Утраченные звезды - Степан Янченко

Левашов в конце дня объявил ему:

— Завтра я не выхожу, уезжаю, а ты за день освоился, трудись.

— Куда же ты поедешь?

— Сначала в Москву, буду добиваться на прием в Министерстве обороны до тех пор, пока не добьюсь, где та часть, в которой начинал службу сын, а оттуда поеду по его следу.

Петр поддержал такое решение товарища по розыску сына, пропавшего в армии в своей стране, но подумал, что сделать такое ему будет нелегко, а не сказал о своих мыслях, знал, что своим сочувствием он не облегчит положение товарища и не снимет груз с его сердца, и отцовской боли тоже не облегчит…

Через пару-тройку дней Петр совсем хорошо освоился со всем кругом своих обязанностей и с радостью увидел себя в роли нужного работника небольшого, но не простого производственного процесса и почувствовал себя равнозначным членом трудового коллектива, который и внутри себя оказался внимательным и чутким. А связывал этот коллектив обруч дружбы, именно обруч, а не простой опоясок, так как в этой дружбе присутствовала какая-то общепринимаемая и невидимая жесткость требовательности. Больших событий в магазине не случалось, но при малейшем недоразумении тотчас на помощь подскакивали с двух-трех сторон. Недоразумения эти, как правило, возникали в виде ропота покупателей на очереди в вечерние часы, тогда тут являлись и директриса, и товаровед, и кладовщик, и продавцы из других отделов или из кафе и в две-три минуты очереди отсыпались. И Золотареву приходилось задерживаться на вечерние часы. Затем выявилось, что обычных выходных дней у него может и не быть.

Обо всем этом Петр рассказал жене, и Татьяна радовалась рассказам мужа. Обычно он рассказывал подробно о прошедшем дне и об удовлетворении трудом прошедшего дня, и Татьяна видела, что муж освободился от угнетенного состояния, оживился, и глаза его наполнились веселым блеском, с лица вообще спала сумрачность. А Татьяна похвалилась платьем, какое она сшила дочери, сшила и еще три вещицы на рынок.

— Кате понравилось платье? — спросил Петр с тайной радостью за то, что жена вернулась после болезни в свою обычную жизнь.

— Что ты! Катя на седьмом небе от счастья! А мне смотри, как славно все удалось, — поворачивала на все стороны платье и показывала, какие она хорошие складки сделала, с какой выразительностью выкроила и отделала воротничок, рукава, манжетики.

— Все очень хорошо у тебя получилось, — похвалил Петр, обнимая жену за плечи и заглядывая в ее ожившие счастливые глаза. — А Катя в этом платье будет очень нарядной и стройной. Что у них будет по случаю окончания учебного года? — еще спросил Петр, и сам видел, как жена радуется не только своей удаче швеи и счастью дочери, а его удаче с работой и с тем, что ему по душе пришелся трудовой коллектив и что он занят работой целый день, и что за всем этим появилось предчувствие чего-то хорошего на будущее, а только ответила:

— Классный вечер у них будет и, наверно, с танцами и играми, а туфли у нее хорошо сохранились с прошлого года. А к выпускному потом уж купим новые, как-нибудь собьемся.

— Конечно, купим, к выпускному уж надо новые, — подтвердил Петр. И они помолчали, думая о дочери, и о ее будущем подумали, и вообще о судьбе ее подумали, и такая она была неясная, судьба дочери, и все больше она будет становиться болью родительского сердца. Они сидели на диване, и Татьяна держала на коленях платье дочери и молча смотрела на ее карточку на комоде, а Петр держал свои руки на коленях и тоже помолчал, потом стукнул кулаками по коленям и решительно произнес:

— Да!… Ну, ничего будем выворачиваться как-нибудь…

Они поняли друг друга

Как-то утром, когда Петр развез и разнес по отделам товар и убрал ящики с пустыми бутылками и просто пустые ящики, Галина Сидоровна зазвала его к себе в кабинет и, усадив к столу сбоку от себя, значительно и серьезно сказала:

— Петр Агеевич, однажды вы сказали, что живете поблизости к Центральному рынку.

— Да, иногда даже приходится ходить через рынок, — ответил Петр, удивляясь тому, что директриса запомнила случайно сказанные им слова.

— Вас не затруднит одно наше поручение? — продолжала Галина Сидоровна, пытливо глядя ему в глаза. И Петр тотчас уловил некоторое значение слов наше поручение, чем как бы подчеркивалась важность поручения как коллективного, всех работников магазина, отчего оно было важным и для него, члена коллектива. Обрадовавшись коллективному поручению как доверию, Петр и не заметил, как в это время он переступил сам через себя в своей былой индивидуальной независимости от коллективной организации, более того, он даже обрадовался такой своей подчиненности и зависимости от слаженного и дисциплинированного коллектива.

— Нет, конечно, не затруднит, если я справлюсь с таким поручением, — с готовностью ответил Петр, но это был искренний ответ, без намека на положение разнорабочего, незнакомого с тайнами торговой работы.

— Я уверена, что справитесь! Вот я вам дам блокнот с расчерченной таблицей, и вы на рынке будете узнавать цены на перечисленные здесь товары и заносить в таблицу, — и Галина Сидоровна пространно рассказала, что и как он должен проделывать, а чтобы все у него было с понятием, пояснила цель этой работы: — По вашим записям мы будем знать конъюнктуру рынка на каждый день, посмотрите, пожалуйста, — подала блокнот с уверенностью, что он выполнит такое поручение, а разом с тем и в себя поверит, поверит в то, что его творческие задатки могут выйти и за границы знакомого технического круга.

Петр заметил выражение в глазах директрисы и уже решил, что выполнит поручение и, просмотрев таблицу, спросил только:

— Мне все понятно, постараюсь сделать аккуратно, вопрос только, если позволите: ну, будете знать рыночные цены, а дальше что?

— А дальше будем регулировать цены в своем магазине так, чтобы покупателей с рынка завлечь к нам, в магазин.

— Это значит сделать цены в магазине меньше, чем на рынке? Иначе чем можно привлекать бедных и нищих хозяек?

— Вы правы, Петр Агеевич, — улыбнулась Галина Сидоровна своей яркой мягкой улыбкой.

— А как же будет с доходом или с прибылью, как у вас это называется, с выручкой, одним словом? — заметил Петр, однако с осторожностью, чувствуя, что вступил в неведомую ему сферу, но и добавил: — На рынке каждый продавец старается выручить за свой товар побольше, продать подороже.

— Да, это так, Петр Агеевич, — опять улыбнулась Галина Сидоровна, и Петр понял, что эта улыбка отмечает его наивность, однако не почувствовал в Себе обиды. Она подвинула вперед по столу свои толстые круглые локти, плотнее надвинулась на стол пышной грудью и тем как бы приготовилась к обстоятельному разговору. — Но вы имейте в виду, что в торговом процессе есть много тонких приемов, действует много невидимых рычагов. Например, вы обязательно заметите, что на городском рынке нынче множество продавцов с множеством разнородных товаров, но все продавцы по однотипным товарам держат одну и ту же цену. Так что вы по всем продавцам не ходите, спросите одного-другого и достаточно. И еще вы можете узнать интересную вещь, если потихоньку спросите, что норма оплаты продавцам установлена одна и та же, хотя продавцы относятся к разным хозяевам. И еще: разные хозяева, а кладут продавцам в заработок одинаковый процент от выручки. В чем тут дело?

— Видно, кто-то регулирует эти цены и заработки, — предположил Петр.

— Абсолютная истина, это один из тайных (для нас с вами) рычагов по сдерживанию конкуренции, так сказать, простой сговор на местном рыночном уровне против покупателей, — выразила удовлетворение догадливостью собеседника директриса своими улыбчивыми, теплыми глазами, а ее полное, мягко очерченное лицо, казалось, было налито горячей добротой. — И конкуренция в данном случае выражает не только стремление не продешевить в сравнении с другими, а и в том, чтобы побольше продать своего товара и при этом не дать другому уйти вперед в своем рыночном сбыте — такое горячее кипение рыночных противоречий. И чтобы дело не довести до кровавой драки, хозяева товаров и сговариваются совместно держать одинаковый уровень цен на данном рыночном поле, и никто не смеет выйти из этого сговора, иначе его тут же сметут с рынка. Фирмачи живо реагируют на ходовитость, на спрос своего товара, в этом случае цена — чуткий камертон. И нам надо учиться у них, но для этого необходима горячая информация.

Петр улыбнулся на рассказ директрисы и молвил:

— Начинаю догадываться о тайных порядках рынка, раньше как-то не задумывался об этих рыночных тайнах для покупателей. Но наш магазин вроде как в стороне от рынка.

— Нет, не в стороне, почему мы с вами и должны быть не глупее тех рыночных торговцев, и выручка у нас не должна быть ниже, чем у рыночных фирмачей, вы это правильно заметили, она еще больше навалилась на стол, подложив под грудь руки, и заняла полстола и как бы приблизилась к Петру Агеевичу, но глаза ее светились той радостной улыбкой, какой светятся глаза учительницы перед понятливым учеником. А Петру приятно было оттого, что становился понятливым учащимся и из разряда разнорабочего как бы переводился в высший класс, где были все работники магазина. — Но выручку можно увеличить, — пошевелила обширными плечами Галина Сидоровна, — не только путем повышения цен, но, прежде всего, увеличением массы продаваемого товара, а этого можно достичь, когда увеличится масса покупателей. Вот в сделку с нами надо втягивать оптовиков, которым важен сбыт своих товаров, и чем чаще и больше мы обращаемся к ним за их товаром, тем они охотнее сбавляют цену нам, а мы, естественно, — покупателям.