Плата по старым долгам - Эдуард Ростовцев

Мельника сопровождали трое мужчин: в таких же строгих, как у шефа, костюмах, и женщина в очках и претенциозном платье с кружевным жабо. Это платье, прическа от парикмахера и сладкая улыбочка, с которой сановная дама то и дело обращалась к губернатору, делали ее почти карикатурной, тем не менее, Олег сразу узнал Катьку Ткачук.

Высокое начальство встретили у входа устроители презентации и Закалюк, который бесцеремонно отстранил от главы областной администрации советницу в кружевном жабо, пошел с ним рядом, подобно Катьке подобострастно улыбаясь и что-то оживленно говоря.

Еще продолжался концерт, но высокого гостя и его свиту повели не в зрительный - в Большой зал, наскоро познакомили с выставленными там экспонатами, двумя художниками и одним резчиком по дереву, а затем пригласили на третий этаж, где уже были накрыты банкетные столы.

Однако Мельник - надо отдать ему должное - не устремился к столам с обильной закуской, выпивкой, а остановился в холле с одним из сопредседателей Фонда - благообразным стариком в чопорном смокинге, угостил его сигаретой, закурил сам. Примеру губернатора тотчас последовали сопровождающие его мужчины, а вот женщины - Полина и Катька - были озадачены непредусмотренной остановкой. Мельник отмахнулся от обеих, мужчины свиты не проявили интереса к ним, и дамам от культуры не оставалось ничего другого, как подойти к висевшей в холле единственной картине, сделать вид, что заинтересовались ею.

Олег оказался в холле третьего этажа не по своей воле, его пригласил Леонид, чтобы представить Мельнику, но пока это не удавалось. Олег не без интереса наблюдал за сановными дамами, которые с трудом переносили друг друга, но изо всех сил старались показать, что это не так. Особенно усердствовала в этом Катька, прямо-таки излучавшая на Полину свою доброжелательность. Несколько раз она исподволь бросала выжидательные взгляды на старого знакомого, но Олег старался не замечать их - вступать даже в мимолетный контакт с этой сплетницей и дурой он не хотел.

Леонид куда-то исчез, Мельник увлекся беседой со стариком в смокинге, свита губернатора игнорировала вице-президента компании, и Олег чувствовал себя не в своей тарелке.

К нему подошел Завгородний, спросил не видел ли он Мирославу.

- Я хотел спросить вас о том же, - удивился его вопросу Олег.

- Мы были за кулисами, брали интервью у руководителя детского хора, а потом Слава ушла. Я подумал, что к вам, но спустя некоторое время заглянул в буфет и увидел ее там в обществе племянника Полины Петровны. Кажется, его Петей зовут.

- Вот как! - только и нашел что сказать Олег.

- Он - не соперник вам. Не говоря уже о прочем, с ними была юная великанша, которая контролировала каждое Петино движение. Молодые люди пили шампанское - напиток, выдам секрет, противопоказанный Славе: после второго бокала она теряет самоконтроль и начинает искать приключения. Я подсел к ним с единственной целью удержать ее на достигнутом. Но мне было отказано в их компании.

Это было странно. Мирослава и Диана явно не симпатизировали друг другу. А потом, какой был смысл тратиться на дорогое шампанское, когда предстоял банкет с дармовой выпивкой?

- Быть и поступать как все, не в Славиных правилах, - усмехнулся Завгородний. - Что касается неразумных трат, то она охотно позволяет это делать своим поклонникам. Неподалеку сидел ее давнишний знакомый, который, как я понял, выставил им шампанское и готов был выставить еще столько, чтобы Славу потянуло на приключения, в ходе которых она уже не взирает на лица.

- Вал, уходите, - чувствуя как кисти рук сами сжимаются в кулаки, сквозь зубы процедил Олег. - Иначе я набью вам морду.

Завгородний ответил недоуменно-испуганным взглядом и поспешил ретироваться.

Окончился концерт. Публику пригласили в банкетный зал. Никто не отказался, и вскоре к столам с выпивкой, закусками уже трудно было подступиться. За центральным, оберегаемым официантами столом, появились Мельник, Закалюк, старик в смокинге, Полина, Катька. Официанты наполнили их бокалы, и Мельник обратился к устроителям и гостям с вполне терпимым как по продолжительности, так и по содержанию тостом-приветствием. У него был хорошо поставленный голос, скупые отрепетированные жесты, рассчитанные движения. Однако Олег уже не находил в нем сходства с известным киноактером - сосновский губернатор не отличался особым изяществом: он был излишне медлителен, чересчур самоуверен, слишком категоричен.

- Ему бы еще усы и трубку - вылитый отец народов, - вполголоса съязвил кто-то за спиной Олега.

Олег нашел замечание верным лишь отчасти: при всей кажущейся самоуверенности, губернатор держался скованно. А когда стоящая рядом советница в кружевном жабо что-то шепнула ему и затем кивком показала в сторону вице-президента компании "Скиф-Холдинг", глаза Мельника беспокойно забегали по лицам гостей. Олег догадался, что Катька нашептала своему шефу что-то о нем и вряд ли это нечто было хвалебным, но встретившись глазами с губернатором, невольно поежился - такого недоброго взгляда он давно не встречал. Правда, Мельник тут же отвел глаза, но хорошего это не предвещало, и Олег подумал, что Мирослава не преувеличила, когда сказала, что Мельник настроен против него. А еще подумал, что люди с необузданными страстями, оказавшись у власти, переносят личную неприязнь на деловые отношения, зачастую не думая о последствиях. Но такое объяснение показалось ему неполным. Возможно потому, что Мельник слишком быстро отвел взгляд, словно чего-то испугался и поспешил обратиться к Полине, подчеркнуто доброжелательно улыбнулся ей. Он старался сгладить впечатление от своей нервозности, которую вряд ли кто заметил, кроме Олега.

И вдруг Олега, словно ударило током: он готов был поклясться, что когда-то уже встречал этот недобрый, быстро ускользающий взгляд, но где и когда - вспомнить не мог...

Его отыскала пани Марта, сказала, что Мирослава уехала домой и просила передать пану Олегу, чтобы он не беспокоился и не сердился: она уехала потому, что плохо себя почувствовала, однако не настолько, чтобы не подойти к телефону, если он позвонит ей.

Позвонить Мирославе Олег не успел - Леонид пригласил его на беседу с Мельником.

В небольшой уютной комнате, неподалеку от банкетного зала, был накрыт стол на четверых. Олег решил, что четвертый прибор предназначен Полине, которая взяла на себя роль хозяйки, тем самым как бы подчеркивая интимный характер ужина. Однако за стол не села, сославшись на необходимость вернуться в банкетный зал к гостям. В ее присутствии Мельник был любезен, галантен, называл ее Полиночкой, но держался достаточно сдержанно. После того как она ушла, он не сразу изменил тон и даже предложил Олегу выпить за знакомство.

Они выпили, и Мельник стал рассказывать о положении в области, трудностях, с которыми сталкивается руководимая им администрация, катастрофическом состоянии местного бюджета, низком профессиональном уровне новой поросли чиновников. Говорил складно, толково, но Олег понял, что это дежурная тема, об этом он говорит везде и всем. Леонид пытался перевести разговор в деловое русло, но Мельник оставлял без внимания его попытки. После третьей рюмки, Мельник спросил, почему дамы игнорируют их общество, при этом уточнил, что имеет в виду не Полину, чьи заботы ему понятны. Леонид виновато развел руками, сказал, что в помощь Полине должна подоспеть Мирослава, но она куда-то запропастилась.

- Она плохо себя почувствовала и уехала домой, - счел нужным объяснить Олег.

- Очередной каприз, - возразил Леонид.

- Капризы - не то качество, которым должна обладать сотрудница моей пресс-службы, - строго посмотрел на него Мельник. - Мы уже говорили об этом, когда ты просил о ее трудоустройстве. Я сдержал свое слово распоряжение о ее назначении подписано, держи и ты свое. Она мне нужна. Поезжай и привези ее. И чтобы никаких капризов!

Он в упор смотрел на Закалюка. Но Олег понимал, что все, о чем говорит Мельник, предназначается ему - Олегу Савицкому, осмелившемуся перейти дорогу всемогущему губернатору.

Леонид не посчитал для себя унизительным такое поручение, сказал, что постарается отыскать и привезти свою воспитанницу. С тем и удалился.

И вдруг Олег подумал, что все это не более, как спектакль, в котором ему отведена роль то ли простака, то ли мальчика для битья - какая именно, режиссер-постановщик еще не решил, оставив простор для импровизации.

Мельник самодовольно усмехнулся, а затем, уже не скрывая неприязни, посмотрел на Олега в упор. Теперь, когда его глаза не бегали, смотрели пристально, Олег вспомнил, где и когда встречал этого человека, хотя видел его только однажды, да и то мельком. Но все, что было связано с той злополучной встречей, врезалось в память навсегда. И, очевидно, дело не только во взгляде и даже не в том, что ему стало известно об этом человеке от Атаманчука, Сероштана, Мирославы, Терлецкого, но и в самой логике событий, что только поначалу казались разрозненными, разделенными во времени, а вот сейчас состыковались, обнаружив взаимосвязь, предопределенность. Открытие не ошеломило Олега, подсознательно он был готов к этому. И все-таки ему понадобилось несколько минут, чтобы справиться с волнением, собраться с мыслями.