Глаза их полны заката, Сердца их полны рассвета - Егор Викторович Ивойлов

может этого быть!

– Сама проверь.

Больше сообщений Глеб не получил.

«Ну и ладно, проехали».

Глеб закончил завтрак и побрел вдоль моря. Мимо него проплывали шеренги лежаков с выгоревшими зонтами, смешливые торговки сувенирами, псы, группки неформалов и просветленных – всем было место под душным индийским солнцем. Где –то по краям, жарились в песках приверженцы всевозможных духовных практик, или обычные укурки, которые так и не разбрелись по своим номерам, после ночного веселья. И те, и другие слабо отличались друг от друга, в глазах Глеба. Ему казалось, что некоторые из наркоманов, просто обрядились в образы странствующих философов и будд, чтобы скрыть от самих себя глубину собственно падения.

«Все в жизни обман, возможно, придуманный природой еще до появления людей.»

Где-то в стороне, на огромной пальме висела связка кокосов.

«Ведь они тоже обманывают, притворяются значительно более вкусными и красивыми, чем на самом деле» – продолжал свою мысль Глеб.

«Наверное, и мы, люди, тоже не те, кем хотим казаться. Придумываем себя каждый день, фактически, с чистого листа. Более того, мы придумываем и тех, кто нас окружает. Наделяем их красотой, глубиной и умом, которых у них нет. Мы не обращаем внимания на глупость и необразованность тех, кого мы выбрали, чтобы нам нравится, а потом, незаметно, начинаем их любить. Мы придумываем тех, кого любим. Возможно, мысль о том, что мы все спим, не такая уж и абсурдная, какой кажется на первый взгляд, ведь все вокруг придумано. Это своеобразные игры разума.»

Тем не менее, Глеб отлично понимал, что Алиса имела нечто совершенно другое, когда говорила об «осознанности».

В какой-то момент, Глеб свернул с пляжа и решил пройтись по поселку. Его поглотил мрак и прохлада тенистых улиц. Местами, полосы желтоватого света проливались на землю, сквозь густую листву. Пестрые сплетения рекламных вывесок карабкались по деревьям и стенам лавок, кафе, туристических офисов. Ото всюду выглядывали пластиковые манекены, увешанные пестрой одежой и всевозможными украшениями. Прилавки ломились от пахучих специй, чаев и статуэток улыбающихся богов. Мимо гудя проносились, машины и байки, увлекая за собой пылевой туман, который постепенно оседал на всем вокруг.

Часы показывали около двух, и Глеб решил пообедать. Он выбрал одно из небольших кафе, чуть в стороне от центральной улицы Арамболя. Там он просидел довольно долго, размышляя о всяком.

Он думал о том, почему Гоа привлекает столько туристов, не имея пятизвездочных отелей и изысканных ресторанов. Наверное, дело в ощущении вседозволенности, которым пропитано это место. Арамболь казался ему, каким-то пионерским лагерем, который покинули взрослые. Пиратская республика из грез любого мальчишки. Гоа – это неубранная квартира, которую отставали в распоряжение толпы подростков. Кругом пыль, накурено, разбросаны игрушки, и пакетики из-под чипсов. Только раскрашенные яркими красками стены напоминают о том, что все здесь построено взрослыми для своих детей.

Трепещите перед величием момента, когда вы разблокируете свой смартфон отпечатком пальца, чтобы навести объектив камеры на прах античных руин! Человечество тысячелетиями продирались сквозь все возможные круги ада, обливаясь потом и кровью, чтобы обеспечить наш унылый, но такой безопасный и комфортный быт. Теперь, сытые и размякшие, мы хотим даже не свободы, но воли, безопасной вседозволенности. Ему вспомнился Ницше:

«Ты называешь себя свободным? Я хочу слышать господствующую мысль твою, а не то, что ты избежал ярма. Из тех ли ты, кто имел право сбросить его? Есть и такие, что лишились последней ценности своей, отбросив покорность.»198

Нет, не хотим мы свободы, мы хотим оставаться беззаботными детьми, хотим шкодить и приключений. Мы хотим, чтобы родители ушли из дома, он оставались по близости. Мы не пойдем на улицу где всякое может случиться, мы лучше посидим в безопасной квартире, или поедем в безопасный Гоа.

Глебу опять вспомнилась Алиса. Он хотел избавиться от мыслей о ней «В этот раз ничего не получится, отпусти ситуацию» – говорил себе Глеб. «Тот, кто один не будет покинут» – какая же пошлая и надуманная фраза, искусственное строение, подпорка для беглецов от правды. Вечерами все это рушится прямо на голову никчемным философам под тяжестью жалости к себе, тоски, безысходности и отупения. Это очередная попытка самообмана, бегства в никуда, оттуда от куда нельзя сбежать. Хотя, с другой стороны, это и иллюзия. Разве возможно что-либо, кроме одиночества? Нет, больше ничего не бывает. Что бы преодолеть одиночество, разум должен вырваться из плена собственного тела, сквозь отверстия, которого он обречен смотреть на мир, не в силах ни к нему прикоснуться. Мы словно заключенные пропихиваем лица сквозь ржавую решетку, стремясь дотронуться до внешнего мира, надышаться его запахами, но это невозможно. Мы заперты. Странно, но он опять вернулся к глупой фразе Алисы об «осознанности» и нереальности нашего восприятия мира.

Завибрировал телефон, на экране высветилось имя «Анил»:

– Hi, Anil, I'm glad to hear you!199 – Глеб поднял трубку и заговорил, не дожидаясь приветствия товарища.

-How are you brother?200

– Fine how you?201

– Where are you now?202 – спросил Анил

– In Arambol.203

– And we, with Ira in Vagator, come to visit tonight!204

– Great, I just didn't know what to do.205

Глебу вспомнилась странная парочка из Агры. Интересно, как так получилось, что они вместе? Ведь, не за женихом же Ира поехала путешествовать по Индии. Она жила, думала о чем-то, мечтала, годами в ее голове формировался образ будущего мужа и уж, наверняка, это был не случайный знаковый из Кхаджурахо.

Неожиданно он. Неверное забавный, наверное, внимательный, немного навязчивый. На следующий день звонил по сто раз, пока она не соизволила ответить. Наверное, договорились о встрече, перед которой Ира коварно планировала немного пообщаться и сбежать, но вот они уже гуляют, разговаривают, и уйти как-то неудобно. Еще немного и возникло чувство, что познакомились не вчера, а тысячи жизней назад. Позвонила подруга, но Ира уже не хотела отвечать и уйти пораньше уже не могла. Наверное, пошли в ресторанчик и больше не хотелось ни с кем флиртовать и знакомиться. Потом было неловкое прикосновение. До завтра? Да.

Завтра опять гуляли, говорили. Звонила подруга: «Я смотрю у вас там любовь». Да нет, просто общаемся. Но Ира уже не просто общалась. Ей было хорошо и спокойно. Она примеряла на себя платье новых отношений, смотрела как оно сидит и греет ли в мороз. Постепенно, она уже представляла куда пойдет в обновке, что скажут подруги и близкие. Думала просто походить в нем немного и, кажется, влюбилась. Потом приходили сомнения: «Глупости все это, и пустые приключения. Идеальных людей нет, и уж Анил точно не идеален, не думаю, что он походит. А, что если и он так думает?