Школа выживания - Джеймс Паттерсон

Короче, только было я растворилась, как увидела, что один из приблудных детей просыпается и садится. Мгновенно прикрываю глаза, оставив незаметные щелочки, и дышу спокойно и ровно. Сплю, да и только. Скажи после этого, дорогой читатель, что Макс не первоклассная актриса.

Девчонка озирается и внимательно разглядывает каждого из нас. Газман разметался, откинув руку на свой рюкзак; Клык вытянулся на боку; Надж и Ангел свернулись вокруг Тотала — он посередине, а они, сердечком, по сторонам.

Тихо-тихо девочка потрясла мальчишку за плечо. Он тоже моментально вскочил, напряженный и настороженный. Так просыпаются, только когда пробуждение не сулит ничего хорошего. Тоже осмотрелся. Я так притворяюсь, что сплю, что вот-вот сама поверю, что все это сон. Тем не менее, вижу, как оба они скользнули в лес так бесшумно, что даже Игги бровью не повел.

Выждав несколько секунд и дав им убедиться, что никто их не преследует, так же бесшумно, как они, иду за ними по следу.

Прячась за стволами, перебегаю от дерева к дереву. Хотя они пару раз и оглянулись, все равно меня не заметили. Наконец футов за триста от нашего лагеря оба опускаются на колени. Девчонка достает что-то из кармана грязных джинсов. Это «что-то» было бы похоже на авторучку, если бы она не начала в нее говорить. Значит, передатчик.

Всего один сильный прыжок — и я коротким ударом выбиваю приборчик у пигалицы из рук и хватаю их обоих за шиворот. Они не сопротивляются — только остолбенело и испуганно на меня смотрят. Рывком поднимаю их в воздух:

— Пиццу заказываем на завтрак?

109

Забавно, насколько все-таки люди разные. Если бы на меня кто-нибудь оскалился со словами «Пиццу заказываем», я бы, не задумываясь, отбрехнулась: «Ага, тебе пеперони?».

Но девчонка с ужасом посмотрела на меня снизу вверх и тут же, закрыв лицо руками, ударилась в слезы. Пацан тоже плюхнулся рядом с ней на колени и тоже заплакал.

— Прости нас! Прости нас, — захлебывается девочка, и я ставлю ее обратно на землю.

Скрестив на груди руки, я грозно уставилась на нее:

— За что простить? Выкладывай подробности.

Она молча показывает на передатчик и смотрит в землю.

— Я не сама! Я не хотела! Они нас заставили. Насильно заставили это сделать…

Поднимаю передатчик и зашвыриваю его подальше в болото. Он с плеском плюхается в воду и тонет.

— Кто вас заставил? — настаиваю я, с полным сознанием, что теперь времени на разговоры у нас в обрез.

В ответ дети только рыдают. Подпихиваю девчонку носком кроссовки:

— Кончайте нюни распускать.

Я знаю, я их запугиваю. Не то чтобы мне было их не жалко — жалко. Но жизнь стаи мне важнее, чем их жалкие жизнишки. Знаю, знаю, дорогой читатель, найдутся люди, и не мало, которые на это запоют, что все жизни одинаково ценны. И, возможно, они даже будут правы. Но эта правда хороша в сказках. А я живу в реальном мире, где и я, и мои ребята — добыча, а эти заморыши помогают нас выследить. Вот и получается простой расклад: или мы, или они. Так что не удивительно, что в моей жизни этот простой расклад — единственное, что имеет значение.

— Они заставили, — продолжает рыдать девчонка.

Тем временем шум разбудил всю стаю. Ребята поднялись и подтягиваются к нам сквозь деревья.

Опускаюсь перед ней на колени и беру за руки:

— Скажи мне! Кто? — я слегка сжимаю ей запястье, и глаза ее округляются.

— Они… — бессмысленно повторяет она и начинает икать. — Те, которые нас украли. Они нас месяцы взаперти держали. Меня — с августа.

— И меня тоже, — говорит мальчик, поднимая голову. Слезы оставляют светлые полосы на его грязных щеках, и он похож на полосатую зебру. — Это они нас к вам подослали. Они нас целых два дня совсем не кормили, чтобы мы лучше старались вас найти. Вот мы и старались. И нашли. И вы нас накормили. — Он снова начинает плакать.

— Они сказали, что если мы вас не найдем, они никогда за нами не придут. И что мы тогда навсегда останемся здесь в болоте, пока нас не разорвут дикие звери. — Девочка уже не так сильно вздрагивает, но слезы продолжают капать у нее с подбородка. — Простите меня. Мы не могли отказаться. — Ее лицо снова сморщивается.

Я понимаю. Они просто пытались выжить. Так же, как мы. Их выбор такой же простой, как у нас: или мы, или они. Они выбрали себя. Я бы сделала то же самое.

Поворачиваюсь к Клыку.

— Принеси наши шмотки. Сматываемся.

Стая бросилась торопливо сворачивать наш бивуак. А я взяла девчонку за подбородок и подняла его, чтобы она могла меня видеть:

— Я все понимаю, — говорю я ровным голосом. — Сидите здесь. Их сюда приведет передатчик. Так что вас найдут. Но нас здесь уже не будет. И вам про нас особо сказать будет нечего. А теперь я вас последний раз спрашиваю: как называется место, где вас держат? Мне нужно имя, название, логотип, все равно что. От вашего ответа зависит, найдут вас целых и невредимых или ваши бездыханные тела. Понятно?

Ее глаза снова вылезают из орбит. Она секунду молчит, чуть заметно кивает и переглядывается с пацаном. Наконец она шепчет:

— ИТАКС, — и опускается на мокрую землю. — Я только знаю, что это большая компания и что она так называется. А больше ничего не знаю.

Поднимаюсь на ноги. Наверняка передатчик вот-вот приведет сюда погоню. Пора сваливать, пока целы. А эти двое пусть остаются лежать здесь, изможденные и грязные. Сунула руку в карман. Извлекаю протеиновый брикет и леденец и бросаю перед ними на землю. Они изумленно поднимают головы, но я уже сорвалась с места и мелькаю среди светлых сосновых стволов. Догоняю стаю, и мы поднимаемся в воздух и удираем.

Опять.

110

За час мы покрыли почти сто миль. Понятия не имею, что теперь сделают с теми детьми.

— Значит, ИТАКС, — говорю я Клыку.

— Я же вам сказала, что что-то вроде оленя, — перебивает меня Ангел, и Надж ее поправляет.

— Ты думала «ибекс». Только это не олень, а горный козел.

— Какая разница!

— Не знаю я никакого ИТАКСа, — размышляет Клык.

— У них длинные кривые рога и они живут в горах, — продолжает объяснять Надж.

— Надж, не путай нас. Они сказали ИТАКС и что это большая компания. Но я про такую никогда не слышал. Что, конечно, ничего не значит, но…

— Уж в твоем-то образовании, безусловно, имеются изрядные пробелы, — констатирую я. Напрасно я Клыка подкалываю. За исключением последних двух месяцев, мы никогда не ходили в нормальную школу. Так что спасибо телику — из него все наши познания.

— А где-нибудь можно ее гугольнуть? — спрашивает Игги. — В библиотеке например. Есть поблизости какой-нибудь город?

Смотрю вниз. Земля под нами поразительно плоская. До крошечных домиков маленького городка минут пятнадцать лету.

— Можно. Отличный план. Всем внимание! Берем двенадцать градусов на запад.

Короче, выясняется, что ИТАКС владеет чуть ли не полмиром. Это не просто компания. Это колоссальный международный конгломерат. Он повсюду. Куда ни плюнь, какой бизнес ни возьми: еда, лекарства, медицина, риэлторы, компьютерные технологии и даже книгоиздательство — всего даже не перечислить.

И чем больше мы в Интернете читаем, тем отчетливее я начинаю припоминать эмблему ИТАКСа на миллионе когда-либо окружавших меня предметов. В Школе, например, где мы созданы, он стоял на пробирках, на коробочках для раздачи пилюль, на всем лабораторном оборудовании.

Я выключаю компьютер и встаю:

— Хватит. Пошли!

Я по горло сыта этой информацией.

111

— Нет!

— Макс, пожалуйста, — канючит Надж.

Мы в воздухе и летим на юг. В Интернете нашли адрес главного отделения ИТАКСа, примерно на полдороге от Майами к Национальному Парку Эверглейд.

— Ни под каким видом! Там все загорожено. И людей миллион. Толпы всюду — не выберешься!

— Клык, — меняет Надж направление главного удара.

Клык пожимает плечами, насколько это возможно в воздухе, и разводит руками, мол, разговаривай с начальством. Я тут ни при чем и решений не принимаю.

Вот отщепенец.

— Ма-а-акс! Ну пожа-а-а-алуйста, — присоединившийся к Надж Газман укрепляет позицию нападения.

Непоколебимо продолжаю движение вперед, отказываясь смотреть вниз на высоченную водонапорную башню с укрепленными сверху мышиными ушами. Надо было сделать петлю и обогнуть это мышиное место, подальше от всех соблазнов.

— Макс! — ноет Надж.

Я не реагирую. Я знаю, что она пытается сделать.

— Да прекратите вы, — тявкнул Тотал на руках у Игги. — Пусть ей самой стыдно будет. В волшебное королевство не залететь из трусости! Какой позор!

Я зыркнула на него, что совершенно не смутило этого нахального пса.

— Только пару раз прокатимся, — мечтательно вступает Ангел. — На Горе Всплесков.

— Ма-а-акс! — снова зовет Надж.

И тут я совершаю непоправимую ошибку — я поворачиваюсь на нее посмотреть. Черт! Моргнула и сразу же отвернулась, но поздно. Она-таки меня достала, состроив мне умоляющие оленьи глаза. Теперь у меня нет выбора.