Викинги - Франс Бенгстон

— На этих досках я приплыл сюда от могилы святого Иакова,— сказал Орм,— и сейчас уже близко до дома. Но приду я домой без золотой цепи и без колокола святого Иакова, и, кажется, я ничего не выиграю от того, что их отдал.

— Ты принесешь домой меч и приведешь ко­рабль,— сказал Токе,— а у меня — меч и женщина. А немногие из тех, кто когда-то отправился с Кроком, имеют и это.

— Мы несем с собой также и гнев великого коро­ля,— сказал Орм,— и ничего хуже не может висеть на шее у человека.

Трудности их путешествия были теперь позади. Они отпустили пятерых пленников на берег и разре­шили им уйти с миром. Потом, когда немного отдох­нули и привели корабль и парус в порядок, они вос­пользовались хорошей погодой и поплыли вдоль бере­га при легком ветерке. Даже женщина была теперь в хорошем настроении и могла помогать им по мелочам, так что Орм смог переносить ее присутствие легче, чем раньше.

Когда наступил вечер, они приплыли к плоским скалам, лежащим у подножия дома Тосте, у которых в последний раз, когда они здесь были, находились корабли Крока. Они пошли вверх по тропе по направ­лению к дому. Орм шел впереди. Недалеко от берега моря тропу пересекал пенистый ручей, через него был проложен мостик, состоявший из трех досок.

Орм сказал:

— Осторожно с крайней левой доской, она гнилая. Затем он посмотрел на доску и сказал:

— Она сгнила задолго до того, как я покинул эти места, и каждый раз, когда мой отец шел по мосту, он говорил, что немедленно починит ее. Но я вижу, что она так и не отремонтирована, но все еще держится, хотя я и долго не был в этих краях. Если этот мостик еще стоит, может быть, и мой отец также пережил прошедшие годы.

Немного подальше они увидели гнездо аиста на высоком дереве, сам аист стоял на нем. Орм остано­вился и свистнул, а аист в ответ захлопал крыльями и застучал клювом.

— Помнит меня,— сказал Орм.— Это тот же самый аист, и у меня такое впечатление, что мы с ним разговаривали еще вчера.

Затем они прошли через ворота. Орм сказал:

— Закройте ворота как следует, а то моя мать ругается, если овцы сбегают, а когда она в плохом настроении, от этого страдает ужин.

Залаяли собаки, в дверях появились люди и уста­вились на троих викингов, приближавшихся к дому. Затем женщина проложила себе дорогу через толпу мужчин и приблизилась к ним. Это была Аза. Она была бледна, но в остальном выглядела столь же живой и подвижной как тогда, когда Орм видел ее в последний раз.

— Орм! — сказала она, и голос ее задрожал. Потом добавила:

— Бог услышал мои молитвы!

— В наши дни его уши уже, должно быть, оглохли от молитв,— сказал Орм,— но я никогда не думал, что ты можешь стать христианкой.

— Я была одна,— сказала Аза,— но сейчас все хорошо.

— Твои мужчины уже уехали? — спросил Орм.

— У меня не осталось мужчин,— сказала она.— Одд остался за морем на следующий год после твоего отъезда, а Тосте умер три года назад, в год великого падежа скота. Но я смогла выжить, потому что обра­тилась к истинной религии, потому что знала, что тогда мои молитвы будут услышаны, и ты вернешься ко мне.

— Нам есть, о чем поговорить,— сказал Орм,— но было бы хорошо вначале поесть. Это — мои люди, а женщина — чужеземка и не моя.

Аза сказала, что Орм сейчас — хозяин в доме, и что все его друзья — ее друзья. Они вошли в дом, и к ним относились, как к героям. В ее глазах поблескивали слезы, когда она носила к столу блюда, которые, как она знала, Орм любил больше всего. Им много чего было рассказать друг другу, и рассказы заняли много вечеров, но не было сказано ни слова о том, как Токе добыл эту женщину, потому что Орм не хотел омра­чать радость матери сразу же после приезда. Аза сразу же занялась Токе и лечила его раненую руку с большой осторожностью и умением, так что она стала быстро заживать. Она была по-матерински добра с Мираб, хотя они почти не могли разговаривать друг с другом, хвалила ее красоту и черные волосы. Она была разочарована тем, что Орм и его люди не хотят благодарить Бога вместе с ней за свое счастливое возвращение. Но она была слишком переполнена ра­достью, чтобы обижаться на этот отказ, и говорила, что Орм и другие поймут все, когда станут старше и мудрее.

Вначале Орм находил такую мягкость странной для Азы, и только через шесть дней он услышал, как она резко отчитала одну из служанок, и понял, что она вновь становится сама собой.

Орм и Токе снова стали друзьями, хотя ни один из них не упоминал Йиву. Когда они рассказали Азе о приключениях, доставшихся им с начала экспедиции Крока, Орм почувствовал, что его прежняя привязан­ность к Токе вернулась к нему, и^очень хвалил его. Но когда его мысли обращались к Йиве, его настроение портилось, и тогда вид Токе и его женщины не вызы­вал у него радости. Мираб становилась с каждым днем все красивее, все время пела и смеялась, они с Токе были так счастливы, что им некогда было замечать заботы других людей. Аза предсказала, что у них будет пятеро детей, и Мираб, когда ей об этом сказа­ли, улыбнулась и ответила, что они делают для этого все возможное. Аза заметила, что ей теперь надо искать невесту для Орма, но Орм мрачно ответил, что с этим она может не спешить.

Учитывая то, как обстояли дела, для Токе было невозможно ехать домой по морю, по крайней мере, пока корабли короля Харальда находились в Сканоре. Поэтому он решил отправиться в Листер по суше, без сопровождения, только со своей женщиной (Рапп ос­тался с Ормом), и купил лошадей, чтобы ехать на них. Однажды рано утром они отправились в путь, горячо поблагодарив Азу за гостеприимство. Орм немного проводил их, показав дорогу на Листер.

— Здесь мы должны расстаться,— сказал Орм,— и от всей души я желаю вам приятного путешествия. Но на будущее надеяться нелегко, потому что король Харальд не успокоится, пока не поймает вас, куда бы вы ни убежали.

— Боюсь, что такая уж наша судьба, не везет нам с королями,— отвечал Токе,— хотя мы так же смирен­ны, как другие люди. Аль-Мансур, король Свен, а теперь еще и король Харальд — мы всех их сделали своими врагами, и человек, который принесет наши головы любому из них, будет щедро награжден. Тем не менее, мы продержимся.

Итак, они расстались. Токе и Мираб поехали на восток и скрылись в лесу, а Орм поехал к дому, чтобы рассказать Азе о той опасности, которая нависла над ними из-за гнева Короля Харальда.

Часть вторая

В королевстве короля Этельреда

Глава 1. О битве при Мальдоне и о том, что произошло после нее

В ту весну множество кораблей было построено вдоль побережья северных стран. Заливы и бухты выплевывали в море флотилии, на борту которых находились короли и их ярость, и когда наступило лето, на морях стало очень неспокойно.

Стирбьорн рано поплыл через Восточное море с большим количеством кораблей и людей из Йомсборга, Борнхольма, Скании. Он вошел в озеро Меларен и в конце концов подошел к равнине около города Уппсала, где он и король Эрик вступили в бой. Там он и погиб в первые же минуты сражения, и говорили, что умер он с улыбкой на устах. Потому что, когда он увидел, как войска шведов двинулись вперед, по древ­нему обычаю неся конские головы, надетые на пики, а король Эрик сидел в середине своей армии на старой священной повозке, запряженной быками, он откинул голову назад в диком приступе смеха. В тот же самый момент копье попало в промежуток между его бородой и краем щита, прямо ему в горло. Когда его воины увидели это, многие пустились в бегство, так что король Эрик одержал великую победу.

Затем король Свен Вилобородый поплыл на юг через Датские острова с кораблями из Финна и Ют­ландии, чтобы захватить короля Харальда, пока тот сидел, собирая сельдяной налог, в Сканоре. Король Свен, наконец, потерял терпение от нежелания своего отца умирать. Но король Харальд бежал на Борнхольм и там собрал свои корабли. Между этими двумя ко­ролями происходили ожесточенные схватки, пока в конце концов король Харальд не укрылся в крепости Йомсборга, тяжело раненый. После этого Датское королевство было расколото войной, поскольку некоторые считали, что дело короля Харальда — правое, а некоторые, что дело короля Свена. Остальные пред­почитали быть сами за себя и преумножать свои со­стояния, пока в стране царило беззаконие при воюю­щих королях.

Но когда лето было уже в самом разгаре, на юг поплыл король Эрик Уппсальский с самой большой армией, которую когда-либо собирали шведы, гоня перед собой остатки флотилии Стирбьорна, которые грабили берега и деревни Швеции в отместку за смерть своего предводителя. Король Эрик решил наказать как короля Харальда, так и короля Свена за помощь, оказанную ими Стирбьорну, и многие считали небла­годарным занятием сопротивление человеку, который победил Стирбьорна и которого уже звали «Победо­носный». Он преследовал короля Свена до его островов и дальше до Ютландии, оставляя своих ярлов править местами, через которые проходил. Вскоре распростра­нился слух, что король Харальд в Йомсборге умер от ран, умер беженцем без страны, покинутый удачей, которая ^анее всегда сопутствовала всем его предпри­ятиям. Но два других короля продолжали воевать друг с другом. Король Эрик побеждал, но король Свен упорно ему сопротивлялся. Сообщали, что королевс­кая крепость Йелинге переходила из рук в руки каж­дые несколько недель, когда король Свен и король Эрик по очереди занимали ее, оккупируя старую спаль­ню короля Харальда, но по общему мнению король Свен, видимо, первым добрался до сокровищниц сво­его отца.