Принцы и нищая, или Золушка на двоих (СИ) - Миленина Лидия

Из-за нее. Все из-за нее!

Будь что будет, но она не допустит этого.

— Бормиас, прошу! Я расскажу тебе всю правду! Если захочешь потом — я отдам тебе… свое сердце! Я так и собиралась сделать… — крикнула она и бросила туда, в маленькое пространство между Бормиасом и Грайнором.

В тот же миг рука Бормиаса с пистолетом опустилась. Машинальным движением он поставил его на предохранитель и убрал. А Еву остановил Грайнор — взял за плечо и поставил рядом.

— Стой, Ева. Уверен, — от пронзительно посмотрел на брата. — Никому здесь не нужно твое сердце. Вернее, — его губы сложились в тонкую многозначительную улыбку. — Нужно, видимо, обоим. Но только в переносном романтическом смысле. Так, брат?

Бормиас обессиленно махнул рукой и… медленно опустился на траву, как человек доведенный до отчаянья.

— Говорите, — произнес он, на мгновение приложив ладонь ко лбу, словно хотел смахнуть жестокое наваждение. — Я хочу, по крайней мере, знать, как мой брат и моя невеста меня предавали.

— Бормиас! Я скажу всю правду… — Ева бросилась к нему, обняла за плечи и села рядом.

Одновременно заметила, как Грайнор слегка поморщился.

— Говорить буду я, Ева, — резковато сказал он. — Ты сама слишком расстроена и напугана…

…Ева понимала, почему так.

Понимала, что Грайнор хочет скрыть свой план лишить Бормиаса престола. Но… не стала спорить.

Ей хотелось раскрыть Бормиасу все целиком. Раз и навсегда поставить точку в этой истории. Но…

Сейчас братья еще любят друг друга. Бормиас думает, что Грайнор обманул его, что прикрывал ее, Еву. Что — возможно — хочет себе его, Бормиаса, невесту. Но понять, что Грайнор хотел защитить девушку, Бормиас сможет. Любовь сохранится.

А что Грайнор хотел подставить Бормиаса и лишить престола, старший принц не знает. Если узнает — это его убьет. Этого он уже точно не сможет понять.

А дальше придет злость и желание отомстить. И тогда действительно эти двое встанут брат на брата.

Поэтому Ева смолчала, морщась внутри от необходимости скрывать полную правду. Потому что теперь она больше всего боялась, что братья возненавидят друг друга.

Грайнор подошел к коню, достал плащ из небольшой седельной сумки и расстелил на земле. Указал Бормиасу и Еве на него. И устроился сбоку от брата.

Бормиас все это время напряженно молчал, но не отказался от предложения Грайнора пересесть на плащ. Казалось, ему стало все безразлично, но выражение лица выдавало, что он сам опасается узнать правду. Что внутри него кипит буря, что его разрывают противоречивые, убивающие чувства.

— Понимаешь, Бор, — начал Грайнор. — Я не мог не помочь Еве. Уверен, ты поступил бы также. Просто так вышло, что на моем пути она встретилась прежде.

— Это я уже понял, — едко усмехнулся Бор. — И как так вышло?

— Как ты знаешь, чуть более года назад Марета объявила, что принц Майремский готовил мятеж. Король осадил его замок, во время битвы принц и его жена погибли. Дочь же — Евелина Мауретта Киния — пропала без вести. А спустя какое-то время пошли слухи, что истинная причина немилости Трайнира в том, что юная Евелина была бескрылым драконом, чье сердце родители отказались отдать своему суверену. А также, что ей удалось ускользнуть от короля, скрыться. То есть где-то в нашем мире бродит бескрылый дракон.

— Я это знаю, Грайнор, — небрежно бросил Бормиас и зло поглядел на брата. — Я тоже умею складывать два и два. Ты всегда был хитрым мальчиком, но сегодня тебе не удастся заговорить меня.

— Я всего лишь расставляю все точки над «и». И… по правде, я сам до сих пор не знаю, как Еве удалось убежать от Трайнира. Возможно, — теперь уже Грайнор позволил себе свою обычную усмешку, — Если мы будем хорошо себя вести, Ева нам об этом расскажет сама. Итак… Принцессе Майремской оставалось спрятаться в лесах в драконьей ипостаси. Но… дракон слишком заметное создание. К тому же, наверняка, Трайнир устроил на нее магическую охоту…

— Так и было! — встряла Ева. Грайнор прекрасно восстановил последовательность событий, хоть она ничего ему не рассказывала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

…Только он не знал, каково это было — прятаться в лесу. Слышать, как сперва обычная облава с собаками и факелами ищет тебя. А потом — магическая… Как в последний момент она ускользнула из зоны, на которую накинули магическую сеть, и неслась к границе… К границе страны, за которой хотела спрятаться среди людей, затеряться на чужбине.

Ведь Ева понятия не имела, где найти природный край — первозданный настолько, что ни один человек не увидит ее там.

— Разумеется, принцесса догадалась отправиться за границу и затеряться среди бедняков. А сделать это легче всего в столице, — продолжил Грайнор. — Но жизнь принцессы среди бедняков непроста. Ева не смогла найти работу, свое место, ей пришлось… — Грайнор замолчал, чтобы подобрать наименее обидное слово.

— Побираться. Стать нищей, — жестко сказала Ева. — Будем называть вещи своими именами. У меня был выбор — оказаться на панели или просить милостыню. Я выбрала просить.

— Что?! — кажется, Бормиас, наконец, выскочил из своей глубокой жесткой отрешенности, и в изумлении уставился на нее. — Ты была нищей? Тебе… было нечего есть, пить и…

— Именно так, — ответил за Еву Грайнор. — Однажды Ева шла мимо моего дома и твой лихой братец, Бормиас, просто сбил ее на карете… Я не мог оставить несчастную девушку умирать на улице или в больнице для бедных. Распорядился, чтобы Еву отнесли в мой дом и вылечили. А потом… Я узнал правду и предложил Еве помощь — выдать ее за тайно умершую дочь маркиза Гуадор. Так Ева смогла бы жить достойно, и в то же время не выдать свое истинное имя.

— Весьма похвально — спасти девицу в беде, — усмехнулся Бормиас, но Ева заметила, что его лицо уже не выражало такой жесткости. Видимо, он достаточно хорошо представил себе ее злоключения, чтобы не судить очень уж строго. — Так что же, Ева, ты жила в доме Грайнора? И… вы познакомились поближе…

— Бор, мы… — начала Ева.

— Да, между нами сложились достаточно доверительные отношения, — перебил ее Грайнор. — Но сделать шлюху из принцессы — это слишком даже для меня.

— Теперь я уже в этом не уверен… — бросил Бормиас. — Впрочем… Продолжай.

— Ева как раз начала вживаться в роль маркизы. Мы собирались снять ей отдельный особняк. И тут произошла встреча с этим магом из его прошлого — об их с Евой взаимоотношениях я знаю, Бор, не больше тебя. И ты помог Еве… Вы случайно познакомились. Дальше, я думаю, ты знаешь…

— Да, — усмехнулся Бор. Развернулся и пристально поглядел на Еву. — Я понял. Все понял. Кроме одного. Почему ты, Ева, доверилась Грайнору, а меня… водила за нос, как последнего мальчишку? Ответь.

— Да потому что он сам догадался! — вырвалось у Евы. — Бор, если ты думаешь, что я считаю, будто ты меньше достоин доверия, то ошибаешься… Я … я собиралась однажды открыть тебе правду. Я вообще планировала… отдать тебе свое сердце. Ведь…

— Бор, послушай! — встрял Грайнор. — Ты можешь понять, что Ева не доверяла никому и ничему после Трайнира? Я уж не говорю о том, что связывает ее с этим магом, которого вроде как поймали… Понимаешь, что она боится любого из Живущих в Надежде? Что до последнего времени ей не верилось, будто кто-то из нас может отказаться от возможности стать драконом? А ты судишь ее за то, что она не сказала тебе правды! Да ей просто было страшно за свою жизнь. Знаешь, ей хватило страха перед одним принцем, чтобы довериться еще одному и жить, как на пороховой бочке.

— Вечно ты оказываешься в нужном месте и в нужное время прежде меня! — рявкнул Бормиас вскочил на ноги. Кажется, его прорвало. — Проклятье! — он отвернулся и сложил руки на груди так же, как это делал Грайнор в минуты сильных чувств. — Я ведь все понимаю! Я понимаю, Ева, что тебе страшно. Понимаю, как ты боишься! Но меня убивает то, что… Это вы можете понять?!

— Что? — тихо спросила Ева, тоже встала, подошла к нему и легонько погладила по плечу. Бормиаса передернуло.

—То, Грайнор оказался рядом с тобой раньше меня! И что… я не заслужил твоего доверия достаточно для того, чтобы ты мне доверилась безоговорочно! — он развернулся к ней и резко, порывисто обнял. Прижал к груди. — Потому что я хотел бы быть на твоем месте, Грай, — спокойнее сказал он Грайнору.