Плата по старым долгам - Эдуард Ростовцев

- В каком смысле? - растерялся Олег.

- В прямом, - скупо улыбнулась Полина. - У сестер, близких подруг так бывает: одна невольно заражает своим чувством другую. И когда поняла это, ужаснулась - что я наделала! Но сейчас уже не жалею. Слава немного взбалмошная, бывает несдержанной, резкой. Но это не более, как самозащита. Так сложилась ее жизнь, что в самом ранимом возрасте она оказалась незащищенной и должна была рассчитывать лишь на себя. Но она не озлобилась: колючесть у нее только внешняя. Она умеет быть благодарной, отзывчивой, ласковой. А руки у нее просто золотые, она все умеет. И детей любит.

- Ты что сватаешь ее мне? - разволновался Олег.

- Не вижу ничего ужасного в этом. Я знаю тебя, знаю ее и могу судить.

- Ничего не понимаю! Раньше ты никогда не говорила об этом, о ней.

- Потому и не говорила. Не говорила тебе, перестала говорить ей о тебе. Думала ее увлечение пройдет. Но недавно поняла - не прошло. Не скажу, что обрадовалась, но сейчас уже знаю, так угодно Богу. Пойми, я люблю Славу, без нее мне будет плохо. Но ей нужен не просто мужчина надежный друг. А потом ей необходимо, как можно скорее уехать из нашего города. Здесь ее угнетает все: могила отца, несчастная мать, глупые сплетни, грязные домогательства. Последнее время я стала бояться за нее.

- Что так?

- Не знаю. Вот уже второй месяц она ходит, как неприкаянная. Раньше делилась со мной всем, а с некоторых пор замкнулась, ушла в себя. Но я чувствую - что-то давит, гнетет ее. Недавно позвонил какой-то ужасный субъект, я подняла трубку, он принял меня за нее и наговорил, да что там наговорил - зарычал такое, что у меня волосы дыбом встали. Я не передала ей и половины из того, что он нарычал, чем угрожал, но то, что передала было достаточно - ее затрясло, как в лихорадке. Тогда я стала молить Бога, чтобы ты приехал. И он услышал меня...

Вернулся Леонид. На вопрос Полины, догнал ли он Мирославу, неопределенно проворчал.

- Твое воспитание! Двадцать второй год пошел, а ведет себя, как девчонка.

Олег старался убедить себя, что не мог поступить иначе: назревали события, от которых Мирославе с ее импульсивностью лучше держаться подальше, но все же чувствовал себя прескверно. Обрадовался, да так, что едва не подпрыгнул, когда вместе с Закалюком вышел к ожидавшей их "Волге" и возле машины увидел Мирославу.

Только сейчас позволил себе признаться, что влюблен в эту девушку. Еще вчера между ними стояли казалось бы непреодолимые преграды, но они потянулись друг к другу и преграды рухнули в одночасье, как карточный домик. Однако не следовало обольщаться: оставались еще Мельник и платье, от Кардена, Леонид и "мерседес", ее привязанности и увлечения, друзья и подруги, расстаться с которыми ей предстоит потому, что Полина права - ее воспитанницу надо увезти из этого города, а Мирослава может заупрямиться. Так что прыгать от радости преждевременно.

Предупреждая вопросы, Мирослава сказала, хмуря ровные, шелковистые брови:

- Мне дали понять, что я не более как обслуживающий персонал. Поэтому сяду рядом с водителем, как и положено обслуге. А вас, мадам и монсиньоры, прошу сюда.

Она демонстративно-предупредительно распахнула заднюю дверцу "Волги". Полина укоризненно покачала головой, Леонид погрозил ей пальцем, а Олег уже не смог сдержать улыбки, что расплылась едва ли не до ушей. Мирослава недоуменно посмотрела на него, а затем скорчила гримаску. Завершилась пантомима сердитым взглядом и показом языка.

Олег шагнул к ней, и прежде чем она успела воспротивиться, поцеловал ее руку.

- Я был неправ. Обещаю больше никогда не обижать вас, Слава.

Она растерянно захлопала ресницами, потом неопределенно повела плечами, сказала, стараясь придать своему голосу насмешливое звучание:

- Поживем - увидим, - но тут же зарделась, отвела глаза, пробормотала: - Не думайте, я не в том смысле. И вообще не смейте так думать обо мне.

И поспешила сесть в машину.

Настроение Олега улучшилось на целый порядок. Назревающие события уже не рисовались ему в мрачном свете.

Маневры и махинации упряжки Закалюк-Матвеев вряд ли связаны с событиями одиннадцатилетней давности. В той авантюре Леониду досталась роль рядового исполнителя и очень сомнительно, что спустя столько лет ему позволили пользоваться ее плодами. Его и Матвеева махинации объясняются тривиально: экономика, финансы страны трещат по всем швам, переход к рыночным отношениям пока что привел к базару, где правит беспредел. И если ты не принял правил новой игры, не сумел понять, что от тебя требуется, мечешься из стороны в сторону, не видя дальше кончика собственного носа и помышляя только о сиюминутной выгоде, тебя непременно подхватит грязный поток, в котором тщетно заботиться о чистоте своих воротничков. Но делать из этого трагедии не стоит: таких Закалюков сейчас тысячи, поэтому в общении с ними надо исходить из сложившихся реалий и не морализовать попусту.

Хуже, что Мельник домогается благосклонности Мирославы, чему она дала повод, но сейчас уже жалеет об этом и не знает, как избавиться от высокопоставленного ухажера. Хотя не исключено другое - она не хочет порывать со столь щедрым поклонником, но ей неловко перед Олегом, в чьих глазах старается не ронять себя. Впрочем, ее не всегда можно понять. Она и себя, верно, не всегда понимает - слишком сильны, трудно укротимы ее эмоции, что нередко хлещут через край. Но с этим ничего не поделаешь, к этому следует как-то приноровиться.

Надо надеяться, что у Мельника хватит ума не затрагивать эту тему в беседе с вице-президентом компании, даже если Мирослава не преувеличила значимости их отношений. Властолюбцы, как правило, не жертвуют своими деловыми интересами во имя любовных интрижек. А интересы Мельника в делах Закалюка и Матвеева немалые. Не зря так суетится, вибрирует к Леночке Закалюк накануне этой встречи, на которой придется ему держать ответ за какие-то погрешения перед всемогущим боссом... Стоп, Олег Николаевич! Кажется, приехали. А не Мельник ли тот человек, который по образному выражению Василя Брыкайло, правит упряжкой Закалюка и Матвеева? Губернатор - "крестный отец" мафии? А почему бы и нет? Добропорядочные чиновники не дарят своим пассиям платья от Кардена, не берут взятки "мерседесами", компроматами на них не торгуют отставные милицейские генералы, они не посещают облюбованные мафиозными структурами спортивные бассейны. Конечно, в задачу вице-президента холдинговой компании не входит изобличение "крестного отца" местного мафиозного клана - выражаясь словами Винницкого, это занятие не для любителя. Но выводы для себя сделать не мешает. И первый из них заключается в том, что теперь фигура Кошарного предстает уже не в столь зловещем свете. При всем тумане, напущенном вокруг него Сероштаном, Зульфией, Романом и отчасти Брыкайло, бывший сексот, очевидно, не более, чем бригадир рэкетиров или руководитель службы безопасности СП "Атлант", что в общем-то одно и то же. Следовательно, если Олег поладит с Мельником, то с его помощью можно будет припереть Кошарного к стенке...

До клуба добирались около получаса - центр города и магистральный Городокский проспект были запружены машинами, пробки образовались у каждого светофора. За всю дорогу не было произнесено ни слова, каждый думал о своем. Леонид курил, чему Олег подивился. За многие годы их знакомства он видел Леонида с сигаретой считанные разы, в основном после праздничных, дружеских застолий, когда за компанию балуются табачком и не курящие. А тут сигарета без видимой причины, да еще в до отказа заполненном салоне автомобиля. Полина недовольно морщилась, рукой отгоняла дым, украдкой косясь на сидящего по другую ее руку Олега - не замечает ли ее недовольство? Олег делал вид, что не замечает, смотрел в окно на разноцветие огней вечерних улиц, но думал о том, что Леонид и Полина никогда не считались друг с другом, а лишь заботились, чтобы их союз выглядел внешне пристойно.

Леонид не скупился на ее туалеты, дорогие украшения, а Полина безропотно устраивала приемы, банкеты для нужных Леониду и неприятных ей людей, мирилась со сплетнями, что о ней распространяли, огорчалась, но не протестовала, когда эти люди совращали ее воспитанницу. Зато без зазрения совести наставляла мужу рога, да и он, очевидно, не оставался у нее в долгу. Вряд ли они объяснялись по этому поводу: ни он, ни она не привыкли каяться, свои поступки всегда считали единственно правильными, не подлежащими критике, что не могло способствовать взаимопониманию, доверительности. Этим, должно быть, объясняется их отношение к Мирославе, которую они удерживают при себе не только потому, что привязались к ней, но главным образом потому, что ее присутствие заставляет сдерживаться, сглаживает острые углы, что все же лучше бесконечных ссор, мелочных разборок, непонятных и неприятных обид.

27

Клуб объединения подавлял своими размерами, обилием мрамора, хрустальных люстр, просторами вестибюлей, залов, невесть для чего предназначенных - в них терялись организованные Фондом выставки работ местных художников, ваятелей, резчиков по дереву, чеканщиков, а люди чувствовали себя неуютно. Приглашенная публика отличалась степенностью, возрастом более близким к пожилому, чем к среднему, строгостью костюмов, платьев, причесок у одних и умеренной экстравагантностью у других - в основном людей творческих профессий. Устроители угадывались по озабоченным лицам, нервозности - начало презентации непозволительно затягивалось.