Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

— и шагнул к шлюзу.

— Гедимин Кет, срочный выезд в промзону! — донёсся из динамика незнакомый голос. Хродмар сдержанно хмыкнул.

— Броня «Сармы». Опять Маккензи?.. Ладно, давай собирайся.

«Собирать» Гедимину было нечего. Он оставил на столе недоделанную «цацку», закинул сфалт на спину и пошёл к шлюзу.

— Опять вернётся через месяц… — громко прошептали за спиной.

Патрульные — и впрямь в значках и нашивках Совета «Сармы» — молча отвели сармата вглубь станции, к ближайшему энергоблоку. Охрана — так же без единого звука — поприветствовала их и открыла замаскированный люк. Дорога вела вниз — и с полпути Гедимин начал её узнавать. Видимо, попасть именно в этот потайной отсек можно было десятком разных туннелей — и все при необходимости перекрывались какой-нибудь кнопкой на рукаве Кенена Маккензи или «адмирала» Вигарта…

Вигарт был уже на месте, на трапе «Феникса», торчащем из защитного поля; из-под поля был выкачан весь воздух, и насосы ещё не выключились, втягивая последние молекулы.

— Джед! Удобно, когда не надо ловить тебя по лесу, — криво ухмыльнулся Маккензи — в полосатой шубе до пят, с бусами из зубов крупной рапториды на шапке. «Как вчера с Равнины вернулся,» — промелькнуло в голове у Гедимина, и он перевёл взгляд на «Феникс» — по счастью, не украшенный ни зубами, ни черепами.

— Куда летим, или опять Прожиг? — спросил ремонтник. Маккензи ухмыльнулся ещё шире.

— Лететь некуда… надеюсь, что и не придётся. Проверим мембрану на прочность ещё раз.

— Что-то могло поменяться? — насторожился Гедимин. — Были сигналы… с Равнины или от «Урана»?

Маккензи покачал головой.

— Давай, Джед, попробуй её вскрыть. Если ты, физик-ядерщик, не знаешь, что происходит, то мы с Вигартом — тем более.

Вице-адмирал с приглашающим жестом вошёл в открытый люк. Гедимину с ним было не по пути — реакторный отсек и капитанский мостик находились в разных местах.

…Ослепительные зелёные лучи снова сошлись в одной точке. Гедимин вглядывался в неё до боли в глазах. Омикрон-кванты жгли мембрану напрасно — даже потоку с двух реакторов она не поддавалась.

— Atza teru! — раздалось в наушниках. — Heta!

— Zaa heta, — отозвался Гедимин, опуская управляющие стержни и убирая батареи линз. Эксперимент был окончен.

— Снова ничего, — подвёл итоги Вигарт — уже снаружи, на трапе. — Ни у нас, ни у твоего спеца. Эта штука прочнее ипрона.

Маккензи угрюмо кивнул.

— Ну что же… Джед, можешь идти к своим. Всё, что было тут — остаётся тут, как ты сам понимаешь.

…Хродмар презрительно фыркнул.

— Протёк аккумулятор⁈ Из-за этого теперь ликвидаторов вызывают? Надеюсь, плазморез тебе в этой работе не понадобился!

— А я бы применил, — буркнул кто-то из ликвидаторов. — Чтоб заделывали дыру в полу и больше по ерунде не дёргали.

Гедимин вернулся за стол с недоделанной «цацкой», но его мысли были далеко. «С апреля — никаких изменений,» — думал он, глядя сквозь мелкие детальки. «Маккензи всё ещё на что-то надеется. А я… не нравится мне всё это. Нас замуровали. Почему?»

25 декабря 01 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Небо над Ураниумом было иссиня-чёрным; «-32» — показывал термометр на стене барака. Над восточными постройками чуть приподнялась яркая «звезда» — Венера.

— Раньше в эти дни бывал виден и Марс, — пробормотал кто-то из сарматов, вместе с Гедимином идущих на гонки. Ещё несколько тяжело вздохнули.

…На верхней скамье стадиона сидел одинокий сармат-дудочник; вокруг него, как всегда, была «мёртвая зона» — мало у кого на «гражданской» одежде были хорошие наушники, мало кто ездил на соревнования в «рабочем». Гедимин привычно устроился рядом, дудочник повернулся к нему с широкой ухмылкой и протянул руку — и лишь тогда ремонтник заметил, что никакой дудки у сармата нет.

— Который год сидим рядом, а даже не познакомились. Я Джилик Хойд.

— Гедимин Кет, — сармат пожал ему руку. — А чего ты без…

— Отобрали, — Джилик криво ухмыльнулся. — Не моя очередь. Во-он там сменщик сидит, видишь?

Вокруг «сменщика» «мёртвая зона» ещё не образовалась — но сарматы вокруг уже замечали, кто рядом, и быстро расходились по соседним местам. На верхнюю трибуну по-прежнему никто не садился. Гедимин удивлённо хмыкнул.

— А чего сюда не идут, если ты…

— По старой памяти, — снова ухмыльнулся Джилик и покосился на наручный смарт. — Смотрел новости?

Гедимин качнул головой. Ничего сколько-нибудь интересного в новостях не появлялось который месяц. Как-то незаметно сошло на нет обсуждение «прорыва ксенофауны» в Африке и аномальных штормов в Австралии; Гедимин, как ни искал, не нашёл ничего о животных Зигмана — и надеялся, что шторма отвлекли австралийцев от их поиска, а Зигману всё-таки дали не слишком большой срок. О мианийцах забыли вовсе, и тем более никто не вспоминал о крейсере и кораблях сопровождения, пропавших у астероида Квавар. Вообще, у «макак», как думал Гедимин, была на редкость короткая память.

— Правители «мартышек» так и носятся по континентам, — криво ухмыльнулся дудочник. — Весь декабрь только и делали, что строчили договора. «О неприкосновенности границ» — вон, смотри, так и написано. И Берингов пролив, и Гренландия, и Средиземноморско-Североафриканские рубежи, — ничего не забыли, всё расписали. Давно они таким не занимались. Странное дело, не думаешь?

Снизу донёсся громкий сигнал — объявили первый раунд. Гедимин машинально посмотрел на дальние трибуны и беззвучно хмыкнул, увидев знакомую шубу с перекинутой через плечо головой мелкого зверька. «Маккензи. Вот у него и спрошу, с чего „макаки“ озаботились границами.»

… — А, Джед, — командир, попытавшись сперва обойти живое препятствие, старательно выдавил улыбку. — Чего не со своими? Ис и Эрк неплохо отыграли…

Гедимин отмахнулся.

— Им сейчас не до меня. Не знаешь, с чего «макаки» решили заняться границами? Ладно бы переделили, а то записали, как было. Это важно?

Маккензи мигнул.

— Давно