Джун и Мервин. Поэма о детях Южных морей - Олесь Бенюх

Парадная дверь оказалась незапертой, и они вошли. Тусклая лампочка освещала три-четыре ступеньки, ведущие вниз. За второй, более массивной дверью их встретила молодая женщина в длинном синем платье. Она приветливо улыбнулась, отчего ее косенькие миндалевидные глаза стали еще уже, и сказала по-английски с милым акцентом:

— Счастлива приветствовать вас, господа офицеры, в этом приюте мира и радости. Разрешите ваши фуражки. Чтобы попасть в «Райские кущи Бангкока», вам нужно спуститься в скоростном лифте на триста ярдов. Согласны ли вы осуществить это путешествие в подземный мир?

— Да-да, согласны! — радостно ответил Дылда.

— Входной билет — двадцать пять долларов. — = Получив от Дылды деньги, женщина в синем сказала: — Теперь прошу сюда!

Мервин и Рикард вошли в металлическую клеть, похожую на те, что используют на угольных шахтах.

— Начинаем спуск! — не переставая улыбаться, женщина захлопнула дверь клети, нажала кнопку.

В то же мгновение раздался чудовищный металлический скрежет, клеть вздрогнула, задрожала и полетела вниз. Мелькали деревянные перекрытия, слабо освещенные входы в штреки. Так продолжалось минуты две. Потом все погрузилось в темноту. Мервин и Дылда инстинктивно прижались друг к другу. Внезапно из мрака возник висящий на ржавом крюке скелет. Он захохотал, откидывая нижнюю челюсть, протянул костяшки рук к клети, пытаясь схватить тех, кто в ней находился. Скелет исчез, захлебнувшись в дьявольском хохоте, и тотчас завыл, заорал, завизжал хор вампиров, вурдалаков, каких-то чудищ и гадов, стремящихся забраться в клеть.

Внезапно все прекратилось — исчезли жуткие призраки, стало тихо. Где-то вдалеке забрезжил розоватый свет, послышались слабые звуки музыки. И вот Дылда и Мервин, выйдя из клети, очутились на лужайке, окруженной зелеными кустами и деревьями.

— Сэ манифик! — ошеломленно пробормотал Дылда.

— Каждый, кто хочет попасть к нам, должен пройти через чистилище, — улыбнулась женщина в синем. — Теперь вас ждут неземные утехи и наслаждения!

— Там, в джунглях, мы каждую секунду проходили через такое чистилище, по сравнению с которым этот ваш балаган — веселая рождественская сказка! — сказал Мервин.

— И все же здорово придумано, — возразил Дылда. — С размахом, по-американски! Мы ведь не спустились и на метр — это просто сад за домом!

«Какого дьявола нужно нам здесь, в этой азиатской дыре?» — тоскливо подумал Мервин. Он был зол на себя, на Дылду Рикарда, на весь мир… Ну нет писем от Джун. Так ведь это не она не пишет, а почта плохо работает. Ну ранило его. Так ведь легко же совсем! А сколько солдат гибнет?..

Они пересекли лужайку и оказались перед скрытым в кустах баром. Заказав виски со льдом, уселись в широкие низкие кресла. И тут же подле них возникли две девушки: высокая, гибкая негритянка и рослая белая девушка, одинаково одетые, вернее сказать — раздетые: изящные короны из золотистой бумаги на головах, розовые раковины на сосках, золотые пояски на талии, золотые туфли. Бармен подал им на подносе две рюмки.

— Меня зовут Мери. — Негритянка улыбнулась, взяла рюмку, поставила ее на столик перед собой. — А это Ширли!

Тихие звуки музыки будили воспоминания о чем-то далеком, полузабытом, радостном. О чем? Может быть, о рождественской службе в соборе — той, на которой они последний раз были вместе с отцом? Мервин закрыл глаза, подперев голову руками. Это было совсем недавно — немногим более полугода назад. Недавно? Нет, это было сто лет назад, в совсем другой жизни… Или этого не было, а все привиделось ему сейчас под воздействием музыки?!

— Вам нравится музыка? — негромко спросила его Ширли.

Он поднял голову, открыл глаза и внимательно посмотрел на девушку.

— Мы решили прогуляться по саду, — сказал Дылда. Рикард, все это время шептавшийся с хихикающей Мери. — Посмотрим, что за плоды зреют на здешних деревьях!

Он обнял негритянку за голые плечи, и они скрылись в кустах.

— Мы тоже пойдем? — спросила Ширли и взяла Мервина под руку.

Он снова посмотрел на нее, спросил:

— Сколько тебе лет?

— Двадцать четыре.

— И давно ты здесь, в «раю»?

— Какое тебе дело? — Девушка оттолкнула Мервина. — Ты что, войсковой

капеллан? Хочешь меня исповедовать? Так я в бога не верю!

— Не сердись, — мягко сказал Мервин. — Я же не хотел тебя обидеть.

— Я не сержусь, — усмехнулась девушка. — Я не злая! — Она громко засмеялась, прищурила глаза. — Мне наплевать, зачем тебе это нужно. Я расскажу чистую правду. Только правде-то не верит никто. Один матросик меня вот тоже расспрашивал. Я ему доверилась. А он рассердился и чуть меня не задушил. «Врешь, шлюха, — говорит. — Вас послушать, так вы все — девы непорочные, жертвы зла и насилия!»

Где-то в стороне все так же тихо играла музыка. Ровный розовый свет струился, казалось, со всех сторон.

— Я была монашенкой, — сказала вдруг Ширли. — Не смейся, солдат, да-да — монашенкой!

— Я не смеюсь…

— Наверно, я появилась на свет в монастыре, в Швейцарии. Во всяком случае, первые мои впечатления — это монастырь, ни отца, ни матери своих не знаю. Моя мать, по слухам, богатая женщина. Она, говорили, живет где-то в Америке. Она дала монастырю кучу денег с условием, что имя ее останется тайной для всех, в том числе и для меня — ее родной дочери. А в том, что я очутилась здесь, нет никакого чуда. Никакой магии. Одна мафия! Ха-ха-ха! Честное слово, неплохо звучит — мафия, магия… Десять лет назад мне поручили отвезти из Берна на Тайвань больного старика миссионера. На обратном пути мне предстояла пересадка и ночевка в Гонконге. Ночью в отеле я потеряла сознание, а очнулась здесь…

— Почему же ты не убежала?

— Пробовала. Дважды, даже трижды. Ловили. Избивали до полусмерти. Потом смирилась. Если подумать всерьез, кому я нужна? Да и не умею я ничего.

Из-за ближних деревьев появились Мери и Дылда Рикард.

— Сэ манифик! — ухмыляясь, проговорил вполголоса на ухо Мервину Дылда.

— Ширли, уйдемте отсюда куда-нибудь, — болезненно поморщился Мервин, взял девушку под руку. — Куда идти?

— Туда! — Ширли показала рукой влево.

Она раздвинула несколько толстых веток, пропустила Мервина вперед:

— Прошу вас, сэр, в мою скромную келью!

Мервин сделал несколько шаговое любопытством огляделся. Комната мастерски имитировала уголок леса. Обтянутые коричневым, белесым, зеленым нейлоном, рельефно выступали мощные стволы деревьев, густые кусты. Потолок был затянут сплошным сплетением ветвей. Не было видно ни ламп, ни зеркал, ни мебели. Мягкий зеленый ковер с длинным травянистым ворсом покрывал весь пол.