Очаровательная плутовка - Мишель Маркос

Нордем остановился и повернулся к ней.

— Но вы на самом деле приз. И весьма привлекательный. Вы сами того не сознаете.

Она покраснела.

— Мистер Нордем, пожалуйста…

Улыбка исчезла с его лица.

— Я знаю, что в глазах высшего общества Райли более выгодная партия, чем я. Но в наших с вами не столь высоких кругах любовь ценится намного больше, чем там, где вращается он. Я бы очень хотел думать, что и вы того же мнения.

Эйприл почувствовала неловкость.

— Мистер Нордем, учитывая то, что я вам только что сказала, это… было бы неприлично.

— Да, знаю. Но также знаю, что, если жить по правилам, в жизни не преуспеешь. Вы наверняка это понимаете.

Она кивнула:

— Понимаю. Тем не менее, мы не можем не следовать нашим принципам.

— Принципы, как и правила, могут меняться. Итак — один танец.

Он улыбнулся ей, и его улыбка была неотразимой. Но она никогда не допустит, чтобы кто-нибудь встал между ней и Райли.

— При других обстоятельствах я могла бы вас даже полюбить. Но…

— Пожалуйста, не говорите «нет». Ведь если леди Агата согласна на один танец со мной, то и вы могли бы согласиться.

Упоминание Агаты все решило. Приподнятое настроение исчезло.

— Думаю, что это было бы неразумно, мистер Нордем.

Его лицо сделалось суровым.

— Вы глубоко меня ранили, мисс Деверо.

Но на Эйприл это не произвело впечатления.

— Вы правы в отношении леди Агаты — она принадлежит к тем женщинам, которые рады вызывать интерес мужчин, и, глядя на нее, видишь, что ей подойдет любой.

От подобного оскорбления он замер, и его лицо превратилось в застывшую маску.

— Леди, о которой вы говорите, особенная. Она бриллиант высшей пробы. Среди женщин ей нет равных по красоте и добродетели. Я имею честь быть ее ревностным поклонником. Я знаю ее достаточно хорошо. И также знаю, что она действительно не входит в круг моего общения.

Эйприл взглянула на Агату, которая, смеясь, незаметно для других гостей, положила руку на бедро Райли.

Эйприл решительно прошествовала к группе лучников, взяла лук и, прицелившись, выпустила стрелу, которая, со свистом прорезав воздух, воткнулась в скамейку как раз между ног Агаты и закачалась подобно длинному фаллосу. Агата закричала, а Райли посмотрел в ту сторону, откуда прилетела стрела. Встретившись взглядом с Эйприл, он резким движением выдернул стрелу.

— Боже! Какое безобразие! Только посмотри на мое платье! — визжала леди Агата.

Райли пальцем подозвал к себе Эйприл.

— Это вы стреляли? — спросил он.

Эйприл встала перед ним в вызывающей позе.

— Я промахнулась.

Агата в бешенстве обрушилась на Эйприл:

— Злобная, испорченная, преступная… Райли, я требую, чтобы эту… эту убийцу арестовали!

— Агата, пожалуйста, успокойся.

— Как ты можешь говорить, чтобы я успокоилась, когда эта злодейка хотела меня убить?

Райли грозно посмотрел на Эйприл:

— Я требую, чтобы вы сейчас же извинились перед леди Агатой.

— Извинилась? — взвизгнула Агата. — Она чуть не пронзила меня насквозь!

Эйприл насмешливо фыркнула, но вовремя осеклась.

— Я просто хотела проветрить ваше платье. Мне показалось, что вам в нем жарко.

Райли еле сдержался, чтобы не засмеяться, но уголки губ у него все же дрогнули.

К Агате подбежал Нордем:

— Это возмутительно, Райли! Я требую, чтобы ты с этим разобрался!

Райли прокашлялся и сердито сказал:

— Эйприл, немедленно извинитесь.

— Мне очень жаль, что я промахнулась.

— Эйприл! Не заставляйте меня повторять.

Она поджала губы и процедила:

— Хорошо. Я прошу меня извинить за то, что попала в ваше платье.

Глаза Агаты превратились в две щелки и мстительно сверкнули.

— Вы нисколько не сожалеете, но будете сожалеть потом. Я этого так не оставлю. Никто со мной так непочтительно не обращался, а тем более такая маленькая негодяйка, как вы. Считайте дни, мисс Деверо, поскольку их у вас осталось немного.

Она встала и кинулась прочь.

Нордем отправился следом за ней.

Райли удрученно покачал головой:

— Разве это было так уж необходимо?

— Нет, — ответила Эйприл, — однако получилось неплохо.

Он расхохотался:

— Чертенок! Тебе лучше бы научиться вести себя поосторожнее с леди Агатой. Она может быть очень мстительной, когда захочет.

— Пусть сначала дотянется хотя бы до моего носа, — заявила Эйприл. — А до вашей ноги она уже добралась, Как я заметила.

— Ревнуешь?

— Нет, — ответила Эйприл, но ее голос прозвучал не очень убедительно.

Он снова засмеялся.

— Послушай, я хочу, чтобы ты вела себя прилично. Завтра на бал приезжает четыре сотни гостей, и ты, моя милая, попадаешь в центр внимания. А теперь пообещай, что между тобой и Агатой будет царить мир.

Беспечное настроение Эйприл быстро улетучилось — над ней нависла угроза предстоящего бала. Она должна найти выход.

Глава 11

Ожидание бала теперь сменилось у Эйприл плохими предчувствиями и страхом. С каждым часом, который сокращал расстояние между каретой сэра Седрика Маркема и Блэкхитом, Эйприл все сильнее ощущала тяжесть неминуемой гибели. Она лихорадочно искала выхода, но не могла придумать, как ей оставаться в том же доме с человеком, который может в полной мере раскрыть ее преступления. Даже если бы она захотела спрятаться, ей некуда было уйти — весь дом переполнен людьми. Единственный выход — покинуть Блэкхит, пока не минует опасность.

Эйприл вытащила из шкафа саквояж и стала складывать свои вещи. Мысли ее были заняты Райли, их отношениями, которые могли перерасти во что-то большее. Что с ней происходит? Он волновал ее, и это волнение было восхитительно. А то, что она испытала в лесу… Как он был нежен!

Она вздохнула. Тогда ее тело, словно музыкальный инструмент, гармонично отвечало на прикосновения его умелых рук. Пережитое наслаждение заставляло ее думать об этом снова и снова. Находясь с ним рядом, она испытывала сладкую муку. Ее ум рисовал страстные объятия с Райли и всевозможные варианты того, как могла бы закончиться их прогулка верхом. Эти картинки преследовали ее и за вечерним чаем — в результате она едва не выронила из рук чашку.

Эйприл написала записку для Райли и оставила ее на камине. Она надеялась, что он простит ей этот последний проступок. После охоты она думала только о том, какой он заставил ее почувствовать себя: красивой, желанной и защищенной. Ее лицо у него в ладонях… Сердце заныло.

«Когда-нибудь я объясню все», — мысленно произнесла она, обращаясь к записке на камине. Потом она спустилась вниз.