Пропавший - Микаэль Крефельд

– Что вы хотели мне показать?

– Терпение, мой друг! Нам туда. – Он повел ее куда-то по крыше мимо световых колодцев и огромного вентилятора. – Ты уже слышала историю про Гамельнского крысолова?

– Нет, не слышала. А о чем она?

– В ней рассказывается про то, как один городок заполонили крысы. И вот однажды туда зашел странствующий крысолов, и жители стали его умолять, чтобы он избавил их от крысиного нашествия. Они обещали ему отдать за это все, что у них есть. Крысолов был честным социалистом и сказал, что с него будет довольно, если они заплатят столько, чтобы он мог поужинать и не ложиться спать голодным. И знаешь, что он сделал?

– Нет. Я же не слыхала эту историю.

– Он вынул дудочку и заиграл на ней. – Хауссер стал насвистывать мелодию и зашевелил пальцами, как будто перебирал отверстия дудочки. – И вот изо всех щелей повылезали крысы. Зачарованные дудочкой крысолова, они пошли за ним, и он увел их из города.

– И куда он их увел?

– К ручью. И перешел его вброд. Ручей был не очень глубокий, но достаточно глубокий, чтобы все крысы в нем потонули.

– Так он помог жителям города?

– Точно. Помог. Но когда вернулся назад, чтобы получить обещанную плату, они отказались платить. Они сказали, что ему просто повезло и что сами они могли бы проделать то же самое без его помощи.

– Как нехорошо они поступили!

– Конечно нехорошо. Но так уж водится у капиталистов. Они жадные и лживые. Поэтому крысолов сделал так, чтобы они никогда не забыли про свой обман. Он снова взял дудочку и заиграл.

– Так ведь крыс уже не осталось?

– Нет. На этот раз за ним пошли все дети этого города.

У Ренаты округлились глаза.

– Неужели он их тоже утопил?

– Нет-нет! – засмеялся Хауссер. – Надо же вообразить себе такой ужас! Он увел с собой детей в прекрасное социалистическое государство, где исполнятся все их мечты. Где никто никого не обманывает. – Хауссер погладил девочку по головке. – Видишь вон те башни? – Он показал рукой на громадные прожекторы, черневшие на фоне ночного неба.

– Это прожекторы спортивного парка имени Фридриха Людвига Яна.

– Правильно. – Хауссер взглянул на свои часы. – А теперь гляди внимательно, – сказал он.

И в тот же миг на башнях, постепенно разгораясь, занялись огни. Разгоревшись в полный накал, они образовали ослепительно светящийся круг. Глядя на это зрелище с крыши, можно было подумать, что над этой частью города засиял сверкающий ореол.

– Ну что? Разве это не красота?

Девочка кивнула.

– Сияющий символ величия нашего города, носящий имя отца-основателя немецкой гимнастики.

– «Frisch, fromm, fröhlich, frei!»[30] – сказала Рената. – Это наш девиз. Фрау Герц говорит, что это он завещал.

– Ты просто поражаешь меня своими познаниями, Рената! На этом стадионе мне довелось быть свидетелем замечательных подвигов героев, прославивших наше государство. Когда-то я присутствовал при том, как Уве Хон[31] установил мировой рекорд в метании копья. Он стал первым атлетом, преодолевшим в этом виде спорта стометровый рубеж.

Девочка улыбалась и смотрела на него сияющими глазами.

– Рената! Рената! – донесся до нее из темноты голос матери.

Хауссер и Рената подошли к самому краю крыши и выглянули на школьный двор, по которому растерянно метались Лена и фрау Герц.

– Ты бы откликнулась! – сказал Хауссер, подойдя сзади вплотную к Ренате.

– Мама, мама! Я тут, наверху! – отозвалась Рената так громко, как только могла.

Лена обернулась. Рената снова крикнула, что она здесь. Лена и фрау Герц посмотрели на крышу, и обе одновременно увидели Ренату. Фрау Герц испуганно зажала ладонью рот. Лена оцепенела. Она не сводила глаз с Ренаты и Хауссера, который черной тенью возвышался у нее за спиной.

Хауссер погладил Ренату по головке, глядя на стадион. Один легкий толчок в сторону сияющего ореола, и она окажется мертвая у ног предательницы-матери. Трагедия, которую не искупит для Лены никакое будущее богатство.

– Хауссер, умоляю вас!

Он посмотрел на нее с улыбкой:

– Я – человек, который поставлен удалять мусор, застрявший в колесиках машины. Ты наконец это поняла?

Она ничего не ответила, а только смотрела на него не мигая, потухшим взглядом, с открытым в бессильной гримасе ртом.

Он насладился выражением ее лица, затем перевел взгляд на Ренату:

– Тебе пора спуститься к маме, Рената.

Рената отвернулась от зияющей бездны и побежала назад по плоской крыше.

– Рената! – окликнул ее Хауссер.

Она обернулась к нему.

– Скажи мне еще раз, о чем ты мечтаешь.

– Представлять ГДР на Олимпийских играх и выиграть для нас золото! – крикнула девочка.

Он в ответ сделал жест, как бы отдавая ей честь.

53

Хауссер наблюдал по монитору за Кристофом и Леной. Они сидели на черной лестнице, Кристоф крепко обнимал жену, прижав ее к груди, но она продолжала рыдать:

– Мы должны бежать отсюда… сегодня же ночью.

– Этого мы не можем сделать, Лена. Это было бы самоубийством.

– Самоубийство – оставаться здесь. Почему ты, черт возьми, не сказал, чтобы его убили?

– Я так и договаривался. Мы все думали, что он мертв. Он выглядел мертвым.

– Надо было убедиться, Кристоф!

– Знаю. – Он погладил ее по голове и поцеловал в лоб. – Нам придется подождать, Лена. В новостях сообщали о начале реформ. Будет больше свободы. Я совершенно уверен, что настает наше время.

– Но когда еще это будет!

– Ждать осталось неделю-другую, не больше.

Она высвободилась из его объятий и встала со ступеньки:

– Какие там недели! А я знаю, что и нескольких часов не пройдет, как этот психопат опять что-то против нас предпримет. Если ты ничего не сделаешь, то я сама заберу Ренату и сбегу с ней за границу.

– Но, Лена, послушай…

Она направилась к кухонной двери:

– Я серьезно. И ты больше нас никогда не увидишь.

Кристоф тоже встал, шагнул к ней и заключил в объятия:

– Дорогая, мы убежим вместе. Я что-нибудь придумаю.

– Ты не шутишь?

– Что ты!

– Ты можешь задействовать свои… свои связи?

– Какие связи! Они все сами сбежали или попрятались…

– Но как же быть?

Он задумался, глядя в пространство.

– Браун как-то упоминал о другом плане. Он называл это «запасным выходом». Этот план не так детально разработан, как то, что предлагал Шрёдер – уехать на посольских машинах, но тоже вполне выполним.

Хауссер откинулся в кресле. После стольких месяцев и недель, после стольких неудач и страданий его план, кажется, близок к осуществлению!

54

Кристиансхавн, апрель 2014 года

Томас положил перед Викторией взятое у нее взаймы зарядное устройство. Виктория, с сигаретой в зубах, сидела на прилавке. В помещении, кроме них, никого не было, и холодный взгляд, который она бросила на Томаса сквозь облако сизого дыма, ясно говорил, что она предпочла бы остаться одна.

– Я думал, ты обрадуешься, что я его тебе вернул, – сказал Томас, кивая на зарядник.

Она ничего не ответила и продолжала молча смотреть. Томас отвел глаза.

– Я наконец заставил себя оставить все это в прошлом. Теперь с этим раз и навсегда покончено, – поудобнее развалившись в кресле, улыбнулся он Виктории.

Она посмотрела на него без всякого выражения.

– Ну что? – спросил наконец Томас, не выдержав молчания. – Может, лучше сваришь кофе, чем демонстрировать свое недовольство?

– У меня нет желания пить кофе, – сказала она и загасила в пепельнице сигарету.

Томас пожал плечами:

– Кто тебе сегодня испортил настроение?

– Ты. Причем не только сегодня. Ты меня очень разочаровываешь, Ворон.

– Что я такого сделал? – спросил он, разводя руками.

– Когда ты напивался, как бездонная бочка, я думала, что дальше тебе уже некуда опускаться.

– Но теперь же я почти всегда трезвый.

– Да. Это я заметила, и, оказывается, это тебя не красит.

Виктория достала из кармана пачку табака.

– Никак не пойму, что я тебе такого сделал и почему ты такая неприветливая?

Она покачала головой:

– Разве можно чуть что пускать в ход кулаки?

– Так вот в чем дело! – Томас прищурился и посмотрел ей прямо в глаза. – Учитывая, как поступил со мной Миккель, он и не того заслужил! Он еще дешево отделался.

– Ты так считаешь? – Она высыпала на листок папиросной бумаги щепотку табака и свернула себе сигарету. – Значит, ты считаешь, что кулаками можно решить все мировые проблемы?

– Я никогда не говорил, что собираюсь решать мировые проблемы. Ни кулаками, ни без кулаков. Я и не суюсь в мировые проблемы, мне бы со своими разобраться! – Томас улыбнулся ей, чтобы разрядить обстановку.

Виктория закурила новую сигарету и выпустила ему в лицо густую струю дыма.

– Я советовала тебе оставить в покое этот мобильник. Но ты не смог удержаться. Вместо того чтобы послушать меня, ты начал рыть носом землю, чтобы узнать, кто стоит за этими эсэмэсками. Ну и до чего ты докопался?