Гостья из тьмы - Тамара Маккинли

Открыв глаза, она сначала не поняла, где находится. Было темно, но затем она увидела лунную дорожку в углу своей комнаты. Что-то изменилось, что-то было не так…

Усилием воли Матильда выплыла из забытья и все вспомнила. Как долго она была без сознания и где ее ребенок?..

Какая-то тень появилась из темного угла, и на нее накатил ужас. Это Мервин! Он встал из могилы, чтобы наказать ее и отобрать ребенка! Матильда закричала от страха и тут же услышала успокаивающий голос:

– Ш-ш-ш, все в порядке, родная. Это я, Пег Райли.

Теплая рука заботливо убрала прядь волос со лба, а перед пересохшими губами появилась чашка с каким-то странным запахом. Лицо женщины было таким знакомым и добрым, что Матильда с удовольствием расслабилась. Ей всегда нравилась Пег, и она впервые за много месяцев почувствовала себя в безопасности.

Когда Матильда напилась, Пег убрала чашку и заботливо натянула простыню до самого подбородка.

– Все прошло, милая. Спи спокойно. Пег присмотрит за тобой, не волнуйся.

– Где мой ребенок? – пробормотала она, чувствуя, как веки тяжелеют.

– Не расстраивайся, милая. Все хорошо. Надо только выспаться сегодня ночью, а завтра утром все будет по-другому.

– Мой ребенок?.. – в полусне прошептала она. – С ним все в порядке?

Больше она ничего не успела подумать, проваливаясь в беспокойный сон. Ей снилось, что где-то рядом звучат возбужденные голоса и топают тяжелые шаги. Когда она наконец очнулась, Пег сидела рядом с вязаньем в руках.

– Спасибо, Пег. Я так испугалась! Не представляю, что бы случилось, если бы вы не приехали…

– Все нормально, девочка. Мы решили ехать прямо сюда, не заезжая в Уэллаби-Флатс, – прямо как чувствовали… – Она сложила вязанье. – Не буду кривить душой и выражать соболезнования по поводу смерти твоего отца, девочка. Но ты, я вижу, успешно со всем справилась. Овцы выглядят такими упитанными!

Матильда бессильно откинулась на подушку. Она чувствовала слабость, несмотря на долгий сон; глаза закрывались. Пег вышла, затем опять появилась с чашкой в руках.

– Выпей это, детка. Я помогу тебе подняться на ноги. – И добавила, увидев, как Матильда морщится от запаха: – Я добавила туда кое-что, чтобы тебе легче было уснуть. Ничего вредного, не беспокойся!

Пег проследила, чтобы Матильда выпила полную чашку теплого молока.

– А где отец ребенка? – спросила она наконец.

Матильда почувствовала, как щеки ее загораются от стыда.

– Его нет… – прошептала она.

Пег Райли, казалось, такой ответ не смутил. Она молча кивнула, затем заботливо подоткнула простыни и пошла к выходу.

– Где мой ребенок? – крикнула Матильда, напрягая силы.

Женщина застыла в дверях, не поворачиваясь, с безвольно повисшими вдоль тела руками. Когда она повернулась, у Матильды екнуло сердце: лицо Пег было печальным.

– С ним что-нибудь не так? – в страхе пробормотала она.

Пег грузно села рядом на кровать и взяла ее за руку, отводя глаза.

– Мальчик умер, дорогая, – со слезами в голосе прошептала она. – Мы ничего не смогли сделать…

Она обняла худенькую девочку, которая молча уткнулась ей в грудь, не в силах говорить.

– Мой Берт сделал чудесный маленький гроб, детка. Мы проследим, чтобы бедняжка был похоронен как следует, не волнуйся.

Матильда из последних сил боролась с темными волнами сна, накатывающими на нее.

– Мой ребенок… умер? – прошептала она, пытаясь понять, что это значит, и слезы покатились из ее закрывающихся глаз. – Умер мой маленький сын…

Пег прижимала к себе вздрагивающее тело, пока сон окончательно не накрыл Матильду, погружая в темноту…

Звуки наплывали – сначала отдаленные, потом все ближе. Блеянье овец, шум движка, возбужденные крики мужчин. Вся эта мешанина настойчиво врывалась в ее тяжелый сон, мешая забыться вновь. Она постепенно осознавала, что в Чуринге идет стрижка: Пег и Берт Райли, видимо, приняли стригалей. Матильда обрадовалась, что все идет как надо, а потом вспомнила, что случилось. Ее ребенок умер… Пег с Бертом собирались его хоронить, а она лежит тут, как куль!

Матильда попыталась вскочить на ноги, но тело не слушалось.

– Пег, где ты? – слабо крикнула она, собираясь с силами, и прислушалась.

Ответа не было.

«Видимо, на кухне», – подумала она.

Голова кружилась, ноги дрожали, когда Матильда попыталась все же встать. Ей пришлось схватиться за туалетный столик, пережидая, пока мир вокруг перестанет кружиться. Внутри была непривычная пустота, все тело болело. Матильда с трудом натянула на себя одежду, заботливо постиранную Пег, и, устав от этих усилий, долго готовилась к походу на кухню. Но когда, с трудом передвигая ноги, она добрела туда, оказалось, что на кухне никого нет. «Наверное, Пег в столовой», – подумала она и тут заметила на столе записку: «Берт заболел, вынуждены уехать. Мы все устроили как надо, не волнуйся. Пег Райли».

– Господи, что же теперь будет? – запаниковала Матильда. – Я так рассчитывала на нее во время стрижки! Конечно, жаль Берта, но что же мне делать одной?..

Она обвела глазами пустую кухню и вдруг заметила, что они забрали с собой пакет муки, мешок сахара и большой кусок окорока.

«Больше никогда в жизни не буду никому доверять!» – со злостью подумала Матильда. Теперь необходимо было дойти до стригальни и посмотреть, хватает ли там людей.

Девочка с трудом вышла на веранду. Габриэль командовал работниками, толпившимися у стригальни. Слава богу, хоть этот вернулся! Но у нее есть одно дело, которое необходимо сделать прежде, чем она вернется к хозяйственным делам. Ей необходимо попрощаться со своим ребенком.

Ноги дрожали, но в голове прояснилось, когда Матильда обогнула дом и направилась к семейному кладбищу. Слезы наворачивались на глаза, но она не давала им воли. «Все это слабость! – думала она презрительно. – У меня нет времени жалеть себя».

Новая могила была прикрыта камнями, чтобы дикие динго не могли добраться до тела; небольшой крест из свежих досок был укреплен в изголовье. Матильда опустилась на колени. Слезы все же покатились по лицу, когда она дотронулась до аккуратной маленькой могилки, где лежал ее ребенок. Бедный невинный малютка, которого она ни разу не видела и не держала на руках…

Матильда хотела помолиться, но не смогла найти слов. Она была наказана за свою строптивость и ненависть к отцу. Бедное невинное дитя попало из-за этого на небеса. «А может быть, все к лучшему? – подумала она, когда слезы высохли. – Его бы всю жизнь преследовали сплетни, отравив нам радость общения».

Матильда сорвала несколько диких цветов и положила у креста. Она долго стояла, глядя на могилу сухими глазами.