Скелет в шкафу - Энн Перри

Улыбки тут же увяли.

— Ну, мистер Киприан слишком симпатичный, да и зачем ему? — сказала Энни. — Миссис Мюидор вообще никого ненавидеть не может, потому что никого не замечает. Да и миссис Сандеман…

— Если только миссис Хэслетт не узнала про нее что-нибудь этакое! — возразила Мэгги. — А вполне возможно. Я считаю, миссис Сандеман запросто всадит нож в любого, кто станет угрожать ей доносом.

— Верно, — согласилась Энни. Затем лицо ее стало серьезным, воображение иссякло. — А если честно, мисс, мы считаем, что это, скорее всего, Персиваль. Он слишком много о себе мнит, и потом, он имел кое-какие фантазии в отношении миссис Хэслетт. Думает, он черт, а не мужчина!

— Думает, что Бог его создал в подарок женщинам, — со смешком добавила Мэгги. — Если так, то, значит, Бог женщин совсем не знает, вот что я вам скажу!

— А еще Роз могла, — продолжала Энни. — Она влюблена, дурочка, в Персиваля. А он ей нарочно морочит голову.

— И зачем же ей убивать миссис Хэслетт? — спросила Эстер.

— Из ревности, конечно.

Обе девушки взглянули на нее так, словно Эстер сморозила глупость.

— Неужели Персиваль и впрямь имел какие-то фантазии относительно миссис Хэслетт? — подивилась Эстер. — Боже правый, да он же всего-навсего лакей!

— А вы это ему скажите! — с отвращением бросила Энни.

Тут мимо них по лестнице пробежала юная служанка Нелли с метелкой в одной руке и с ведерком в другой. В ведерке были мокрые чайные листья, которые служанки сначала рассыпали по коврам, а потом сметали вместе с пылью.

— Что это вы прохлаждаетесь? — спросила она, увидев девушек. — Если мы не управимся до восьми, миссис Уиллис нам задаст. Я не хочу, чтобы меня оставили нынче без чая.

Имя экономки произвело магическое действие: забыв про Эстер, девушки метнулись вниз по лестнице за своими метелками и ведрами.

Часом позже Эстер собирала на поднос завтрак для леди Беатрис: чай, тосты, масло и абрикосовый джем. Поблагодарив садовника за поздние розы и представляя, как красиво они будут смотреться в серебряной вазе в спальне леди Беатрис, она прошла мимо рыжеволосой Сэл, которая, громко смеясь, в шутку отталкивала от двери лакея из соседского дома, якобы пришедшего с посланием от одной кухарки к другой. Увлекшись игривой возней, оба не замечали, что громкий голос Сэл слышен в судомойне и даже на кухне.

— Беда с этой девчонкой, да и только! — сказала миссис Боден, качая головой. — Вот помяните мои слова, окажется она на панели. Сэл! — крикнула кухарка. — Бегом на место и живо за работу! — Миссис Боден снова взглянула на Эстер. — Совсем от рук отбилась. Удивляюсь, как это я ее до сих пор терплю! Не знаю, куда катится мир!

Она взяла нож для мяса и потрогала пальцем лезвие. Эстер стало не по себе при мысли, что кто-то именно с этим ножом в руке пробрался той ночью в спальню Октавии Хэслетт. Миссис Боден нашла лезвие достаточно острым и потянулась за куском говядины, собираясь готовить фарш для пирога.

— Мало нам смерти мисс Октавии, мало того, что полиция так и шныряет по дому, а каждый уже шарахается от собственной тени, мало того, что их светлость слегли в постель, так еще эта никчемная девчонка Сэл на моей кухне! Тут у любой порядочной женщины опустятся руки.

— Уверена, у вас все наладится, — сказала Эстер, пытаясь хоть немного успокоить миссис Боден. Она и так уже собиралась сманить двух молоденьких служанок, и ей не хотелось поощрять в кухарке мысли об увольнении, тем самым подрывая налаженное хозяйство. — Полиция рано или поздно удалится, жизнь снова войдет в прежнее русло, ее сиятельство поправится, и у вас будет время и возможность призвать Сэл к порядку. Она ведь не первая кухонная девушка, которую вы учите уму-разуму…

— Ну, в этом вы правы, — согласилась миссис Боден. — С девчонками я управляться умею. Просто хочется, чтобы полиция побыстрее нашла того, кто это сделал, и арестовала. Я уже заснуть не могу ночами от страха — гадаю, кто бы это мог быть. Из домочадцев — явно никто. Я пришла в этот дом, когда еще мистера Киприана на свете не было, не говоря уже о мисс Октавии и мисс Араминте. Мистер Келлард, правда, никогда мне особенно не нравился, но, кажется, он тоже человек приличный, да и джентльмен вдобавок.

— Думаете, кто-нибудь из слуг?

Эстер разыграла удивление, одновременно давая понять, как много значит для нее мнение миссис Боден.

— Само собой, разве не так? — Миссис Боден легкими, точными и быстрыми ударами крошила мясо. — Девушки тоже отпадают — да и с какой стати они бы решились на такое?

— Из ревности, — с невинным видом предположила Эстер.

— Чепуха! — Миссис Боден потянулась за почками. — Они ведь не полоумные! Сэл — та вообще не поднимается на хозяйскую половину. Лиззи — задавака, нищему полпенни не подаст, но что хорошо, что плохо — понимает. Роз — своенравна, чуть что, выходит из себя, но не до такой же степени. — Кухарка покачала головой. — Только не убийство. Такая слишком дрожит за собственную персону.

— Горничные и камеристки тоже не могли, — заметила Эстер и тут же пожалела, что не дала сперва высказаться миссис Боден.

— Глупости у них, конечно, хватает, — согласилась кухарка, — но все они добрые девушки. У Дины слишком мягкий характер, чтобы учинить такое. Славная девушка, но проста, как чашка чая. Из приличной семьи, хоть и не из Лондона. Слишком смазливенькая, но на то вам и горничная. Мэри и Глэдис?.. Ну, у Мэри, скажем, норов есть, однако все это — так… Лает, но не кусает. Кроме того, она очень любила мисс Октавию, да и мисс Октавия ее тоже любила. Глэдис — брюзга и воображала, как и все камеристки. Откуда в ней взяться такой злобе? Да и трусиха она вдобавок…

— Гарольд? — спросила Эстер.

Мистера Филлипса она даже и поминать не стала — не потому, что он был для нее вне подозрений, а просто чтобы не ставить миссис Боден в неловкое положение. Обсуждать, причастен ли дворецкий к убийству, было просто неприлично.

Миссис Боден бросила на Эстер строгий взгляд.

— А зачем, могу я спросить? С чего бы это Гарольд оказался в комнате мисс Октавии среди ночи? Да он ни на кого, кроме Дины, и не смотрит, бедняга, и главное, все без толку.

— А Персиваль? — сказала Эстер, и вопрос прозвучал вполне естественно.

— Может быть. — Миссис Боден отодвинула фарш и потянулась за миской с тестом. Шлепнула его на доску, обваляла в муке и принялась энергично раскатывать деревянной скалкой. — Слишком высоко себя ставит, но никогда бы не подумала, что дело зайдет так далеко. Денег у него — куры не клюют, — добавила она со злостью. — Есть в нем что-то неприятное. Несколько раз замечала. Однако ваш чайник уже кипит, нечего наполнять мою кухню паром!

— Благодарю вас. — Эстер повернулась и пошла к плите — заваривать чай.

Монк вернулся на Куин-Энн-стрит, потому что все остальные направления поисков были отработаны до конца. Как и ожидалось, следов пропавших драгоценностей им с Ивэном обнаружить на удалось. Да они, честно говоря, занимались этим исключительно для очистки совести и по требованию Ранкорна. Прошлое каждого из слуг Мюидоров было изучено досконально, о каждом велись подробные разговоры с его предыдущими хозяевами. Однако никто не был замешан в какой-либо неприятной истории и ни за кем не замечалась склонность к буйству и вспышкам бешенства. Ни тайных любовных связей, ни подозрений в воровстве — нормальные добропорядочные слуги.

Оставалось лишь возвратиться на Куин-Энн-стрит и провести очередной тщательный допрос. Монк с нетерпением ожидал появления Эстер в комнате экономки. Как и прежде, он не счел нужным объяснить миссис Уиллис, зачем ему понадобилось говорить с женщиной, которая еще не поступила на службу, когда было совершено преступление. Экономка отнеслась к его просьбе подозрительно и с большим сомнением, но спорить не стала. Монк мысленно отметил, что в следующий раз ему все-таки придется запастись правдоподобным объяснением.

Через несколько минут Эстер вошла в комнату и аккуратно прикрыла за собой дверь. Вид у нее был опрятный и весьма деловой: волосы туго зачесаны назад, серо-голубое платье без каких-либо украшений, крахмальный передник. Предельно скромный и практичный наряд.

— Доброе утро, — ровным голосом приветствовала она Монка.

— Доброе утро, — ответил он и без лишних предисловий осведомился, не удалось ли ей узнать что-либо новое со времени их последней встречи.

Монк говорил с Эстер чуть резче, чем собирался, — просто потому, что, напоминая ему Имогену, она была ей полной противоположностью, лишенная таинственности и грации.

Эстер передала ему все, что успела увидеть и услышать за последние дни.

— Это только доказывает, что Персиваля здесь не слишком любят, — кисло сказал Монк. — Или все в доме так испуганы, что хотят сделать из него козла отпущения.