Капля духов в открытую рану - Катя Качур

хотите семью, детей?

– Да, в общем-то, нет. Надо мною все… смеются, что я бесполый.

Дверь распахнулась, из дома в сени вышла сгорбленная пожилая женщина. Они схлестнулись глазами, и Славочка сразу ее узнал – Зинаида. Она тоже кивнула без удивления, будто виделись только вчера.

– Иди, Светка, это не твой клиент, – властно сказала она. – Я сама с ним побеседую. Принеси чай.

Светка вспыхнула и нервно дернулась, выдавая давнюю вражду с помощницей матери.

– Вернулся? – спросила Зинаида, когда за Светкой закрылась дверь.

– Вернулся.

– Она тебе не поможет, – подтвердила Зинаида слова старухи из автобуса. – Не передалось ей ничего. Вон кто кладезь, – кивнула она сквозь окно в сторону сада, где гуляла пятилетняя Анна. – Только я ее не дам на растерзание. Анюта себя спалила во славу людям, а этой я не позволю. Костьми лягу. Зря ты приехал.

– То есть ничего нельзя сделать? – Славочка совсем растерялся.

– А что ты хочешь? Вернуть боль в суставах? Возжелать женское тело? Хочешь иметь детей? Мотаться на молочную кухню? Ругаться с женой? Не спать ночами над больным ребенком, которому передастся твое заболевание? – Зинаида повышала голос на каждом вопросе. – Побойся бога! Анна и так расчистила твой путь к славе. Читаю я про тебя, гляжу телевизор! Чего тебе еще надо?

Славочка молчал. Со двора вернулась Анна-младшая, сняла пальто и села на табуретку, прижавшись к Зинаиде.

– Ему нужна помощь? – обратилась девочка к ней.

– Нет, ему и так хорошо, – отрезала Зинаида. – Намного лучше, чем нам всем.

Из дома вышла пухлая Светка с чайником и тарелкой бутербродов.

– Где ночевать будете? – спросила она, доставая из серванта сколотые чашки для гостей.

– Хотел сегодня уехать.

– Не на чем ехать, оставайтесь. Пять тысяч ночь.

– Как в пятизвездочном отеле, – ухмыльнулся Славочка.

– Тогда ночуй на дороге, – предложила Светка.

– Прекрати! – рявкнула на нее Зинаида. – Заплатишь две тысячи, хватит с нее, – обратилась она к Славочке.

– Тогда, мам Зин, идите ночевать к себе. У меня тут не постоялый двор, лишней койки нет.

– Я-то уйду, да только попробуй без меня развяжи язык.

– Ладно, ладно. Поспит да утром уедет, – пробурчала Светка.

За окном степь впитывала последнюю дольку красного солнца, Славочка почувствовал адскую усталость после бесконечного дня в дороге, Светка пошла стелить постель в небольшую келью, задернутую плотной занавеской. Славочке безумно захотелось принять душ, он зашел за Светкой в келью и спросил, где ванная комната. Она хмыкнула.

– Воды в доме нет, из колонки натаскай, погрей и мойся в корыте, если такой грязный. Или баньку тебе затопить за отдельный прайс? Я составлю тебе компанию. – Глаза насмешливой Светки стали маслеными.

– Не надо. В Москве помоюсь, – ответил Славочка.

– А что, ты же лечиться приехал, как я поняла, вот я тебе лекарство в баньке и пропишу. – Она засмеялась, но вдруг осеклась. – А если серьезно, пять тысяч – и я к тебе дочку пришлю. Она умеет лечить, как мама моя. И всех ее клиентов помнит.

– В смысле – помнит?

– Да в прямом. Я родила ее в тот день, когда матушка умерла. Мне не говорили, пока я в роддоме лежала. Не поверишь, внешне Анюта на мужа моего похожа, а вот душа у нее бабушкина. И сила такая, что оторопь берет. Ведьмака она. Только Зинаида не позволяет ей на людей тратиться. А я считаю, если сила есть, то нужно ее использовать. Скольким могла бы уже помочь. Да и пуховик ей нужен зимний. В моем пальтишке детском гуляет, видел?

Славочка удивился. Если у Светки было такое же детское пальто, как у него, значит, они ровесники. Он представил ее в концертном зале, выходящей на сцену. Мысленно надел на нее бархатное платье ЛидьВасильны, ее замшевые туфли… Заставил выйти на поклон… И замотал головой. Она столь же не вписывалась в его привычную среду, как он сам – в мир пригородного ставропольского автобуса.

– Что уставился? Нравлюсь? – Светкины глаза смеялись.

Славочка отпрянул.

– Нет, просто задумался. – Он достал из кармана пиджака бумажник и вытянул пятитысячную купюру.

– Только не думай, что я такая плохая мать, ребенком своим торгую. Ты согласился – значит, соучастник. И маме Зине – ни слова. Проклянет.

Славочка лег, толком не умывшись и даже не почистив зубы. В окно кельи смотрел растущий и беременный месяц, оставляя на одеяле полоску света. Голова тяжелела, перед глазами снова поплыл ковер из детства. В середине его разверзлась дыра, через нее атласной дорожкой плеснул лунный свет. По дорожке шла маленькая Анна с зелеными глазами и что-то шептала. Славочка вздрогнул и вскочил на кровати. Девочка сидела на краю постели и смотрела на него не по-детски. Ее радужки будто были раскрашены неоновым мятным фломастером.

– Ты был таким красивым, когда приезжал в первый раз, – сказала она. – У тебя было все впереди, – сказала она.

– А сейчас? – оторопел Славочка.

– А сейчас ты в зените.

– В смысле я больше ничего не добьюсь?

– Ты уже не перепрыгнешь себя.

– Ты решишь мою проблему?

– У тебя нет проблемы. Тебя выбрали, ты выполнил свою миссию. Осталось дожить до старости и умереть.

– А что же твоя бабушка, что она отрезала от меня? – Славочка силился хоть что-то понять.

– Мирские заботы, лишние чувства, боль. Ты не был обременен болью, тебе неведомо, что значит делать свое дело, преодолевая пытки, – по-взрослому вздыхая, сказала маленькая Анна.

– Я бы не смог играть такими пальцами, они не гнулись, – попытался оправдаться Славочка.

– Они просто хранили память о том страшном дне.

– Каком?

– Спроси у отца. – Анна встала и шагнула за занавеску, продолжая говорить, словно в пустоту. – Он гораздо ближе к тебе, чем твоя мать.

Славочка сидел в недоумении. Ему казалось все каким-то нелепым, будто он попал в плохую постановку провинциального театра и вынужден зачем-то играть отведенную ему роль. Первый автобус уходил в шесть утра. Славочка пришел на остановку за полчаса, даже не позавтракав. Он мечтал быстрее уехать из этого бредового мира в свой – знакомый, логичный, со всеми удобствами цивилизации. На этот раз по маршруту шел упомянутый ранее «батон», в салоне сидело много подростков – видимо, ехали из своих маленьких поселений на учебу. Но Славочке было все равно. Это был путь домой.

Глава 29

Костик бежал по перрону, ловко лавируя между пассажирами прибывшего из Самары поезда. Он, как чертик, выныривал из-под носа приезжих и заученной скороговоркой спрашивал: «Носильщик нужен? Дешевле официалов в два раза, надежнее в четыре!» Люди вздрагивали и, как правило, отказывали, но рублей двести за три-четыре утренних поезда он