Роскошная и трагическая жизнь Марии-Антуанетты. Из королевских покоев на эшафот - Пьер Незелоф

добрый, но жуткий зануда и моралист! Добродетель – очень скучная штука, моя милая.

– Не думайте больше об этих дурных днях, Антуанетта. Пришел час отдыха…

– Вы мудрее меня, Габриэль. Мы позовем господина Кампана и устроим здесь кое-какие развлечения. О, не беспокойтесь, в самом узком кругу. Но прежде я должна избавиться от последнего обязательства…

Чистые глаза госпожи де Полиньяк затуманило облачко.

– Вы еще не закончили?

– Не беспокойтесь, я всего лишь напишу письмо матери. Думаю, будет правильно, если я поделюсь с ней правильными решениями, принятыми под влиянием брата. Что вы об этом думаете?

– Ваша идея великолепна, Антуанетта. Императрица получит желанное успокоение и будет довольна и сыном и дочерью.

– Конечно, но у меня совершенно нет желания этим заниматься. Как вы знаете, я не слишком сильна в этом занятии. А сегодня моя голова возмутительно пуста.

– Хотите, я вам помогу? – предложила фаворитка.

– Вы будете просто золотце! Давайте поскорее покончим с этим письмом! Чувствую, вдвоем мы создадим настоящий шедевр. Я вас слушаю…

Пока Мария-Антуанетта усаживалась за секретер, госпожа де Полиньяк, нахмурив брови, размышляла.

– Так, нам понадобится хорошее начало, что-то берущее за душу… А! Придумала. Пишите, друг мой: «Дражайшая матушка, расставание с братом стало для меня жестоким потрясением. Ничто не может заменить мне счастье, принесенное нашей встречей, и знаки дружбы, продемонстрированные им мне. Я была совершенно уверена, что он желает мне лишь счастья, и все его советы, которые я никогда не забуду, доказывают это…»

Диктуя, госпожа де Полиньяк расхаживала мелкими шажками по комнате. И вдруг заметила на комоде что-то вроде брошюры; взяла ее и пролистала.

– Что это? – заинтригованно спросила она.

Мария-Антуанетта бросила перо и, смеясь, встала.

– Это же «Наставление», оставленное мне Иосифом. Весьма любопытное сочинение. Посмотрите, мой добрый братец не поленился, предусмотрел всё: обязанности перед королем, перечень дозволенных мне азартных игр, выбор туалетов – вы ничего не забыли? – полезные занятия… Так я стану само совершенство.

Госпожа де Полиньяк поморщилась:

– Похоже на поварские рецепты… И что вы собираетесь с этим делать?

– А вот увидите…

Мария-Антуанетта позвонила. Вошла госпожа Кампан.

– Принесите мне спички и головню, – сказала она.

Когда горничная передала ей затребованные предметы, королева чиркнула спичкой, зажгла головню и, аккуратно держа брошюру за угол, поднесла к огню.

– Вот так! – воскликнула она, бросая ее в камин.

«Наставления» вспыхнули разом. Мария-Антуанетта послала им на прощание воздушный поцелуй:

– Какой прекрасный костер, моя милая! Можно подумать, дьявольские языки…

Схватив госпожу де Полиньяк за руку, она потянула ее к себе, и обе, словно одержимые, принялись отплясывать перед этим благодетельным аутодафе.

Глава XI. Супружеские подвиги

Подобно отшельнику, Иосиф II проповедовал в пустыне. После нескольких недель вполне заслуженного отдыха Мария-Антуанетта вернулась к своим привычным занятиям: азартным играм и развлечениям. Водные прогулки в Шуази, спектакли, ночные шалости на террасе и в рощах Версальского дворца чередовались с увеселениями в Трианоне.

Хотя королева спала отдельно, она тем не менее при случае вела себя с мужем очень предупредительно. Увидела печаль в глазах короля? Разве праздник в Трианоне – не лучшее средство прогнать меланхолию? Спешно организуют представление в китайском стиле с комедией, балетами и ужином. Тысяча восемьсот венецианских фонарей освещают до рассвета пары, танцующие под музыку оркестра французской гвардии, одетого мандаринами. Развеселился ли король? Никто этого не знает, но Неккер заплатил четыреста тысяч ливров.

В октябре двор переехал в Фонтенбло. Потом в Марли, в Компьень, в Шуази. Мария-Антуанетта любит этот большой дворец, стоящий вдали от Парижа, посреди большого леса. По ее желанию для нее оборудовали новые апартаменты. Скульпторы, художники и обойщики переделали по требованиям дня будуар, спальню и музыкальный салон. И поскольку королева испытывает потребность в тишине, чтобы подумать, она может, если ей заблагорассудится, подняться по потайной лестнице в турецкий будуар. Только госпожа де Полиньяк, герцог де Куаньи и минутные фавориты получат доступ в это святилище, когда им нужно будет просить милости и подарки для себя и своих друзей.

А тем временем Людовик XVI, после сильных колебаний, все-таки сдержал обещание, данное Иосифу II. Скорее мертвый, чем живой, он отдал себя в руки господина де Лассона, первого хирурга своей жены. Операция прошла столь удачно, что по возвращении в Версаль Мария-Антуанетта сообщила госпоже Кампан, от которой у нее больше нет секретов, что стала королевой Франции в полном смысле слова.

Она не испытала от этого ни удивления, ни наслаждения. Человек, с которым она должна делить ложе, не из тех, кто возбуждает сильные чувства к себе, вызывает эмоции и физический экстаз. Он действует энергично, как будто желая наверстать упущенное время, но на свой манер; он совсем не похож на скрипача, изящно водящего смычком по инструменту, на котором играет, а скорее напоминает каменщика, укрепляющего постройку сильными мазками мастерка…

Заканчивающаяся зима не прошла для Марии-Антуанетты без волнений. Во-первых, она с удовлетворением отмечает, что к ее советам прислушались, между «Короной и Соединенными Штатами Северной Америки» заключен союз. Франция направит флот и вспомогательный корпус на помощь повстанцам.

Но в момент объявления войны англичанам произошли важные события в Германии. Курфюрст Баварский умер, не оставив наследников. Иосиф II потребовал передать ему некоторые округа Нижней Баварии и в обеспечение своих притязаний сразу направил двенадцатитысячный корпус оккупировать их. Реакция Фридриха II была моментальной: он сосредоточил армию на границах Богемии и заявил, что является защитником баварцев, курфюрст Саксонский и герцог Цвайбрюккенский присоединились к прусскому королю[37], и все трое угрожающе рычали вокруг Иосифа II, не желавшего выплюнуть кость, которую схватил.

При этой новости Франция возмутилась и заявила, что раздел Баварии осуществляется без ее согласия. Положение Австрии сложное. Мария-Терезия бдит; она выбрасывает против Фридриха свой лучший козырь: дочь. Императрица пишет Марии-Антуанетте одно письмо за другим, в которых внушает, что Людовик XVI может вытащить Австрию из западни, в которую ее завлек Иосиф II. Она льстит, блещет красноречием, увлекается патетикой; поочередно взывает к привязанности и самолюбию своей обожаемой дочери, к ненависти, которую та, бывшая австрийская эрцгерцогиня, должна испытывать к Фридриху; виртуозно играет на всех струнах ее чувствительного сердца. Необходимо любой ценой предотвратить войну, одна мысль о которой убивает ее. В результате ценой нескольких слезинок, своевременно пролитых в объятиях Людовика XVI, Мария-Антуанетта спасла союз. Все зависит от нее: благополучие Австрийского дома, процветание Европы, даже судьба всей планеты.

Разволновавшаяся Мария-Антуанетта приняла дело близко к сердцу, однако непредвиденное событие отвлекло ее и заставило умерить дочернее рвение.

Людовик XVI, на протяжении нескольких месяцев проявлявший похвальную настойчивость в исполнении супружеского долга, в начале весны получает