Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

сечи, и всегда был в первых рядах со своей секирой. Был безжалостен к врагам и уничтожал всех, до кого мог дотянуться. Каждый мог предложить такое, не подумав.

– Император Геннах и Зурия, наверное, не стали бы думать об этом. – Заметил Болевил. – Зная их, я с уверенностью могу сказать, что они бы захватили оружие при первой возможности, и не остановились бы ни перед какой кровью. Если было бы нужно, они убили сотню Древних, и даже тысячу.

– Но мы, не император Геннах, и не Зурия. – Тут же откликнулся Барс. – Мы – виги. Благородные, и мужественные воины. Мы держим клятву, и верны своему слову. Кто может упрекнуть нас в предательстве?

Воевода обвёл взглядом воинов, и увидел, как они заулыбались, как потеплели их глаза. Кажется, неразрешимый вопрос, мучающий их весь день, всё же разрешился без ущерба для совести и всех жизненных устоев, впитанных с молоком матери.

* * *

Глава 22.

Странное ощущение. Словно ты и пленник, и почётный гость одновременно. Тебе разрешается идти куда угодно, делать что заблагорассудится, и в то же время постоянно ощущаешь на себе чей-то внимательный взгляд. Кто-то смотрит за тобой, и готов предостеречь от опрометчивого шага. Впрочем, что ещё можно ожидать от людей, что когда-то были должны умереть от руки челман, направленных тобой?

Фельмор знал совершенно точно, что все в этом лагере знали о его заговоре, и если бы было можно, предали его самой мучительной казни. Видел, как косятся в его сторону воины, как шепчутся между собой, когда он проходит мимо, и шлют ему проклятья в след. Гордо поднимая голову, он проходил мимо, словно и не замечал всего этого, и только придя в свой шатёр, какое-то отчаянье овладевало им, и он еле сдерживал желание броситься грудью на меч. Нет, это была не совесть. Он и сам понимал, что это чувство ему незнакомо, а если и жило когда-то в его сердце, то давно было вытравлено. Скорее всего, во всём этом был виноват крах надежд, и отсутствие какой-либо цели. Вернее, цель-то вроде и была, но сейчас он решительно не видел никаких средств, для её достижения. Чутьё, обострённо развитое за годы негласного правления, подсказывало ему, что всё возродится, как только в страну Лазоревых Гор вернётся Стальной Барс. Вот она, игра Богов. Теперь он ждал возвращения своего злейшего врага, кому когда-то желал смерти, подослал к нему в дружину ассана, лазутчика, и сейчас молил Бессмертного Тэнгри, чтобы с ним ничего не случилось. Разве ещё совсем недавно он мог бы подумать о таком?

Медленно, со вкусом потягивая из глиняной кружки горячий, яблоневый взвар, кутаясь в дорогую, соболью шубу лорд думал о Барсе, и о том, что он сделает, когда тот вернётся в Лазоревые Горы. Он был уверен, что суд оправдает его, и все его прошлые грехи будут списаны. Он может потребовать и суда поединком на перекрёстке четырёх дорог, и у него даже есть на пригляде воин для этого. Правда, Закон Предков говорит, чтобы бились виги, а его боец харвелл, но, как говорится, всё бывает когда-то в первый раз. Надо только сейчас принять деятельное участие в освобождении страны, и изгнании иноземцев. В конце концов, это он спас Владыку Альгара от неминуемой смерти, и уже не его вина, что тот пал в битве. Это он отстоял замок Салдо, и благодаря его стараниям, связал под стенами замка значительные силы перман. Разве всё это не может стоить пусть и запоздалого, прощения?

Стальной Барс вряд ли знает о своём далёком родстве с лордом. Мирра, Мирра, как же ты могла связаться с чернью? Впрочем, нет худа, без добра. Теперь это может сыграть только на руку. Не будет же Рутгер требовать казни для дяди своего младшего брата!

Где-то, совсем недалеко от шатра лорда послышались команды, и звон спускаемых тетив арбалетов. Заскрипели рычаги взвода, снова команда, и опять звон тетив.

Заинтересовавшись, Фельмор поднялся из кресла, поставил кружку на полку рядом с жаровней, и, прислушиваясь, вышел из шатра. Примерно в ста шагах от него, проходила обучение полусотня заулов, совершенно недавно прибывших в лагерь. На них ещё не было доспехов, и в своих грязных, обветшалых дерюгах они смотрелись здесь лишними. Ещё совсем не старый, лет тридцати виг командовал ими, и сейчас что-то зло выговаривал переминающимся с ноги на ногу будущим стрелкам. Напротив неровного строя, в нескольких десятках шагов от них стояли высокие деревянные щиты, утыканные короткими, толстыми стрелами на уровне груди. Любой заул хороший стрелок с детства, это у них в крови, так что же не нравится вигу? Почему он так кричит на своих подчинённых?

Уступив дорогу проносящемуся мимо конному отряду, лорд подошёл ближе, и услышал злой голос вига:

– Чем больше выстрелов вы успеете сделать, тем меньше врагов добежит до нашего строя! Нужно быстрее взводить пружины! Неужели так трудно пошевелить своими руками? Или вы привыкли держать в них только плети для своего скота?

– Криком делу не поможешь. – Громко заговорил Повелитель Тайной Стражи, сразу почувствовав на себе десятки взглядов. Виг, тряхнув русой головой, отчего его волосы разлетелись по плечам, хмуря брови, глядя на него из-под лобья, недружелюбно спросил:

– Что здесь понадобилось лорду? Здесь нет его друзей челманов, и Аллай-хана.

Любой теперь мог оскорбить его, и невозможно было призвать обидчика к ответу. Раньше такого, конечно, не было. Чтож, пока придётся мириться с этим. Фельмор сделал вид, что не обращает внимания на слова вига, и сказал:

– Можно увеличить количество выстрелов за счёт плотности. – Увидев непонимающий, но явно заинтересованный взгляд воина, лорд продолжил: – Отряд делится на четыре ряда. Первый ряд становится на колено, второй, стоя, остальные две шеренги за ними. Первыми стреляет ряд, стоящий на колене, потом, после небольшой паузы, стреляет второй ряд. Они отходят назад для перезарядки, и на их место встают другие две шеренги. Пока они спускают тетивы, задние успеют взвести пружины, и всё повторяется снова.

– Во врага полетит мало стрел. – Неуверенно попробовал возразить виг, покачав головой, и, несомненно, задумавшись над этим предложением.

– Зато каждый болт найдёт свою цель. – Тут же настоял на своём лорд. – Арбалет мощное оружие, и две стрелы в одного противника – это слишком большая честь для обычного ярвира.

– Не знаю, что из этого получится. – Всё ещё неуверенно проговорил воин, и в его взгляде уже не было прежней враждебности.

– Так