Владыки мира. Краткая история Италии от Древнего Рима до наших дней - Росс Кинг

превратить этот глухой мрачный зал в солдатский бивуак, – сказал он. – Я бы мог запереть дверь парламента и сформировать правительство из одних только фашистов. Я бы мог, но не буду – по крайней мере, на этом первом этапе» [5]. Несмотря на это бахвальство, конституция и парламентская система продолжали работать, депутаты из других партий продолжали занимать должности в кабинете, и Муссолини был всего-навсего премьер-министром. Виктор Эммануил III оставался главой государства и верховным главнокомандующим, – который, назначив на пост Муссолини, теоретически мог отправить его в отставку.

Этот «первый этап» длился несколько лет, потом Муссолини начал демонтировать парламентскую систему и концентрировать в своих руках максимальную власть в качестве «дуче» – это слово он извлек из латинского dux: почетный титул, который римские императоры давали победоносным полководцам или отличившимся гражданским лидерам (и уже бравшийся на вооружение, как мы помним, главами лангобардских кланов). Бравируя определением собственного изобретения – мол, свобода – не более чем «гниющий труп» [6], – он выбил для себя диктаторские полномочия, запретив все оппозиционные партии, ужесточив цензуру печати и предоставив широчайшую свободу действий полиции. С политическими оппонентами никто не церемонился. Летом 1924 г. ведущего социалиста Джакомо Маттеотти затолкали в Риме в машину, зарезали и закопали в неглубокую могилу на севере города. Год спустя журналист и политик Джованни Амендола, еще один открытый критик фашизма, был избит сквадристами, устроившими ему засаду на дороге под Флоренцией, – один из них орудовал «священной дубиной» с гвоздем на конце – и через девять месяцев скончался [7].

Многие писатели и другие интеллектуалы сидели в тюрьмах или были отправлены во «внутреннюю ссылку» – на итальянские острова и в дальние южные деревни (опыт пребывания на Юге очень выразительно описал Карло Леви в автобиографии 1945 г. «Христос остановился в Эболи»). Среди лишенных свободы был и основатель Итальянской коммунистической партии, родившийся на Сардинии журналист Антонио Грамши. Его арестовали в ноябре 1926 г. и осудили на 20 лет тюрьмы. Здесь он написал ставшие впоследствии знаменитыми «Тюремные тетради» и умер в 1937 г. из-за тяжелых условий содержания – в 46 лет. Грамши, самый влиятельный итальянский мыслитель ХХ века, развил политическую теорию о гегемонии (от греческого ηγεμονία, «превосходство»). Он доказывал, что государство правит не только силой – лупя «по строптивым черепушкам», – но и через идеологию: правители воспитывают в населении лояльность и согласие, распространяя собственное мировоззрение посредством школ, церквей, газет, журналов, книг, фильмов и других культурных рычагов воздействия.

Как раз такая гегемония, конечно, пышным цветом цвела в Италии эпохи Муссолини. Амендола придумал новый термин для описания фашистского государства – totalitario, под которым подразумевал полное и никому не подконтрольное доминирование определенной политики и культуры [8]. На самом деле контроль Муссолини не был таким всеобъемлющим, как предполагает данный термин. Церковь и монархия имели свои альтернативные властные полномочия и сферы влияния. Недовольство исходило и изнутри итальянского общества – от землевладельцев, промышленников, сохранивших региональную и классовую идентичность, и из самой фашистской партии (всегда склонной к сварам). Тем не менее Муссолини радостно принял новое понятие и заявил в 1925 г.: «Того, что называют нашим свирепым тоталитаризмом, следует добиваться с еще большей свирепостью». Дальше он рассказал, как намерен fascistizzare («фашизировать») нацию, «чтобы завтра слова “итальянец” и “фашист”, как “итальянец” и “католик”, значили одно и то же» [9]. Если отцы Рисорджименто стремились «создать Италию», то Муссолини желал создать фашистскую Италию. Он будет добиваться этого не только лупя по черепушкам, но и (как осознал Грамши) через искусство, архитектуру и язык: все они, по мнению дуче, нуждались в немедленной фашизации.

Рим имел для Муссолини такое же символическое сакральное значение, как и для архитекторов Рисорджименто – Мадзини, Кавура и Гарибальди. Подобно многим до него, Муссолини желал возродить былое величие Рима – в его видении это были марширующие легионы, захваты территорий и строительство грандиозных объектов. За пару недель до прихода к власти он определил фашизм как возрождение военных и духовных ценностей имперского Рима: «Мы мечтаем об Италии времен Рима, мудрой и сильной, со строгой дисциплиной и бессмертным имперским духом, который большей частью воскрес в фашизме» [10]. Явным признаком этого воскрешенного духа стал ландшафт Рима и других городов Италии. Как в 1924 г. писала The New York Times, своими амбициозными архитектурными проектами Муссолини собирается «переплюнуть чаяния Цезарей» [11].

Первое из его грандиозных строительных телодвижений было анонсировано в сентябре 1924 г.: самый высокий небоскреб в мире. Здание в 88 этажей высотой 330 м по имени L’Eternale («Вечное») должно было вознестись над Римом и, как обещал архитектор Марио Паланти, «воплощать в столетиях деяния фашистского правительства в Вечном городе» [12]. Из этого предприятия ничего не вышло, но фашизм оставил после себя другие метки. Более поздние здания, свидетели менее славных эпох, сносились, чтобы освободить место для фашистских добавок к ландшафту и чтобы раскопки римских руин смотрелись более эффектно. Особенно мила была Муссолини реставрация полузаброшенного мавзолея Августа, а также раскопки, реконструкция и перенос поближе к нему так называемого Ara Pacis («Алтаря мира») – храма времен Августа, построенного в 9 г. до н. э. Тут же имелась табличка, восхвалявшая Муссолини за снос «старых узких улочек» и украшение этого места, где «в воздухе ощущается незримое присутствие Августа, еще более прекрасными улицами» [13]. Муссолини начал работы по разрушению старого мира, нанеся ритуальный primo colpo di piccone («первый удар киркой») – за что получил прозвище Il Piccone.

Весьма заметными были сносы прямо напротив собора Св. Петра, в древнем историческом районе, через который дуче проложил грандиозную villa della Concillazione (улицу Согласия). В названии имелось в виду согласие между Королевством Италия и Ватиканом, чьи напряженные отношения тянулись с Объединения. В 1929 г. Муссолини сгладил все углы, подписав с Ватиканом Латеранский пакт. В обмен на то, что Святой Престол наконец-то признавал существование Королевства Италия и отказывался от всяких притязаний на римскую территорию, Королевство Италия объявляло католичество государственной религией и выплачивало Церкви компенсацию за потерю ее светских владений.

Разрушения коснулись и языка – Муссолини вознамерился очистить Италию от диалектов, которые так досаждали Алессандро Мандзони и другим лидерам Рисорджименто и на которых множество итальянцев до сих пор, больше чем через полвека после Объединения, говорили и писали. В 1934 г. использовать диалекты запретили не только в школах – для них по всему королевству и так издавались стандартные учебники – но также в театрах, кино и печатной продукции (книгах, журналах, газетах). Муссолини к тому же надеялся избавить итальянский язык от «неприглядных наростов и добавок» и принял ряд мер, чтобы изъять из него иностранные слова и выражения. Он считал, что слова,