Каждый за себя - Александра Маринина

- Нет, я так не думаю. - Отец медленно закипал, и Костя испугался, что тот может сорваться и начать кричать. - Но я думаю, что поскольку она является женой нашего Врага, то может рассказать тебе о его жизни, о его работе, о его привычках и друзьях, о его вкусах и образе мыслей.

- Да с какой стати она начнет рассказывать мне о своем муже?

- Женщины, Константин, очень любят рассказывать своим любовникам о своих мужьях. Это невозможно объяснить, но это факт.

- Да ты что, пап?! - От негодования у Кости даже голос задрожал, и внутри стало горячо и противно, словно в грудную клетку попали кипящие помои. - Я что, должен стать ее любовником?

- Придется, если будет нужно. Ты легко сделаешь для своего брата такую малость.

- Пап, ты соображаешь, что говоришь? Ты на что меня толкаешь?

- На то, чтобы отомстить за родного брата, - голос у отца стал жестким и неприятным. - У тебя есть цель, и ты должен к ней идти, а не разводить слюни на романтических бреднях. Если ты умный, тебе не придется с ней спать. Если дурак - извини. Напряжешься и потерпишь.

Это звучало до такой степени цинично, что Костя ушам своим не верил. Он не подозревал, что отец может быть таким… Что может предложить сыну такое… И даже не предложить - заставлять делать. Впрочем, он сказал что-то о том, что если Костя не дурак, то спать с ней не придется. Что он имел в виду?

- А…, как сделать, чтобы не спать с ней? - осторожно спросил он, понимая, что фактически уже согласился на все варианты.

Не мог он сказать отцу "нет". Не мог отказать ему. Не мог послать его подальше с такими "интересными" предложениями. Ведь он отец, а речь, в конце концов, идет о Вадьке, для которого Костя готов пойти на все.

- Молодой влюбленный юноша, которому некуда пригласить свою даму сердца, а идти к ней домой, туда, где живет, спит и ест ее законный муж, он не может по этическим причинам. Эдакий романтический чистоплюй.

Робкий и влюбленный по уши.

- А если она сама предложит куда-нибудь пойти? К подруге, например?

- Если умный - выкрутишься. Найдешь аргументы.

Не найдешь - трахнешь ее, ничего с тобой не сделается.

- А если она мной вообще не заинтересуется? Если я ей не понравлюсь?

Отец критически осмотрел сына, как иные мамаши оглядывают своих дочерей на выданье.

- Ты рослый, плечистый, симпатичный, неглупый.

Почему ты должен ей не понравиться? И потом, запомни, ты раза в два моложе ее, и не родилась еще женщина, которой не польстило бы внимание юноши при такой разнице в возрасте. Тем более внешность у нее самая невыдающаяся, обыкновенная, и вниманием мужиков она наверняка не избалована. Клюнет, я уверен. Она затюканная несчастная домохозяйка, ты посмотри, она постоянно с сумками таскается, с собакой гуляет утром и вечером, а он? Ты хоть раз видел, чтобы он с собакой вышел?

- Ни разу, - признался Костя. - Но я ведь не смотрю, это же ты за домом наблюдаешь.

- Так вот я тебе ответственно заявляю, что за те месяцы, которые мы тут прожили, он с собственной собакой не погулял ни разу. Все, что можно, на жену перевалил. Какие у нее радости в жизни? Никаких. Вот и пусть будет у нее маленькая тайная радость - молодой любовник. Или поклонник, это уж как ты сам справишься с ситуацией.

Впервые в жизни в голову Кости Фадеева закралась мысль о том, что его отец - жестокое, бессердечное чудовище. Нет, это не может быть правдой, отец не чудовище, ведь он все это ради Вадьки делает, ради сына! Чудовище не может так беззаветно любить своих детей.

- Пап, а может, лучше ты сам? - неуверенно предложил Костя.

- Что - сам?

- Ну это…, познакомишься с ней, роман закрутишь…

Ты все- таки ей по возрасту ближе, ей с тобой интереснее будет.

- Я слежу за ее мужем, и мне нельзя светиться, иначе она меня узнает в самый неподходящий момент. И потом, ты что, хочешь, чтобы я изменил маме? - надменно проговорил отец. - Не ожидал, что у меня сын - подонок.

"А ты хочешь, чтобы я изменил Миле?" - чуть было не выкрикнул Костя, но сдержался. То есть он непременно сказал бы это вслух, но растерялся, услышав, что отец назвал его подонком. Растерялся и не нашел что ответить. Это было так неожиданно…

Если бы отец был чудовищем, он не остановился бы перед тем, чтобы изменить маме.

Но если бы он не был жестоким и бессердечным, он не послал бы своего сына охмурять женщину, у которой и без того безрадостная жизнь.

Если он чудовище, то он не вкладывал бы столько души в Вадьку.

Если же нет, то не назвал бы Костю подонком.

В голове у Кости царила неразбериха, и он чувствовал, что в присутствии отца ему с ней не справиться. Ему нужно побыть одному. Помолчать и подумать.

А мама что скажет? Что она скажет, когда придет поздно вечером домой и узнает, на что отец толкает сына? Может быть, остановит мужа, объяснит ему, уговорит? Устроит скандал, защитит Костю?

Костя лег в своей комнате на продавленную узкую кушетку, закинул руки за голову и уставился в серый пятнистый, покрытый трещинами потолок. Если ему придется сделать то, что от него требует отец, так сказать, в полном объеме, то получится, что он на самом деле изменит Миле, потому что у Милы, конечно, сложная бабушка, да и родители непростые, но зато есть подружки, которым предки снимают квартиры и которые без всякого напряга дают ключи "попользоваться". Мила и Костя "пользовались" такими квартирами неоднократно, поэтому Костины интимные отношения с другой женщиной могли получить только одно толкование: измена. Да они и сегодня "пользовались", честно отсидели первую пару, семинар, а вторую и третью - лекции - прогуляли, вернее, провалялись в чужой, но от этого не менее мягкой и сладкой постели. Потом Мила везла его домой, ждала, пока он соберет купленные матерью с утра фрукты и соки для Вадима, потом они заехали в "Мак-авто", купили еды и сидели в машине часа полтора, жуя, разговаривая и целуясь. Потом ездили в больницу, Костя навещал брата, а Мила ждала его в кафе, развлекаясь в Интернете или готовясь к завтрашней контрольной. Вечером он думает о ней, ночью видит ее во сне, а с девяти утра и до восьми вечера они снова будут вместе. Мила заполнила его жизнь целиком, вернее, ту часть жизни, которая неподконтрольна отцу. И как же он может начать ухаживать за другой женщиной? За чужой, незнакомой и совсем ему ненужной? Да еще и в два раза старше.

- Он вернулся, - послышался из соседней комнаты голос отца. - Ты слышишь, Костя?

- Слышу.

- Как только она выйдет с собакой, я тебе скажу.

- Ладно.

Через некоторое время отец заглянул в его комнату и недовольно поморщился, увидев сына лежащим на кушетке.

- Я думал, ты занимаешься.

- У меня завтра нет семинаров, одни лекции, - соврал Костя, отлично помнивший о предстоящей контрольной.

- Все равно нужно заниматься каждый день.

- Мне нужно подумать, пап, - вывернулся он. - Ты же меня озадачил, и мне нужно все продумать как следует.

Отец смягчился, взгляд потеплел.

- Ты будешь ужинать? Разогреть тебе?

- Не хочу, спасибо.

Врет он все, он голоден как волк. Но почему-то Косте сейчас совсем не хочется сидеть с отцом на кухне за одним столом. Почему-то отец стал ему неприятен. Наверное, это пройдет. Лучше он потерпит, а потом, когда вернется, поужинает вместе с мамой. Или один. Или ляжет спать совсем без ужина. Но сейчас, именно сейчас, прежде чем он начнет знакомство и разговоры с ненужной и уже заранее отвратительной ему женщиной, он хочет побыть наедине с собой и подумать о Миле. Пока еще он имеет право думать о ней честно, не кривя душой и не обманывая ни себя, ни ее, ни ту незнакомую и ненужную ему женщину. Через пару часов такого права у него уже не будет, и надо ловить последние минуты, последние мгновения чистого и искреннего счастья.

- Костя, она вышла. Давай одевайся и иди к ней.

Ну вот и все. Сейчас все начнется. И все кончится.

НИКА

Ну почему этот бесконечный день никак не закончится и не оставит меня в покое? Мне кажется, он истязает меня с каким-то садистским наслаждением. И не в том дело, что я хочу спать, это-то как раз ерунда, работая на "Скорой", я привыкла к суточным дежурствам.

Я уже собралась было выйти с Аргоном на прогулку, сладко мечтая о том, как дам ему полчаса, не больше, на отправление всех необходимых надобностей и потом приму душ и лягу спать. Правда, Великий Слепец почему-то до сих пор не объявился, но я надеялась, что, пока я буду гулять, он придет. Может быть, Наталья даже сама его покормит. Ну, в крайнем случае я подам ужин и уж потом…

Но не тут-то было. Увидев, что я одеваюсь в прихожей, Наталья выплыла из гостиной и зачем-то прикрыла за собой дверь.

- Ника, вы, когда возвращались домой, не видели внизу машину Павла Николаевича?

Вопрос поставил меня в тупик. Во-первых, Гомер держит машину в гараже-"ракушке" в двадцати метрах от подъезда, и, даже если она там и стояла, увидеть ее я все равно никак не могла. А во-вторых, откуда вообще такой вопрос? Что, у Натальи есть основания полагать, что ее драгоценный супруг вернулся, поставил машину, но домой не пошел, так, что ли? А куда же он пошел? К любовнице в соседнем подъезде? Бредятина.