Сожжение - Мегха Маджумдар

осторожно трогает его за руку, и он успокаивается.

Они покупают тандыр. Расплачиваясь пачкой наличных, Физрук чувствует себя богачом. Чувствует силу в том, как небрежно он решает, что сделает эту покупку, что сразу внесет полную сумму. В основном здесь все для обычных людей. А он? Он их намного выше.

* * *

Вознагражденный за свою верность, получая теперь зарплату от партии, Физрук проводит вечера и выходные, разъезжая по округам штата, устраивая мероприятия для учителей, учеников и родителей. В Шоджаруграме он видит транспаранты с собственным лицом и надписью по-бенгальски: Добро пожаловать, начальник нашей деревни!

– Получил повышение, – шутит он, обращаясь к водителю.

Водитель улыбается ему в зеркале заднего вида:

– Для этих деревенских ваш приезд – может, главное событие месяца.

В каждой школе ученики подметают земляной двор метлами. Под защитой палочных изгородей растут свежие саженцы. Физрук проталкивается сквозь толпу, складывая руки в знак приветствия, и потом входит в здание школы. Всюду, куда он приезжает, его ждет одна и та же сцена. Примерно пятьдесят учителей и родителей набиваются в здание, и еще десятки их толпятся снаружи. И все молчат. Так начинаются, как он теперь знает, все такие мероприятия. Под конец люди обретут голос – когда Физрук станет уже не божеством, а человеком, иногда терзаемым приступами кашля от деревенской пыли.

– Партия Джана Кальян учреждает, – говорит он под эхо динамика, – школьные стипендии для девочек. На грядущих выборах не забудьте отдать свой голос за Бималу Пал и партию Джана Кальян.

В одной школе, когда отрубают электричество, переносной светильник запитывают от шумного генератора. Бьются и жужжат крылатые насекомые. Маленькая жабка перепрыгивает через порог, и какому-то школьнику приходится ее подобрать и выпустить на улицу.

После речи собравшиеся начинают делиться с Физруком своими бедами. Группа щербатых матерей и хмурых отцов жалуются: учителя не приходят в школу. Какой толк в стипендии, в школьном здании, если в нем учителей нет?

Учителя, пожевывая табак, возражают, что им зарплату не платят вовремя. Месячное жалованье запаздывает на два, иногда на три месяца. И как тут семью кормить?

Молодые учителя напоминают: им надо развиваться, куда-то расти. Эта работа, оказывается, тупиковая!

– Ваша работа – строить будущее нации! – говорит Физрук. – Разве это не благородно?

Когда близится момент отъезда, какими бы жаркими ни были до этого жалобы и протесты, его провожают аплодисментами – радостный грохот, который Физрук воспринимает с улыбкой. Чему они хлопают? Он не знает, но уже привык. Люди теснятся, чтобы на него посмотреть, услышать его слова, бабушки хотят подержать его за руку. Венки и славословия, молитвы, адресованные к нему, будто он какой-то бог. Кто бы от такого не электризовался, пусть даже слегка?

* * *

Вечером следующего дня в доме Бималы Пал – важное совещание. Когда Физрук выходит из дома, жена любуется его традиционной одеждой, его блестящими туфлями.

– Ты начинаешь выглядеть как политик! – говорит она.

– Правда? – спрашивает он.

Ему приятно, хотя награда эта скудная. Чего ради он тратил свои дни, давая в суде ложные показания? За что к нему является теперь призрак пожирателя говядины, призрак, который молит о пощаде, когда Физрук собирается заснуть? Завывания призрака Физрук слышит каждый раз, когда остается один, призрак не отстает, даже когда Физрук ждет, чтобы на поле вышли ученицы.

* * *

Приближаются выборы, и партия начинает кампанию, чтобы вернуть себе большинство в законодательном собрании штата. Очень уж долго она была в оппозиции, и вот сейчас появилась возможность сформировать следующее правительство.

На совещании Бимала Пал хочет услышать, какова будет позиция партии по вопросам образования. Что удалось выяснить по прошлым месяцам взаимодействия с учителями и родителями?

Физрук откашливается. Неожиданно он радуется, что столько ездил в последнее время по деревням.

– Еще чашку чаю! – шепчет кто-то в дальнем углу мальчику, разносящему напитки.

Кто знает, как все это скажется на мальчике? Кто знает, пойдет ли он в школу?

В молчании, в эпицентре внимания партии, Физрук теперь понимает, что жалобы учителей – это доставшийся ему клад. Он приложил ухо к земле и услышал живой голос общественности, а более ценной валюты сейчас в этом зале нет.

И Физрук с небрежной серьезностью пересказывает, что он слышал. А потом выдает предложение.

– Важнейший вопрос в области образования в штате никак не связан с программой или снабжением. Он связан с личным составом. Голосует на выборах личный состав, а не книжки.

Тут кто-то из людей постарше тихо засмеялся. Исторически стратегия образования фокусируется на содержании: надо менять школьную программу и преподавать так, чтобы это было на пользу правящей партии.

– Забудьте про школьную программу, – продолжает Физрук. – Прежде всего необходимо выплачивать зарплату учителям в первые три дня месяца, не допуская просрочки. Это главная и самая большая претензия из всех, что я слышал.

Учителя не хотят делать свою работу, потому что не получают вовремя зарплату. Поэтому они не появляются в школах. Если так, перестают ходить ученики. И вот это мы можем изменить конкретно, и об этом мы сейчас и говорим. Нам это сразу даст голоса учителей.

Бимала Пал слушает. У нее на уме не только школы, но и паводок на севере штата, загубленные посевы, разоренные крестьяне. У нее на уме новые поезда, соединяющие штат со столицей, безопасность на шахтах, квоты для разных каст и племен. У нее на уме благоустройство города, посадка цветов вдоль дорог и регулярный полив деревьев в общественных парках. Голосами городских избирателей пренебрегать нельзя. Завтра должно состояться мероприятие, где она будет награждать ноутбуками отличившихся студентов города.

– Может сработать, – говорит один из старших, глядя на Физрука. – Мадан всем мозги проел насчет программы. А тут свежий подход.

Мадан Чудхари, теперешний министр образования, продавливает в штате изменения школьной программы, чтобы в нее включили больше патриотических текстов.

– Честно говоря, я его точку зрения понимаю, – перебивает другой партиец. – Кто такой этот Хемингуэй? Или тот же Стейнбек? Мадан продвигает оригинальную бенгальскую литературу, и мы должны это поддерживать.

Физрука распирает энергия – он вибрирует от этой энергии. Пусть-ка это старичье попытается с ним поспорить, не мешайте им. Разве он не был учителем? Разве не знает, какова на самом деле школьная жизнь? Он это знает лучше карьерных бюрократов, с тысяча девятьсот шестьдесят второго не видавших школы изнутри!

– При всем уважении, – продолжает он, – нам придется заботу о людях поставить впереди заботы об идеологии. Идеология работает, когда есть забота о людях, а не наплевательское отношение к ним.

Некоторые одобрительно приподнимают брови. Бимала Пал смотрит на Физрука с тенью улыбки на лице.

– Оказывается, – говорит она, – вы весьма убедительный оратор!

– Он же в конце концов учитель, – говорит кто-то. – Умеет справляться с аудиторией.

В поезде Физрук едет с высоко поднятой головой. Возле своего дома он дает монету в пять рупий малолетнему