У восточного порога России. Эскизы корейской политики начала XXI века - Георгий Давидович Толорая

или колеблющихся стран (Китаю нельзя верить, нельзя рассчитывать на него в трудной ситуации), а хозяевами мира по-прежнему останутся американцы. Факторы “нарушений” и “недостаточной кооперабельности России” будут использованы для усиления нажима на Кремль и дискредитации российского руководства.

Надо отметить, что активная дипломатия Ким Чен-ына выбила многие козыри из рук США. Он выразил готовность к эвентуальной денуклеаризации, подтвердив высказывания своих деда и отца, что служит условием для переговоров с США. Правда, такое развитие возможно только если КНДР почувствует себя в безопасности, а когда наступит такое счастливое время, неизвестно. Ким также признал правомерность американо-южнокорейских учений, что снимает напряженность в отношениях с США и Югом, если только учения не будут провокационными (Южная Корея постарается избежать этого). Он пообещал заморозить свою ракетно-ядерную программу на период переговоров[189]. Таким образом, фактически происходит реализация первых двух этапов российско-китайской дорожной карты. Их главный элемент – как раз американо-северокорейские переговоры.

Тем временем Ким провел сильную комбинацию, включив в игру Китай. Его неожиданный (и первый за 6 лет нахождения у власти) визит в КНР 25–28 марта 2018 г. и последующие встречи с Си Цзиньпином создали крепкий тыл для предстоящих его встреч не только с Мун Чжэ-ином, но и с президентом США. Американцы, да и другие наблюдатели, исходили из того, что отношения между Кимом и Си весьма натянутые, поэтому Китай можно чуть ли не сбросить со счетов и прессовать северокорейцев, не оглядываясь на китайский фактор.

Пекин может быть доволен: он мощно заявил о своей незаменимой роли в корейских делах и убедительно показал, что его интересы игнорировать не получится. Наверное, такой жест доброй воли со стороны Кима, наконец, отошедшего от привычек “непокорного вассала” и смиренно посетившего “китайского императора”, должен быть Си по душе. И его благодарность, возможно, будет иметь не только политическое, но и вполне себе экономическое измерение. Помощь экономике КНДР, придавленной гнетом санкций, наверное, очень кстати, хотя отследить ее объем будет непросто, зная традиции сотрудничества между двумя восточными странами, вновь объявившими себя “близкими родственниками”.

С начала 2018 г. Пекин явно пошел на послабление санкционного режима, пусть и не заявлял об этом.

Историческая встреча между Ким Чен-ыном и Мун Чжэ-ином в Пханмунджоме (на территории южнокорейской стороны) 27 апреля 2018 г. оказалась театрально эффектна и полна важных для Азии символов и смыслов. Пиар-эффект от саммита был значим для обоих руководителей и для демонстрации стремления двух Корей покончить с военной угрозой. Умиляют многочисленные жесты доброй воли, которыми обменялись двое разных по возрасту и опыту людей, на плечах которых лежит ответственность за войну и мир.

Важен не только первый личный контакт лидеров, у которых впереди довольно много времени для укрепления дружбы и доброжелательного решения накопившихся проблем. Куда значимее яркое выражение единодушного стремления покончить с враждой и начать договариваться о нормальных условиях сосуществования. В этом и руководство, и народы двух стран продемонстрировали впечатляющее единодушие (хотя определенная часть консервативно настроенной публики в Южной Корее по-прежнему не хочет признавать “преступный пхеньянский режим” в качестве партнера и мечтает об объединении, т. е. завоевании Севера. Наверное, есть немало “симметрично” думающих и на Севере). Однако, похоже, что всерьез на объединение никто уже не рассчитывает – КНДР добилась признания себя в качестве состоявшегося субъекта мировой политики.

Однако насколько реализуемы провозглашенные принципы, в том числе зафиксированные в двусторонней декларации[190]? Главные составляющие – это прекращение состояния войны, взаимных враждебных действий, продолжение обменов визитами на высшем уровне, переговоров по разным линиям, налаживание гуманитарных обменов и диалога, реализация совместных проектов сотрудничества. Но незримая тень США стоит за всеми их планами.

Договоренность о прекращении войны и заключении мира может быть выполнена, если на такие действия пойдут США. Ведь они – главный участник войны в Корее. А так уж ли нужно Вашингтону ликвидация “управляемого конфликта” в Корее, позволяющего держать под боком у Китая крупную военную группировку и сдерживать главного геостратегического противника? И как две Кореи, не признающие друг друга в качестве законных государств, заключат подобный договор? Для этого сначала надо как минимум изменить Конституции.

Юг и Север договорились лишь об обтекаемой формулировке “стремления к полной денуклеаризации Корейского полуострова”, о чем заявлялось уже не раз (начиная с Декларации о денуклеаризации 1991 г). Однако когда и как это произойдет, в какой степени КНДР готова “пойти на попятный” в ракетно-ядерной гонке, понятнее не стало. В двустороннюю декларацию была включена противоречащая подходам США формулировка о поэтапности этого процесса и не было ни слова о ракетах, тревожащих американцев. Согласятся ли США и их союзники на компромиссный путь комплексного урегулирования, который не может не включать сохранение КНДР ограниченного и контролируемого ядерного потенциала?

Без этого все разговоры о мире – лишь благие пожелания. И положение о создании нового мирного режима с участием трех или четырех государств (т. е. двух Корей, США и Китая) лишь повторяет формулу прошлых саммитов. Она может сработать, только если США изменят свою позицию неприятия КНДР.

О прекращении враждебной деятельности и начале широкомасштабного сотрудничества Север и Юг заявляли не раз (например^ 1991, 2000, 2007 г). Но каждый раз неурегулированность базового вопроса – о признании КНДР и обеспечении мирных условий развития – в итоге торпедировала выполнение этих договоренностей.

Начало переговоров на разных уровнях, восстановление гуманитарных обменов (в частности, визитов разделенных семей) весьма похвальны, однако сами по себе не гарантируют, что ситуация вновь не сорвется к военно-политической конфронтации, если не будет прогресса в отношениях КНДР с США.

Режим экономических санкций против КНДР (а США настаивают на его сохранении до полной денуклеаризации) означает отсутствие возможностей для возобновления торгово-экономического сотрудничества с Севером. Не случайно в качестве проекта совместной деятельности Севера и Юга было упомянуто лишь воссоединение железных дорог, которое уже проводилось в первом десятилетии этого века. Впрочем, заслуживает внимания подтверждение намерения (достигнутого на прошлом саммите предшественников нынешних руководителей) превратить Желтое море в зону мира и сотрудничества, ведь здесь не урегулирован территориальный конфликт между Севером и Югом.

* * *

С 20 января 2018 г. по линии спецслужб КНДР и США начались контакты, в результате которых президент США принял решение согласиться на саммит с Ким Чен-ыном, о чем было объявлено 9 марта 2018 г. В начале апреля Пхеньян с секретным визитом посетил госсекретарь США (и бывший шеф ЦРУ) Майкл Помпео; состоялась его беспрецедентная встреча с Ким Чен-ыном.

В последующие месяцы переговоры продолжились по линии госсекретаря и разведведомств. Помпео вновь посетил Пхеньян 9 мая, уже после межкорейского саммита 27 апреля, в результате которого президент РК