Чёрные цветы - Николь Лесперанс

«Прости». Как будто этого достаточно, чтобы искупить всё, что он натворил. Как будто я тут же прощу его и как ни в чём не бывало прибегу на встречу у сенота – только потому, что он нарисовал миленькую картинку. Меня начинало колотить от одной мысли о том, как он рыщет в лесу и подглядывает, как я купаюсь. Всё в наших отношениях оказалось обманом и манипуляцией, и я задала себе вопрос: не было ли так же и у них с Леонорой?

– Смузи готов! – крикнула мама.

Прежде чем начать одеваться, я тщательно задвинула все занавески, на случай, если он всё ещё подглядывает, но перед выходом из комнаты вернулась к кровати.

– Чёрта с два ты раскаиваешься, – пробормотала я, хватая рисунок. – Ты лишь жалеешь о том, что попался.

Топая через патио, я демонстративно разорвала рисунок на мелкие клочки и кинула в урну. Теперь я от всей души надеялась, что он подсматривает.

* * *

Два часа спустя я лежала в шезлонге с книгой про остров Евлалии, уставившись на рисунок Ионы и гадая, мог ли он целоваться и с Евлалией, и с Леонорой в пещерах. Мама с Дэвидом наслаждались воздушным лимонным тортом, приготовленным Мелиндой.

– Детка, может, тебе лучше пойти прилечь? – спросила мама после того, как я в третий раз выронила книгу.

– У меня в комнате слишком душно, – сказала я, и это было правдой лишь наполовину. Другая половина состояла в том, что я так и не отделалась от ощущения, что за мной следят, и совсем не стремилась остаться одной.

– У нас в кладовой есть запасные вентиляторы. Я принесу тебе. – Дэвид собрал со стола тарелки и отнёс их на кухню. Папа никогда не обращал внимания на грязную посуду – даже когда мама что-то готовила для нас по нескольку часов. Он утверждал, что это моя обязанность, но было бы честно, если бы он хоть раз помог кому-то из нас по дому.

Пока Дэвид ходил в кладовку, я убрала на кухне, а когда закончила, то обнаружила, что моя комната превратилась в продуваемый ветрами оазис благодаря трём вентиляторам, расположенным в стратегически правильных точках.

– Спасибо! – крикнула я, высунувшись в дверь. Дэвид показал мне большой палец одной рукой – другой он наливал маме бокал вина. Пока он был у меня в комнате, успел открыть заднюю дверь, и у меня возникло искушение оставить всё так, потому что ветер с океана был таким чудесным. Вот только я не могла сказать, что проникнет через эту дверь, пока я сплю.

Этой ночью я не заведу будильник и не пойду к сеноту. Как бы ни убивал меня отказ от погружения в эту сияющую воду, сдаться и пойти было бы проявлением недопустимой слабости. Завтра всё начнётся с нуля. Хватит с меня ошибок. Хватит погружений в невероятно прекрасных местах, которые так искажают реальность, что я готова забыть самые важные вещи. Хватит коварных парней со сладкой ложью на устах.

Завтра я должна самым искренним образом извиниться перед Билли и Вайолет. Я сплету ей новый красивый браслет, я принесу ей все острые вкусняшки, какие только найду, и, может быть, она сжалится и расскажет подробнее, что же всё-таки случилось. У меня ещё есть время разобраться и помочь ей. Чтобы ей больше не захотелось ничего поджигать. Чтобы как-то выправить то, что здесь происходит.

Проделав два полных цикла дыхательных упражнений, я заперла все двери, подперла ручки стульями и плотно задёрнула шторы. Это должно было как помешать мне ходить во сне, так и чему-то или кому-то проникнуть внутрь.

Благодаря поставленным Дэвидом вентиляторам жара стала почти терпимой, а я так вымоталась, что меня уже всё устраивало. Меня по-прежнему не покидало раздражающее ощущение слежки, но я как смогла обезопасила двери и окна и закрыла занавески.

Когда я взялась чистить зубы, показалось, что в лесу заиграла арфа, но стоило прерваться и прислушаться, как это впечатление пропало. Стараясь не обращать внимания на мурашки, бежавшие по коже, я поспешила в постель, как будто надеялась спастись от монстров, которых в детстве воображала под кроватью. На деле выходило, что монстры всё-таки существуют, но совсем другие. И прежде чем выключить свет, я заглянула под кровать, просто на всякий случай, но нашла там лишь мелкий бутон, уже увядающий, почерневший.

Несмотря на горячее желание помочь Вайолет, я не могла не считать дни, оставшиеся до отъезда.

Глава 30

Мне снилось, что я плыву по тесному подземному туннелю, тёмному, с мутной водой. Я повторяла себе, что здесь глубина всего девять метров, но по ощущениям казалось, что я опустилась как минимум в два раза глубже. Где-то над головой показался янтарный свет, но туннель повернул направо, постепенно сужаясь так, что стены задевали плечи и живот.

Это никуда не годилось. Мне следовало плыть назад, но здесь негде было развернуться. Я попыталась оттолкнуться, чтобы двигаться ногами вперёд, но руки бессильно скользили по дну туннеля. Из носа потянулась цепочка пузырьков, и я ничего не могла с этим поделать, хотя не должна была терять тот минимум кислорода, что ещё оставался в лёгких. Мне надо было выбраться.

«Адди, не паникуй, просто плыви».

Я попыталась двинуться вперёд с помощью ног, но движения делались всё более беспорядочными, несмотря на попытки мыслить спокойно и трезво. Туннель ушёл вниз, и это не могло быть верным направлением, но и развернуться я не могла. Выбора не оставалось. И я опускалась вниз, в густеющую темень, и гулкое биение сердца острова слилось с моим собственным заполошным пульсом.

Бум-бум-бум!

В конце туннеля царила темнота. Я завертелась, стараясь нащупать выход, царапая камень, словно каким-то чудом могла ногтями раздвинуть стены и выскользнуть наружу. Из носа вылетало всё больше пузырьков, в ушах нарастал ужасный шум, лёгкие требовали сделать вдох, пусть даже это будет вода.

Что-то ухватило меня за ноги и потянуло назад, и я стала вырываться, давясь густой водой, кашляя и задыхаясь. Внезапно я оказалась не в туннеле и не в воде. Я лежала на плоском камне, хрипя и кашляя, и вдруг кто-то помог мне сесть. Это оказался Иона, но на месте глаз у него были кроваво-красные цветы. Я не могла пошевелиться, когда он наклонился ближе, так что приторный запах гнили заполнил ноздри и облепил язык. Цветы закрылись и снова распахнулись, когда он моргнул, и я закричала.

* * *

Я пришла в себя на мокрой тропинке в лесной чаще.

К