Retrum. Когда мы были мертвыми - Франсеск Миральес

Устроились мы в хостеле «Пикадилли» — здании, битком набитым такими же, как мы, небогатыми туристами, находившемся, впрочем, действительно в двух шагах от знаменитой одноименной площади. За пятнадцать фунтов с каждого нам предоставили четыре койки в восьмиместной комнате и право пользования коммунальными удобствами. Выполнив все необходимые формальности и отдав должное душу, мы стали прикидывать, чем стоит заняться в наш первый лондонский вечер.

— Я с удовольствием сходила бы на «Призрак Оперы», — сказала Лорена, уже успевшая переодеться в свой лучший, если так можно выразиться, вечерний наряд. — Театр здесь совсем рядом. Я видела на афише, что есть билеты по двадцать фунтов.

У меня к тому времени оставалась на руках как раз примерно такая сумма, вот только этих денег мне должно было хватить на пару дней — до возвращения домой. Поэтому я поддержал идею Лорены, но предложил друзьям сходить в театр без меня. Я предпочел бы потратить этот вечер на прогулку по Сохо, затем вернулся бы в хостел, воспользовался бы его малолюдностью в субботний вечер, немного отдохнул бы и что-нибудь почитал.

— Я, наверное, сегодня не в форме для мюзикла, — сообщила нам Алексия. — Я устала, а эти спектакли обычно очень длинные. Впрочем, если честно, мне этот жанр никогда особо не нравился.

Роберт, как всегда, заботливый и тактичный, поспешил поддержать Лорену:

— А я, пожалуй, с тобой схожу. Если спектакль действительно идет на сцене уже двадцать пять лет, то это чего-нибудь да стоит.

* * *

Пробродив по центру Лондона несколько часов, мы с Алексией вернулись в хостел «Пикадилли» где-то в начале двенадцатого. Я умирал от усталости, но прекрасно видел, что Алексия страшно нервничает и из-за чего-то переживает. Что ее волновало — я не знал. При этом на обратном пути в хостел девушка несколько раз заходила в телефонные будки, при этом не считая нужным сказать мне, что происходит и кому она собирается звонить.

Я предположил, что речь идет о самой обыкновенной семейной ссоре — поругалась, наверное, из-за чего-то с родителями, — и не стал обращать внимание на несколько странное поведение подруги.

В хостеле нас ждал неприятный сюрприз. Четыре места на верхнем ярусе в нашей комнате оккупировали типичные английские хулиганы, явно приехавшие откуда-то из глубинки. Их кровати были превращены в склады с банками пива, которым они немедленно поспешили с нами поделиться. Развлекались эти ребята, надо сказать, весьма «интеллектуально». В тот момент, когда мы появились, они устроили соревнование по громкости рыгания. Дальше все шло в том же духе.

Мы завалились на свои кровати, лелея надежду на то, что попозже ребята уйдут веселиться куда-нибудь в другое место. Впрочем, вскоре нам стало понятно, что, по всей видимости, наши страдания продолжатся. В это время пабы уже закрывались, а парни явно не собирались ложиться спать, не опорожнив все имевшееся в их распоряжении пиво до последней банки.

Не слишком веря в успех этого предприятия, я все же попытался воззвать к их совести и здравому смыслу и попросил вести себя чуть потише. Результат моих скромных попыток навести в комнате хоть какой-то порядок оказался вполне предсказуемым. Меня освистали, осмеяли, а один из участников веселья свесился с верхней койки и погрозил мне кулаком.

Алексия не сдержалась и весьма эмоционально вмешалась в эту дискуссию, которая вот-вот грозила перейти в сеанс рукоприкладства. В ответ посыпались оскорбления, ребята, не стесняясь, стали демонстрировать нам самые неприличные жесты. Один из них спустился с кровати и нарочито медленно, с расстановкой произнося каждое слово — так, чтобы я обязательно понял весь глубокий смысл пожелания, сформулированного на его родном языке, — сказал:

— Слушай ты, скотина, проваливай обратно в свою гребаную страну и там устанавливай собственные порядки.

Из этой ситуации было три выхода. Первый состоял в том, чтобы поддаться на явную провокацию, следовательно, ввязаться в драку с заведомо проигрышным для себя финалом. Можно было пожаловаться администратору, что, впрочем, грозило схожими последствиями. Прежде чем дежурный отреагировал бы на мое заявление, нам с Алексией досталось бы здесь по полной.

Оставался еще один вариант: попытаться найти другое место для ночлега. Алексия выбрала именно эту возможность.

— Слушай, давай не будем тратить время на этих придурков. Есть у меня одна мысль. Я, кажется, знаю, куда мы сейчас пойдем.

На Пикадилли мы вышли уже в половине первого ночи. Алексия бодрым шагом тащила меня за собой к метро, где мы как раз успели на последний поезд.

— Куда едем-то? — спросил я ее. — Ночь ведь на дворе!

— В Кенсал-Грин, самое древнее из всех действующих британских кладбищ. Я думаю, что просочиться туда нам будет нетрудно.

Кенсал-Грин

Если не встречаешь смерть как невесту, придется познакомиться с нею как с палачом.

— Густаво Тимон —

Минут через двадцать или, быть может, чуть позже мы уже стояли перед воротами кладбища Викторианской эпохи. От него веяло каким-то запустением. Впрочем, скорее всего, это впечатление своим происхождением было обязано той дурной славе, которую этот район приобрел именно в последние годы.

Даже в путеводителе было сказано, что название «Кенсал-Грин» частенько мелькало в прессе в хронике криминальных происшествий. Порой здесь происходили самые настоящие перестрелки. Так, например, в ноябре 2001 года пятеро посетителей, сидевших на террасе одного из пабов в этом районе, получили тяжелые ранения, когда трое неизвестных в масках открыли беспорядочную стрельбу по заведению. Два года спустя неподалеку от этого места были найдены трупы семилетнего ребенка и его отца. Обоих убили выстрелами в голову. С тех пор цепочка насилия, совершавшегося в этом районе Лондона, не прерывалась.

В общем, данное место, несмотря на всю мою любовь к кладбищам, я никак не мог назвать безопасным, и ночевать здесь, с моей точки зрения, было бы по меньшей мере неразумно. Впрочем, учитывая тот факт, что метро уже закрылось, другого выхода у нас не оставалось.

Как и предполагала Алексия, на территорию кладбища мы проникли без особого труда. Один из секторов ограды был несколько ниже, чем все остальные. Алексия даже не забралась на него, а легко, по-кошачьи влетела на гребень стены. Оттуда она протянула мне руку, и с ее помощью я тоже сумел забраться на каменную стену. Мы огляделись и одновременно спрыгнули на дорожку, шедшую вдоль ограды. Дожди, постоянно идущие в Лондоне, превратили эту тропку в своего рода водосточную канавку.