Царские дети и их наставники - Борис Борисович Глинский

Выехав из Петербурга второго мая 1837 года, наследник вернулся домой только десятого декабря того же года, посетив в эти семь месяцев тридцать губерний, и первый из членов царствующего дома побывал даже в Сибири.

За все время путешествия наследнику было подано до 16 000 просьб, большей частью о денежных пособиях и помиловании. Для удовлетворения просителей, губернаторам выдавалось по 8000 рублей, а наиболее важные серьёзные ходатайства отсылались великим князем при его личном письме к государю императору. Много добра удалось за это время сделать Александру Николаевичу: многим несчастным возвратил он их благополучие, многих вернул из ссылки и дал возможность не одному семейству горячо вознести за него молитвы перед Господом Богом.

Эта поездка, названная Жуковским на его поэтическом языке «всенародным обручением с Россией», должна была завершить предначертанный наставником круг образования наследника. Оставалось посвятить будущего русского самодержца в тайны государственного управления, то есть дать ему те знания, которые уже не входили в круг ведения Жуковского и для преподавания которых были приглашены барон Жомини, барон Бруннов и министр финансов Канкрин.

Но на этом не прервались еще сношения наследника с наставником. Последнему пришлось, опять-таки согласно «плану обучения», сопутствовать своему ученику в его путешествии по Европе и помочь ему ознакомиться с жизнью соседних народов. Пребывание за границею дало возможность наследнику прибегнуть к лечению водами в Зальцбрунне для поправления своего здоровья.

И в иноземных государствах, как и у себя на родине, Александр Николаевич своей прекрасной наружностью, ласковым обращением, просвещенным умом и отзывчивым сердцем успел заслужить общую любовь и сочувствие.

«Везде поняли его чистоту духовную, его прямой высокий характер, — писал о нем Жуковский великой княгине Марье Николаевне. — Везде его милая наружность, так согласная с его нравственностью, пробудила живое, симпатичное чувство, и все, что я слышал о нем в разных местах от многих, было мне по сердцу, ибо я слышал не фразы приветствия, а именно то, что соответствовало внутреннему убеждению. — В заключение письма поэт-наставник говорит: — Несказанно счастливою минутою жизни моей будет та, в которую увижу его возвратившимся к вам, с душою, полною живых впечатлений и здравых ясных понятий, столь нужных ему при его назначении. Дай Бог, чтоб исполнилось и другое сердечное моё желание, — которое в то же время есть усердная молитва за него Богу, — то есть чтобы в своём путешествии нашёл он для себя то чистое счастье, которым Бог благословил отца его».

Желание наставника осуществилось: в Дармштадте наследник встретился с принцессой Марией. Молодые люди полюбили друг друга, и четвёртого апреля 1840 года состоялась их помолвка, соединившая на всю жизнь судьбу будущего русского государя с младшею дочерью великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига II.

Заграничная поездка сыграла, однако, выдающуюся роль не только в жизни одного наследника русского престола: подобно своему ученику и седовласый наставник его, на 56-м году своей жизни, встретил в давно знакомом ему семействе Рейтерна то тихое, безоблачное счастье, которое окружило поэтическим ореолом последние одиннадцать лет его жизни.

Он также стал женихом дочери Рейтерна, и 21 мая 1841 года обвенчался с ней в церкви русского посольства в Штутгарте.

Остальные годы жизни, вплоть до своей кончины, последовавшей 12 апреля 1852 года, Жуковский провёл за границей, сохранив до последнего вздоха самые лучшие чувства к своему царственному ученику и его семейству и пользуясь также с их стороны неизменною любовью, уважением и благодарностью за всё то, что он некогда сделал для «маленького Саши».