Эликсир сущности - Алекс Рудин

— И кофе не допили.

— Нет времени, — нетерпеливо сказал я. — Извините, господин Люцерн.

Садовник молча кивнул и тоже поднялся.

— Вы к обеду-то вернетесь? — спросил Игнат.

— Вряд ли, — честно ответил я.

Старик только покачал головой.

На этот раз я выгнал из гаража свой мобиль. Поездка по пустому шоссе до Сосновки не доставила мне удовольствия — меня мучила тревога. Я сдерживал себя, чтобы не гнать слишком быстро. Мотор басовито рычал, широкие колеса поскрипывали резиной на поворотах.

Я промчался по шоссе, миновал зеленые поля с пасущимися на них коровами и рассыпанные вдалеке домики пригородных ферм. Потом свернул на знакомую лесную дорогу и поневоле сбавил скорость, чтобы не разбить подвеску мобиля.

Тренер Нагайцев встретил меня возле узкого моста через овраг. Его светлые усы растерянно обвисли, клетчатый пиджак был застегнут не на те пуговицы.

— Что с Мальчиком? — спросил я, выбираясь из мобиля.

— Его отравили, — глухим голосом ответил тренер.

И умоляюще уставился на меня:

— Я не доглядел, ваше сиятельство! Я виноват, мне и отвечать! Только прошу — найдите того, кто это сделал.

— Мальчик погиб? — дрогнувшим голосом спросил я.

Вспомнил доверчивый взгляд коня, гордую посадку его головы, горячее дыхание и мягкие губы, которые брали хлеб у меня с ладони.

— Нет! — замотал головой тренер. — Нет. Жив, слава богу! Что вы, ваше сиятельство! Только никак не превращается обратно. Кто-то опоил его неизвестным зельем.

— Отведите меня к нему, — попросил я. — А по дороге подробно расскажите, что произошло.

— Идемте, — заторопился тренер.

Он повел меня прямо через широкий тренировочный круг к конюшням.

— Вчера с ним все было в порядке. Я сам гонял его рысью по кругу, не доверил конюхам. Через три дня скачки, коня нужно в форме держать. И сегодня утром снова решил его потренировать. Вы же помните, как я Мальчика от газетчиков прячу?

— С помощью зелья превращения, — кивнул я.

— Я дал ему Зеркальное зелье, а оно не подействовало! Мальчик… он не становится собой, понимаете?

Тренер говорил сбивчиво и тяжело дышал, широко шагая по двору. Тревога за Мальчика буквально раздавила его. Я чувствовал, что Нагайцев искренне потрясен случившимся.

— Может быть, вы дали слишком мало зелья? — предположил я. — Или оно поддельное?

— Не могло такого быть, ваше сиятельство, — убитым голосом сказал Нагайцев. — Дозировку я знаю. Ровно двенадцать капель дал, из того же флакона, что и вчера.

— А у кого вы покупаете зелья?

— У купца Сойкина на Стеклянном рынке.

— Вы лично к нему ездите или посылаете кого-то из работников?

— Сам езжу. В таких делах я никому не доверяю.

Нагайцев открыл дверь конюшни и пропустил меня вперед. В ноздри ударил уже знакомый запах сухой травы и терпкого лошадиного пота. Мы пошли вдоль денников по длинному коридору, пол которого был устлан свежим сеном. Лошади с любопытством косились на нас, переступая тонкими ногами.

Я подошел к деннику, в котором стоял Мальчик.

Тощий конь грязно-бурой масти равнодушно и печально взглянул на меня. Его костлявые бока мерно раздувались и опадали. В кормушке перед ним лежала охапка свежего сена.

Затем конь узнал меня и потянулся ко мне мордой. Я заметил, что его глаза слезятся, и у меня защемило сердце.

Не спрашивая позволения Нагайцева, я толкнул деревянную решетку и вошел в денник.

— Мальчик, здравствуй. Какой же негодяй тебя опоил?

Конь тихо фыркнул, раздувая ноздри и доверчиво потянулся мордой к моему карману. Черт, я даже горбушку хлеба с собой не захватил!

Я виновато погладил Мальчика по щеке.

— Ничего, хороший мой, ничего. Я знаю, как тебе помочь.

Картина произошедшего была мне совершенно ясна.

Купец Сойкин признался, что заказывал у туннелонцев зелья превращения, которые действовали сильнее обычных. Наверняка, одно из таких зелий и подлили Мальчику. Видимо, кто-то очень не хотел, чтобы конь участвовал в скачках.

Оставалось выяснить причину и виновника.

Я осторожно похлопал Мальчика по крупу и повернулся к Нагайцеву.

— Вы сообщили о случившемся графу Толубееву?

— Нет, — ответил Нагайцев.

— Почему? — поинтересовался я, глядя ему в глаза. — Ведь он владелец конюшни. Почему вы попросили приехать меня, а графа даже не поставили в известность?

Нагайцев выдержал мой взгляд.

— Потому что в таком случае вы бы уже не застали здесь ни меня, ни конюхов. Его сиятельство горяч, он бы всех уволил, а меня просто пристрелил.

— Боитесь? — без улыбки спросил я.

— Я виноват, мне и отвечать, — твердо ответил тренер. — Но сначала я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы помочь Мальчику. Я много слышал про вас, господин Тайновидец. Только вы сможете здесь разобраться.

— Хорошо, — кивнул я. — Если потребуется, я привлеку полицию. Теперь будем разбираться по порядку. Вчера вы лично дали Мальчику зелье превращения?

— Да, — кивнул Нагайцев. — Сам. Вот этими вот руками.

Он вытянул вперед ладони, как будто это могло в чем-то меня убедить.

— Где флакон из-под зелья?

— Вот он, ваше сиятельство. Все это время он был у меня в кармане.

Тренер достал из внутреннего кармана стеклянный флакон. Он был полон на треть.

— Вы уверены, что это зелье превращения? — нахмурился я.

— Конечно. Флакона на три дня хватает. Сегодня третий день.

— Мог кто-нибудь подменить вам флакон?

— Как? Я этот пиджак вечером только и снимаю, когда домой прихожу. И зелья сразу прячу в сейф.

— А Зеркальное зелье? Где оно?

— Тоже у меня.

Нагайцев показал мне второй флакон.

Все это время я внимательно следил за его эмоциями. Тренер не пытался мне врать, ложь я бы почувствовал сразу.

— Сколько у вас работников?

— Шестеро конюхов, я и мой сын. И моя жена — она готовит еду для конюхов.

— Все конюхи и живут здесь?

— Да. У них есть комнаты над конюшней. Его сиятельство не берет с них платы, им так выходит дешевле. И до работы добираться не надо.

Нагайцев поднял глаза к дощатому потолку — комнаты конюхов располагались как раз над нами.

— А вы с семьей живете в коттедже? — спросил я.

— Да.

— Часто конюхи ездят в город?

Нагайцев пожал плечами.

— По субботам. Накануне я выдаю им жалованье, а поблизости