Retrum. Когда мы были мертвыми - Франсеск Миральес

Он забрался на необходимую высоту и с важным видом объявил:

— Бывал я там. Лет десять назад, наверное. Такие монастыри знать полагается, если ты, конечно, считаешь себя человеком культурным. Ты вот, вместо того чтобы мазаться, как пугало, и людей пугать, взял бы да и съездил туда, посмотрел бы на шедевр архитектуры.

— А где находится этот монастырь?

— В Сант-Кугате.

В монастыре

Тот, кто боится любви, боится самой жизни. А тот, кто боится жизни, уже на три четверти мертв.

— Бертран Рассел —

Эта связь казалась мне очевидной. Алексия живет в Сант-Кугате, а ее перчатка долетела как раз до фотографии монастыря, находящегося именно в этом городке.

У меня не было сомнений в том, как интерпретировать это послание моего брата. Ответ на мой вопрос следовало искать в этом монастыре. Оказаться там мне нужно было как можно скорее.

Смыв макияж с лица в одном из баров неподалеку от кладбища, я наскоро позавтракал и поехал на метро на площадь Каталонии. Там я пересел на электричку, идущую через Сант-Кугат в район Автономного университета и дальше — в Сабадей.

Железная дорога проходила по местности, поросшей неожиданно буйной растительностью. Как только поезд вышел за линию городских кварталов Барселоны, за окнами потянулся совершенно идиллический сельский пейзаж с зелеными холмами и умытыми дождем маленькими деревнями. Я назвал бы такой ландшафт типичным, скорее, для австрийской глубинки. Как ему удалось сохраниться буквально в двух шагах от огромного грязного города, оставалось для меня нераскрытым секретом.

Четверть часа на электричке — и я уже в родном городке Алексии. Дождь шел по-прежнему. Проходя по центральным улицам Сант-Кугата в сторону знаменитого монастыря, я успел основательно промокнуть.

Когда-то я здесь уже бывал, но всего один раз и давно — еще в детстве. Нас тогда вывезли из школы целым классом на верховую прогулку, очевидно для того, чтобы привить вкус к верховой езде. Продумано это мероприятие было, судя по всему, плохо. Дело кончилось тем, что почти все дети перепугались и стали плакать. Мои одноклассники боялись, что лошади начнут брыкаться и сбросят их на землю. Стоило какой-нибудь из них заржать или даже просто громко фыркнуть, и малолетних всадников охватывала самая настоящая паника.

С того дня прошло много лет, и теперь Сант-Кугат казался мне совершенно незнакомым городом. Он действительно здорово изменился. За последнее время здесь, как и в Тейе, были построены новые, добротные и явно дорогие дома.

Дорога до главной церкви монастыря не заняла у меня много времени. Вскоре я оказался на площадке перед входом, а с фронтона на меня и на весь окружающий мир взирало огромное одинокое око витражной розетки. Позади церкви вздымалась к небу тысячелетняя башня-колокольня.

Я дважды обошел вокруг церковного кладбища, которое, как выяснилось, было гораздо больше по размеру, чем это могло показаться на первый взгляд. Дождь шел все сильнее, и я решил на время спрятаться под колоннадой монастыря. К моему немалому удивлению, за вход в эту жемчужину архитектуры денег не брали.

Мне показалось, что во всем дворе и под колоннадой нет ни души.

Сам не зная, что именно мне здесь нужно, я стал прогуливаться по крытой сводчатым потолком галерее. Из-под арок, образованных парными колоннами, я время от времени выглядывал в сад, поливаемый дождем, где когда-то фотографировались в день свадьбы двое счастливых, любящих друг друга людей.

Я уже почти завершил обход по периметру сада, как вдруг заметил у одной из ближайших колонн силуэт человека в капюшоне. Прислонившись спиной к каменному столбу, незнакомец читал какую-то очень толстую и явно тяжелую книгу. Я предположил, что это монах, живущий здесь, и в знак приветствия махнул ему рукой.

Чтобы посмотреть на меня, человек откинул капюшон, и его взгляд сверкнул в сумрачной монастырской галерее, как свет, посланный с неба высшими силами.

— Значит, ты все-таки меня нашел, — тихим, спокойным голосом произнесла Алексия.

У меня перехватило дыхание. Я молча поблагодарил Хулиана за то, что он привел меня сюда, к тому единственному человеку в этом мире, ради которого мне, быть может, еще и стоило жить.

— Это мое тайное убежище, — сказала Алексия. — Я часто прихожу сюда, чтобы почитать в тишине, — добавила она и сбросила с себя монашеский плащ с капюшоном.

Под ним на ней было лишь тонкое черное платье без рукавов. Правую руку Алексии, как обычно, до локтя закрывала длинная черная перчатка — точь-в-точь такая же, как та, что лежала у меня в кармане.

Я хотел было спросить, зачем она одевается так раскованно, я бы даже сказал, фривольно, когда приходит сюда, в монастырь? Впрочем, что-то мне подсказало, что лучше пока не задавать Алексии лишних вопросов, тем более таких провокационных.

Немного подумав, я решил коснуться более нейтральной темы.

— Разве ты сейчас не должна быть на занятиях?

Алексия изучающе посмотрела мне в глаза и ответила:

— Понятия не имею. А что, думаешь, должна?

С учетом того, что мы с нею встретились в этом монастыре после того, как я пообщался с собственным покойным братом, мой вопрос можно было смело назвать вершиной глупости и абсурда. Некоторое время мы с Алексией молча смотрели друг на друга. Я очень редко видел ее без белого грима, и сейчас с наслаждением разглядывал лицо и веснушки на скулах и щеках. Они просто сводили меня с ума.

Затем мой взгляд скользнул по обнаженным плечам и рукам, прикрытым лишь одной перчаткой.

— Замерзнешь и простудишься, — сказал я Алексии, — По-моему, настало время вернуть тебе кое-что.

Не без некоторого сожаления я достал из кармана перчатку, которая была со мной все это время, с того самого Рождества, которое, как мне теперь казалось, было очень-очень давно, наверное несколько веков назад.

— Надень ее мне на руку, — попросила меня Алексия. От волнения я с трудом смог исполнить эту просьбу. Лишь с третьей попытки мне удалось добиться того, чтобы пальцы Алексии попали в перчатку так, как нужно. Затем я медленно раскатал тонкую лайкру по ее руке, прямо как вторую кожу.

Когда это священнодействие было наконец-то завершено, Алексия положила руки мне на плечи, притянула меня к себе и поцеловала. Мир в этот миг замер.

Часть третья

ХАЙГЕЙТ

У каждого — свои собственные демоны

Странное дело, я совсем не помню, как родился. Наверное, это произошло во время одного из приступов слепоты, случающихся у меня иногда.