Царские дети и их наставники - Борис Борисович Глинский

Он был до крайности вспыльчив и неугомонен, когда что-нибудь или кто-нибудь его сердили и выводили из себя. Что бы с ним ни случилось, падал ли он, или ушибался, или считал свои желания неисполненными и себя — обиженным, он тотчас начинал браниться, рубил своим топориком барабан, игрушки, ломал их, бил палкой или чем попало товарищей игр, несмотря на всю привязанность к ним.

Раз, еще при жизни отца, когда он, испуганный пушечной пальбой, спрятался за альков и когда маленький Адлерберг, отыскав его там, стал над ним насмехаться, как над трусом, он с такою силою ударил своего друга ружейным прикладом, что у того навсегда остался от этого удара след.

Ссоры великих князей были не долговременны. Обыкновенно их разлучали, зачинщика или виноватого ставили в угол или на колени; отсылали на день в его комнату, где он должен был пить чай или ужинать один; сажали посреди комнаты на целый час на стул, а иногда, для устыжения Николая Павловича за дурное поведение перед посторонними, его заставляли являться перед каким-нибудь посланником при короткой шпаге его брата. Наказания эти и разлука вели, однако, часто к тому, что наказанный вызывал сожаление своих товарищей и желание с их стороны заступиться за него.

Минуя мелкие ссоры и драки, столь обычные в детском возрасте, должно заметить, что, в общем, младшие дети Марии Феодоровны жили между собою дружно, любили друг друга, причём особенною нежностью отличались отношения братьев между собою. Эта трогательная нежность доходила до того, что когда один из них бывал болен, то другой ни за что не хотел выходить из своей комнаты, даже на приёмные вечера императрицы, где обыкновенно бывало очень весело. Равным образом братья при ссорах, потасовках с сестрою Анною Павловною всегда брали сторону друг друга, но не сестры.

Несмотря на отмеченную разность в характерах, они как нельзя более сходились в одном, а именно, во вкусах ко всему военному. Нередко по утрам один из них ходил будить другого, надев гренадерскую шапку, с алебардою на плече, для рапорта. Иногда же, подражая часовым, которых всегда во дворце было немало, они по целым часам стояли на часах и даже, случалось, для этой цели, несмотря на строгий запрет наставников, вскакивали ночью с постелей и становились с ружьём у плеча на караул.

С сестрою их игры носили более мирный характер. Анна Павловна всего более любила представлять императрицу. Для этого братья устраивали ей карету из стульев, великая княжна садилась сюда, а они скакали по сторонам верхом на воображаемых конях, как бы конвоируя катающуюся императрицу. После коронации Александра I у детей, побывавших в Москве, осталось в памяти воспоминание о тогдашних пышных празднествах, и потому они часто представляли коронацию. Императрицу представляла Анна Павловна, а императора, по обыкновению, Николай Павлович. Они навешивали на себя все куски материи и платья, какие только можно было найти в их гардеробах; для изображения же бриллиантов срывали с люстры стеклянные украшения. Эти фантастические костюмы и должны были заменять собою пышные коронационные одеяния — мантии, короны и проч.

Летом дети нередко работали в отведённых им садиках: возили землю в тачках, копали гряды, сажали цветы, овощи и тому подобное. Стрельба из лука и ужение рыбы было также одним из любимых ими времяпрепровождений.

V

Из числа мирных занятий и забав Николай Павлович охотнее всего посвящал время рисованию.

Не проходило дня, чтобы шестилетний великий князь по несколько часов не сидел над этим занятием. В первое время он заставлял кого-нибудь из кавалеров (по большей части, Ахвердова) или герцога Лейхтенбергского нарисовать что-нибудь карандашом, а сам раскрашивал рисунок красками или цветными карандашами; впоследствии же он обходился без всякой помощи и отлично справлялся с контурами рисунка самолично. Эти свои произведения карандаша он посылал в подарок или Марии Феодоровне, или кому-нибудь из гувернанток, и в особенности обожаемой Лайон. В противность брату, Михаил Павлович никогда не имел терпения довести рисунок до конца и ограничивался тем, что попусту измазывал бумагу и ее рвал.

После рисования Николай Павлович особенно любил шахматную игру, в которой всего сильнее сказывался его характер: он спешил как можно скорее перейти в атаку противника и предпочитал осторожной и обдуманной игре брата систему натиска. Кроме шахмат, он с детства играл в бостон, причем когда проигрывал, то горячился и выходил из терпения.

Первыми уроками великому князю Николаю были уроки танцев, которые с 1802 года давал ему знаменитый в то время французский учитель Лепик.

В 1807 году Лепика сменил Юар. В первое время маленький ученик чувствовал к этим урокам, происходившим по три и по четыре раза в неделю, необыкновенное отвращение, но, с исхода 1804 года, это настроение изменилось, и оба великие князья стали часто танцевать на половине императрицы под орган контрдансы, полонезы и англезы. Танцы эти происходили не только запросто, в домашней детской обстановке, но и в присутствии многочисленной публики, на парадных балах и маскарадах, к которым в особенности пристрастился великий князь Николай.

Но если с уроками танцев Николай Павлович примирился и нашёл в них одно из самых любимых своих развлечений, то нельзя того же сказать о музыке.

Уроки музыки, которые в 1804 году были поручены Тепперу, стали ему ненавистны с самого начала, и ненависть эта дошла до того, что Теппера скоро вынуждены были отпустить. На этих уроках великий князь не обращал никакого внимания на преподавателя, дурачился до невозможности и только и делал, что шалил с педалью. Никакие наказания и дурные отметки в журнале не могли побудить его отнестись к этим занятиям прилежнее. Несмотря на это, он от природы был одарён хорошим слухом и музыкальною памятью,