!Фантастика 2024-4". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Проскурин Вадим Геннадьевич

Бросив себе за плечо поспешный взгляд, Дэрри успел увидать, как портал погас, схлопнувшись без остатка. Пространственные ворота поглотили в своем чреве Гарета, Анвин и проклятую небесами леди Элену. На месте, где еще несколько минут назад распахнулось окно в пламенеющую бездну, теперь клубилась одна лишь непроглядная тьма. В иных обстоятельствах можно было бы попытать удачи в раскинувшемся за пределами обрубленного коридора мраке, да только выставленная леди Эленой огненная сеть, прежде преграждавшая путь к порталу, ко всей досаде никуда не пропала.

— Готовы к смерти? — спросил капитан Колдер, отбивая очередной вражеский выпад.

— Я уже умирал однажды, и весьма недавно причем, — правда о своем прошлом, прежде тщательно скрываемая, теперь совершенно непринужденно сорвалась с языка. В некоторые моменты приходится забыть о любых скрытности и осторожности — просто потому, что они становятся совсем ни к чему. Как жаль, однако, что пропал арбалет… да впрочем, он бы все равно сейчас не помог. — В мои планы не входит делать это во второй раз!

А капитан тертый калач — удивился, приподнял брови, но лишних вопросов задавать не стал. В любом случае у Гледерика не нашлось бы времени на них отвечать — твари опять полезли в атаку, и пришлось как следует зазвенеть клинками. На них с Колдером напирало несколько десятков, если оценивать на глаз, оживших ледяных статуй, пусть даже в узком коридоре големам было толком не развернуться и не напасть сразу всей толпой. Впрочем, какая вообще разница, три противника против тебя выступило или тридцать, если твой клинок не способен сразить даже одного? В таких обстоятельствах могут спасти только магия или чудо. Чудес Гледерик на свою грешную голову не заслужил, это он знал совершенно точно, ну, а что касается магии…

Насчет магии он не был бы столь уверен.

Серебристый вражий клинок промелькнул прямо перед глазами, Дэрри успел отшатнуться в самый последний момент, и острое лезвие, что в противном случае разрубило бы ему голову пополам, в итоге лишь обожгло щеку. Лицо залило жаром, перед глазами заплясали алые пятна, а в голове внезапно зазвучал голос, пришедший из давнего, почти забытого прошлого: «Я могу дать вам магию, лорд Кардан. Я способна научить вас призывать ветер, или управлять дождем, или заклинать духов и разговаривать с ними. Вы сможете угадывать прошлое — а если потребуется, то и будущее тоже. Вы сумеете подчинить себе волю человека, если он слаб, или уничтожить, если силен».

Мир подернулся пеленой, на краткую долю мгновения наполненный ледяными химерами темный коридор исчез, сменившись поляной в полузнакомом ночном лесу, освещенном ясными звездами. Вокруг громоздились сосны и ели, готовился погаснуть костер, и за пределами отбрасываемого им круга света бесновались голодные жадные тени. Прямо перед Гледериком, испуганным и совсем молодым, стояла вынырнувшая из темноты тварь, способная менять лица, оборачивающаяся то древним старцем, то эльфийской наружности юнцом. Тварь, владевшая чародейством, помнящая еще сокрушение мира и явившаяся сожрать путников, посмевших устроить привал на землях, которые она полагала своими.

Страх вопил внутри Дэрри диким зверем, но вместе с ним росла и крепла решимость. Он помнил свои слова, произнесенные демону прямо в лицо: «Мое имя Гледерик Брейсвер. Моего пращура звали Гейрт Кардан, и был он из высокого дома Карданов. Человеческого дома. Но прежде пращуры Гейрта Кардана брали себе жен из дома Айтвернов, герцогов Малериона, и, таким образом, по праву крови я — тоже Айтверн. Я происхожу от лорда Эйдана из Дома Драконьих Владык, от фэйри, женившегося на человеческой деве и принявшего обличье и судьбу смертных. Тем не менее, он остался одним из ваших. И я тоже один из ваших. Ты говорил что-то о драконах, что уснули на краю мира? Дракон стоит сейчас перед тобой. Не заставляй меня дышать на тебя огнем».

Звенел в ушах насмешливый голос чернокнижника из лейсенской таверны, не то двоюродного дяди Гарета Крейтона, не то вообще непонятно кого: «Ты посланец с Кольца, да поглотит его обод изначальная Бездна? Тебя прислали драконы?!»

Память, разрубленная ударом меча, возвращалась и пробуждалась снова, волной поднимаясь из темных глубин. Собственная родословная, уходящая в бессчетные глубины веков, в такие немыслимые дали, что и не всякий летописец их вспомнит, разворачивалась перед мысленным взором Гледерика, словно открытая книга. Нет, он не просто наемник, не бандит с большой дороги, не лихой солдат удачи, сражающийся за злато и кров, не ищущий лучшей доли странствующий рыцарь — пусть даже рыцарем, солдатом и бандитом он тоже являлся. Но его чело, пусть и совсем недолго, венчала корона, доставшаяся ему по праву крови, по праву наследования, на основании имени предков. Кровь властителей Иберлена, одного из величайших королевств Срединных Земель, текла в его жилах — а помимо нее, смешанная с ней, текла также кровь Айтвернов.

Кровь Драконьих Владык. Кровь повелителей фэйри, стоявших у основания королевства, переживших некогда еще Великую Тьму, задолго до ее начала пересекших межзвездную бездну, возрождавших изломанный мир. Наделенный от рождения магией, он так и не осмелился пробудить ее прежде. Он отказывался от нее, искал человеческой доли — но теперь время, пожалуй, пришло. Он ощущал это столь же остро, как если бы слышал гремящий над головой набат. Иногда, чтобы раскрыть свою подлинную натуру, приходится сперва все потерять — товарищей и вассалов, корону и королевство, и даже самую жизнь, остановленную ударом клинка. Клинка, который сжимал в своих руках родич, почти что брат, несостоявшийся друг.

Решение созрело немедленно, пришло вместе с пробудившимися воспоминаниями, показалась единственно верным. Ярость пробудилась в груди, как огонь разгорается в кузнечном горне, и расправила за плечами исполинские призрачные крылья, сотканные из слепящего света, подобные драконьим. Гледерик будто видел их неким особенным зрением, не сомневался, что они раскрылись за его спиной, чувствовал кожей их каждый изгиб. Охнул, отшатываясь к стене и опуская полуторный меч, Остин Колдер, и даже ледяные твари, столь напоминающие фоморов из легенд старого севера, на несколько секунд замерли, будто пораженные открывшимся зрелищем.

Этих нескольких секунд вполне хватило, чтобы начать действовать.

Кровь, текущая из ран, обратилась светом, и призрачные крылья засияли все ярче. На краткий миг он запахнулся в них словно в плащ, чувствуя себя заключенным в лучистый кокон, а затем резко развернул крылья на всю ширину коридора, одновременно шагая вперед, навстречу врагам, и тут же разворачиваясь к ним боком. Полоса призрачного света, составившая его правое крыло, ударила по нескольким ближайшим големам, разрезая их надвое столь же просто, как хорошо наточенный нож режет бумагу. Ледяные статуи взорвались вихрем разлетающихся во все стороны осколков, и эти осколки, ясно видел Гледерик, прямо в полете таяли, вновь становясь водой, той самой, из которой изначально и были сотворены ледяные образины.

Разбрызгавшиеся капли легли ему на лицо тонкой сеткой, терпкой влагой смочили губы, разошедшиеся в злой усмешке. Вот теперь посмотрим, кто выйдет победителем из этой схватки. Он ощущал свои новые странные конечности столь же явственно, как чувствуешь руку или ногу, мог управлять ими столь же легко и привычно, как обычно двигаешь рукой или переставляешь ногу, и твердо знал, что способен убивать при помощи этих крыльев даже с большей легкостью, чем половину жизни убивал людей при помощи меча.

Големы бросились к Гледерику, вскидывая клинки, но он уже разворачивал им навстречу левое крыло, оказавшееся на проверку столь же смертоносным, сколь и правое, столь же стремительным и быстрым. Призрачный свет резал острее меча, скашивал присланных темным чародеем големов словно пшеницу в поле, не оставляя от них ничего, кроме растекшихся по полу луж.

Дэрри Брейсвер шел вперед улыбаясь, с каждый шагом полосуя вставших на его пути врагов очередным новым взмахом своих драконьих крыл, каждое из которых оканчивалось, как он ясно видел теперь, длинными когтями, горевшими словно извлеченный на солнце алмаз. Движения давались ему легко и плавно, продиктованные самой сутью его естества, и никакой враг не был способен ему помешать. Големы не пытались бежать, напротив, они бросались в бой со все большей яростью, являли недоступную никому из смертных бойцов скорость — но исход схватки все равно был предрешен.