Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

секунд смотрел на них, прежде чем закрепить на предплечьях. Сомнений не было — это были именно его приборы, ещё недавно оставленные в лаборатории. Сармат хотел было проверить записи показаний — сканер и дозиметр могли быть похожими, но вот это всегда было уникальным — но не успел.

— Иджес, заэкранировался? — спросил Айзек. — Гедимин, смотри. Говорить будем сюда. А тут динамики.

«Сигму в слышимый диапазон перевести — не проблема,» — думал сармат; его больше занимал странного вида рычаг на пульте управления. «Туда чего только не переводили. А вот перевести понятно…»

— Что ты там увидел? — спросил Исгельт. Гедимин кивнул на рычаг.

— Где взяли аккадалис?

Сармат криво ухмыльнулся.

— Мало кто на Земле способен опознать аккадалис. Источник известен — у Кайшу горы вещей непонятного назначения. А так как изучение ничего не дало… сойдёт как рычаг.

«Вот только что они таким рычагом запускают…» — Гедимин чувствовал, что аккадалис применён неспроста, но снова было не до расспросов — хранитель привалился к сармату боком и вопросительно зарокотал.

— «Эданна», приём, — Айзек помахал в сторону потолка — там уже проступили три пары глаз. Ещё две Гедимин заметил на стене. Операторы упорно смотрели в мониторы, как будто ничего странного не происходило.

— Мы сделали штуку, чтобы ты могла говорить, как сармат. Звуками, — Айзек тронул модулятор. — И сейчас её проверим. Ты как, готова?

«Говорить? Я говорю,» — сильно удивился хранитель. Из стены выглянули ещё две пары глаз. «Много с кем. Они со мной тоже.»

— А эта штука даст говорить со всеми, — сказал Айзек. — И всех слышать. Тебе ведь не всех слышно… твоим обычным способом?

«Со всеми?» — хранитель удивился ещё сильнее. «Непонятно. Кто надо — слышит. И ответит. Кого не слышно — от тех проку нет. Я знаю.»

Исгельт и Айзек переглянулись.

— «Эданна», приём, — заговорил адмирал. — Бывает всякое. Если из тех, кто тебя слышит, никого не будет, — что ты будешь делать? Как скажешь оставшимся, что тебе нужна помощь? Эта штука понятнее твоей… обычной речи. Сосредоточься на ней.

— Сейчас мы станем для тебя неслышными, — вмешался Айзек, смыкая височные пластины. Гедимин повторил его движение.

— По-моему, ты её напугал, — еле слышно сказал Айзек Исгельту. Тот пожал плечами.

— Скоро узна…

Модулятор взвыл.

— Где? Где? — с огромным трудом разобрал Гедимин. — Шети? Где Шети? Айшек? Исхет? Где? Где⁈

Гедимин шагнул к микрофону.

— «Эданна», это Шети! Слышишь меня? Можешь ответить?

Вой на секунду замолк — и раздался снова, ещё более громкий, полный отчаяния.

— Шети? Где ты? Темно! Темно! — кричал хранитель. — Холод! Очень холодно! Очень! Хо-о-о-оло-о…

— Сигма-скачок! — резко объявил начальник смены. — Второй… учащение и усиление!

— Хо-о-о-оло-о-о-одно-о-о-о! — нёсся истошный вой из динамиков. Айзек сдёрнул височные пластины.

— Остановить эксперимент! — запоздало скомандовал Исгельт. Гедимин прижал ладони к стене.

— «Эданна»! Слышишь нас? Видишь? Мы здесь!

Внутри черепа что-то всхлипнуло, и сармата замотало в горячий кокон. Хранителя трясло. Айзек развернулся к Исгельту.

— Убери пока эту штуку. Поднимите мощность!

— Сигма выравнивается! — доложил оператор. — Первый блок… пятый… Норма!

Кокон, обвивший Гедимина, медленно остывал и разматывался.

— Мать ваша колба! — вскрикнул Иджес, отделяясь от стены. — Вы что с ним сделали⁈ Оно вообще живо⁈

— Оно успокаивается, — Айзек повернулся к нему. — Ты… если хочешь, выйди в санпропускник. Тут немного фонит… «Эданна», тебе ещё холодно?.. Мощность держите, как есть, через три часа осторожно опустите.

Уйти с ГЩУ Гедимин смог только через час — хранитель насилу от него отцепился. Вынимая ипрон из скафандра, он ещё чувствовал щупальце, обмотавшее грудь и запустившее отростки под рёбра. Больно не было.

— Подождём Исгельта, — сказал Айзек, выходя в санпропускник. — Он с нами в лабораторию.

…Когда все сарматы переместились в подземное помещение, Исгельт закрыл «лючок связи» и повернулся к ним. Гедимин смотрел на две груды ипроновых щитков у стены. Сюда он их точно не клал.

— Одевайтесь, — махнул рукой Исгельт. — Мне нужно всё ваше внимание, а не жалкие ошмётки.

«Это те же самые пластины,» — теперь уже был совершенно уверен Гедимин. «И мои приборы. И ипрон из них не вынимали. Довезли на ликвидаторском глайдере? Спустили сюда? За полторы минуты⁈ Что-то они тут изобрели. Что-то действительно интересное…»

— Гедимин, — заговорил, не дав ему додумать мысль, бывший адмирал. — Начнём с тебя, как наиболее опытного. Что произошло на испытаниях?

Гедимин пожал плечами.

— Станция очень испугалась. Сразу, как мы ушли со связи. Если ей всегда так, когда мы экранируемся…

— Тогда аварии случались бы каждый день, — отмахнулся Айзек. — Зверёк нервный, но не настолько. Она слышала нашу… твою речь. Это её не успокоило, даже наоборот. Почему?

Гедимин снова пожал плечами.

— Чего-то не хватило… чтобы поверить, что это я. Она ведь чувствует всё сразу. А модулятор передаёт небольшую часть. Хранитель говорил про холод…

Исгельт тяжело вздохнул.

— Что ещё она чувствует? Ритмы мозга? Всего организма? Эмоции? Это настолько существенно?

Айзек сердито фыркнул.

— «Эданне», знаешь ли, виднее, что существенно, а что нет. А мы едва не довели её до аварии. По-моему, твой модулятор нуждается в доработке. А Гедимин и Иджес — в хорошем отдыхе. Когда мы сможем их перекинуть в Ураниум?

— Седьмого, — определился Исгельт. — Два ночи здесь, конец дневной смены там, — успеют поспать перед работой.

Едва они исчезли, Гедимин открыл лючок. Невидимые лапы легли на его плечи, что-то массивное, тёплое прижалось к щеке.

— Больше таких опытов не будет, — твёрдо пообещал сармат, хотя и сам не знал, с чего в