Захватывающий XVIII век. Революционеры, авантюристы, развратники и пуритане. Эпоха, навсегда изменившая мир - Фрэнсис Вейнс

Вермоном.

Мерси-Аржанто был родом из независимого Льежского княжества и сделал карьеру в качестве австрийского посла в Турине и Санкт-Петербурге. Он был достаточно опытным человеком и хотел как можно скорее развеять сомнения Марии Терезии относительно дочери: «Меня пугает юный возраст моей дочери, ее подверженность влиянию и нежелание подчиняться [правилам]. Я прошу вас присматривать за ней, и я полностью уверена, что с вами она не попадет в плохие руки». Мария Терезия могла спать спокойно. Мерси-Аржанто создал в Версальском дворце настоящую сеть агентов, которые ежедневно докладывали ему о делах Марии-Антуанетты:

Я заручился услугами трех человек, которые служат у эрцгерцогини [Марии-Антуанетты]: одна из ее фрейлин и два охранника тщательно докладывают мне о том, что происходит за дверями. Господин Вермон ежедневно докладывает о своих разговорах с эрцгерцогиней. Маркиза де Дюрфор в мельчайших подробностях сообщает мне, о чем говорят Mesdames[185] [дочери Людовика XV], и в моем распоряжении еще больше людей, которые сообщают мне, что король говорит дофине, когда они вместе.

Дипломат и педагог работали в паре и в последующие годы скрупулезно и тайно, через курьерскую службу, проезжающую через Брюссель, информировали эрцгерцогиню tibi soli[186] о том, что происходит в кулуарах и покоях Версальского дворца. Мерси-Аржанто каждую неделю присылал из Версаля доклады толщиной с большой палец руки, в которых в мельчайших подробностях описывалось, как живет Мария-Антуанетта: когда она встает, как одевается, что ест и как себя ведет. Вермон и Мерси-Аржанто не отходили от Марии-Антуанетты ни на шаг и оставались у нее на службе вплоть до 14 июля 1789 года.

Как и другим своим дочерям, в день отъезда Мария Терезия вручила Марии-Антуанетте письменные инструкции, которые та должна была не только выучить наизусть, но и «ежемесячно перечитывать». Они были очень подробными. От Марии-Антуанетты ожидалось, что она будет жить как образец добродетели, слушаясь супруга и ведя себя набожно, держась подальше от всех политических связей и делая все возможное, чтобы французский король был к ней благосклонен: «Проснувшись, немедленно преклоните колени и помолитесь [… прежде чем вы займетесь чем-либо или с кем-либо поговорите. […] Вы также будете должны каждый раз сообщать мне, какую главу [Библии] читаете. […] Все внимание будет приковано к вам, поэтому избегайте скандала. […] Не читайте никаких книг без предварительного разрешения вашего духовника: это особенно необходимо в такой стране, как Франция, потому что там постоянно появляются книги, которые… под знаменем так называемой учености и эрудиции наносят ущерб религии и нравственности. […] Никогда не забывайте день рождения вашего благословенного отца и мой. Не проявляйте любопытства, что, безусловно, волнует меня так же, как должно волновать вас. Не общайтесь с простолюдинами. Будьте приятны и отвечайте на все вопросы учтиво и с достоинством; вы сможете, если пожелаете. […] Не бойтесь спрашивать совета у кого бы то ни было и, прежде всего, будьте сдержанны. […] Вы можете отправлять мне письма по почте, но только по вопросам, которые все могут знать. Я не думаю, что вам следует писать письма своим братьям и сестрам, за исключением императора [Иосифа II]. […] Рвите мои письма после прочтения, чтобы я знала, что могу писать вам более откровенно, а я буду поступать с вашими письмами таким же образом».

Брак века

Мария-Антуанетта не только должна была быть доставлена к воротам Версальского дворца как образец добродетели Габсбургов, но и пройти символическое «очищение» еще до вступления на французскую землю в рамках ритуала бракосочетания. Между Страсбургом и Келем, на восточной границе с Францией, на одном из островов на Рейне невесту провели в наспех возведенный, но роскошный деревянный павильон. В «австрийском салоне» фрейлины Марии-Антуанетты помогли ей надеть золотое парчовое платье. Затем юная принцесса должна была пересечь воображаемую границу и попасть во «французский салон», где ее ожидала делегация, прибывшая, чтобы сопровождать ее далее в Версаль.

Жених и невеста впервые встретились 13 мая 1770 года. Сценарий этого дня был прописан до мельчайших деталей. Французский королевский эскорт прибыл из Версаля в Компьень и на опушке леса ожидал прибытия Марии-Антуанетты со свитой, о котором вскоре сообщили громкие звуки горнов. Следуя регламенту, Мария-Антуанетта преклонила колени перед Людовиком XV, поцеловала ему руку и назвала отцом.

Затем герцог де Берри скромно поцеловал ее в щеку. Людовик-старший признался, что его внук «чрезвычайно застенчив и еще не научился преодолевать свою сдержанность» и что он «не такой мужчина, как другие». Этот поцелуй остался практически единственной лаской, доставшейся Марии-Антуанетте от супруга в течение последующих семи лет. Фактически «брак века» оказался союзом двоих не от мира сего.

В Страсбурге Мария-Антуанетта познакомилась с мадам Аделаидой, а в Компьенских лесах она впервые встретилась с остальными членами королевской семьи. Это были Les filles de France[187], тетки дофина, и два его младших кузена, граф Прованский и граф д’Артуа. Свою официальную любовницу мадам Дюбарри король оставил дома. Она встретилась с Марией-Антуанеттой лишь во время переклички на официальном ужине, который состоялся два дня спустя в усадьбе Ля-Мюэтт на окраине Булонского леса. Согласно легенде, фрейлина мадам де Ноай, которая должна была ознакомить Марию-Антуанетту с французским придворным протоколом, незадолго до обеда сообщила принцессе, какую роль играла сидевшая рядом с королем дама в драгоценностях: «Она развлекает короля». Согласно той же самой легенде, Мария-Антуанетта ответила: «В таком случае я хочу стать ее соперницей!»

Все силы были брошены на приготовление блюд для свадебного торжества, которое продлилось неделю. В Версальском дворце имелся оперный театр, который по такому случаю превратили в огромный обеденный зал. Королевская семья сидела в центре зала за столом в форме подковы. Ее окружали 500 гостей, которые из лож наблюдали за тем, как гостям молодоженов подают ужин в золотом сервизе. Три дня спустя в этом же театре был устроен бал, где полторы тысячи гостей столпились под тремя тысячами зажженных свечей, чтобы хоть мельком увидеть новоиспеченную королевскую чету.

Церемония и торжества обошлись в девять миллионов ливров – рекордная сумма для того времени. Французы ликовали и веселились, но грандиозные народные гулянья в Париже, где более 400 тысяч восторженных горожан собрались посмотреть на фейерверк, обернулись трагедией. В толпу попала горящая ракета, и в панике 132 зрителя были затоптаны насмерть.

Франция была рада этому браку. Французы действительно устали от своего короля Людовика XV. Le Bien Aimé[188] превратился в беззубого льва, который втянул страну в безнадежные войны и низвел