Гостья из тьмы - Тамара Маккинли

– Спасибо, – сказала Матильда, забираясь в повозку и беря в руки поводья.

На ее свист Блю показался из-под крыльца магазина, где, очевидно, охотился за крысами. Она мягко стегнула поводьями по спине Леди, и повозка медленно тронулась с места. Матильда выехала на пыльную дорогу, мечтая поскорее убраться из этого городка, где все жители, она была уверена в этом, приникли сейчас к окнам, а мужчины высыпали из пивной и стоят на веранде, обсуждая ее дела. Она гордо вскинула голову. Пусть думают что хотят! Она будет поступать так, как считает нужным. И отныне и навсегда никому не будет должна ни пенни!

Дженни лежала, уставившись в потолок. Она пыталась поставить себя на место одинокой беременной девочки, которой не с кем было не только посоветоваться, а просто перекинуться словом.

Она и сама знала, что такое одиночество, когда не на кого опереться и ты вынужден прятать все чувства глубоко внутри. Дженни прекрасно помнила свой страх при виде грозной сестры Мишель. Все монахини приюта были грубыми и быстрыми на расправу, но только сестра Мишель внушала ей настоящий ужас.

– Ты дитя дьявола, Дженнифер! Именно поэтому он оставил на тебе свою метку! – шипела она, тыча пальцем в ее родинку на виске.

Дженни поморщилась, подавляя в себе застарелую детскую реакцию на этот знакомый пронзительный голос. До сих пор она не могла заходить в католические соборы и слышать звук органа без ужаса и дрожи. Эти звуки вызывали в ней непроизвольное желание спрятаться от всех или исчезнуть вообще.

Девушка стремительно поднялась с кровати и подошла к окну. Ей надо было сбросить с себя тяжелый гнет прошлого, но она знала, что этот ужас останется в ней навсегда. Счастье, что тогда, в детстве, от этого оглушительного одиночества ее спасло появление в приюте Дианы.

Брошенную, плачущую четырехлетнюю малютку нашли на ступеньках приюта с запиской в кармане поношенного платья: «Ее зовут Диана. У меня нет больше денег, чтобы ее кормить». Дженни со слезами на глазах вспомнила, как малышка рыдала всю ночь в спальне, пока она не решилась и не нырнула к ней в постель. Они тогда крепко обнялись и так заснули до утра. Именно тогда родилась та крепкая связь между ними, которую не смогли разрушить никакие наказания сестры Мишель. Временами, вот в такие моменты, как сейчас, Дженни безумно скучала по Диане.

– В конце концов, рядом со мной была Диана, – пробормотала Дженни. – А у бедной Матильды не было вообще никого.

Дженни посмотрела в окно, где медленно догорал день. Мысли ее вернулись к зеленому платью и звукам вальса. «Все же был кто-то позже в жизни Матильды, кто любил ее и заботился о ней, – подумала она. – Иначе не было бы дневников и той надписи на кладбище. Кто-то, чей дух до сих пор витает в Чуринге, заставляя меня читать дневники…»

Матильда с трудом перевернула лопату, вываливая картошку на землю. Она торопилась, так как нужно было успеть сделать еще много дел до завтрашнего приезда стригалей. Ей мешала боль в пояснице, которая теперь не проходила целый день. Неужели она надорвалась, поднимая старый движок и ставя его на место в стригальне? Так не вовремя!..

Она выпрямилась и потерла поясницу, давая себе минутную передышку. От поясницы боль стальным кольцом охватила живот. Ребенок уже несколько дней не шевелился, опустившись вниз. Неужели пришел срок?

– Господи, только не это! Сейчас не время, – испуганно пробормотала она, трогая живот. – Вот-вот должны появится стригали!

Она попыталась собрать картошку, но внезапно сильная боль скрутила ее. Матильда упала на колени, картошка была забыта. Вся она сосредоточилась на том, что происходило внутри. Она прилегла на бок, щекой в мягкую землю, и застонала. Когда боль немного отпустила, Матильда с трудом встала и, пошатываясь, отправилась к веранде. Только бы успеть дойти до дома! Но почти у самой двери боль с новой силой скрутила ее. Она упала на колени, вцепившись руками в кресло-качалку.

– Габ! Помоги! – слабо вскрикнула она, прислушиваясь.

Во дворе слышалось только блеяние овец в загонах. Боль опять скрутила ее, вызвав панику. Она видела, как появляются ягнята на свет, и не раз принимала роды, но вдруг у нее что-то пойдет не так, как надо? Многие овцы погибали, не разродившись, или ягнята рождались мертвыми…

– Габриэль! – закричала она изо всех сил. – Где тебя черти носят, бездельник?

Пот заливал лицо, руки и ноги дрожали. Матильда снова прислушалась, но ответа не было.

– Габриэль, не бросай меня! – простонала она. – Мне нужна твоя помощь, пожалуйста, вернись!

Перетерпев новую схватку, Матильда поняла, что ждать бесполезно, она одна. Кое-как поднявшись на ноги, она открыла дверь и прошла в кухню. Захватила у двери одеяло и бросила на пол поближе к плите, на которой кипел котел. Взяв со стола нож для разделки кроликов, Матильда опустила его ненадолго в кипяток – он ей понадобится позже, чтобы перерезать пуповину.

Голова кружилась, пока она снимала ботинки и комбинезон. Рубашка была мокрая от пота, но Матильда оставила ее. Было что-то неприличное в том, чтобы испытывать такую боль совсем обнаженной. Кинув рядом чистую простынку для ребенка, Матильда опустилась на колени, упираясь руками в пол и проклиная в душе Габриэля. Почему он исчез именно сегодня, прихватив с собой всех своих родственников? Было что-то мистическое в том, как он чувствовал надвигающиеся неприятности и вовремя исчезал.

– Ленивый, ни на что не годный ублюдок! – шептала она в перерывах между схватками. – Сбежал именно тогда, когда он мне так нужен!

Боль накатила яростной волной. Матильде казалось, что ребенок рвется наружу, разрывая ей внутренности. Исчезло все, кроме этого неумолимого желания ребенка появиться на белый свет. Она тяжело дышала, спина выгнулась дугой, из горла рвался крик, ноги дрожали крупной дрожью. Она судорожно цеплялась пальцами за одеяло, в голове стоял туман.

Внезапно краем сознания Матильда уловила звук открываемой двери и тяжелые шаги. Чья-то призрачная тень приблизилась, смутно зазвучали голоса:

– Господи, Берт! Она рожает! Быстро тащи мой ящик из фургона!

Матильда открыла глаза и увидела над собой знакомое, встревоженное лицо Пег Райли.

– Все в порядке, дорогая. Просто расслабься. Я все сделаю как надо.

– Мой ребенок, – прошептала тихо Матильда. – Он лезет наружу.

– Так и надо, родная, он спешит родиться. Когда будет схватка, тужься!

Вцепившись в сильные руки Пег, Матильда наконец перестала сдерживаться и целиком отдалась движению внутри себя. Все в ней, казалось, выворачивается наизнанку. И вдруг она почувствовала, как что-то быстро проскользнуло у нее между ног. Затем надвинулась темнота, желанная и всепоглощающая. Матильда с облегченным вздохом погрузилась в нее.