Кулинар - Александр Варго

– Значит, нет? – недоверчиво сощурился Чинарский.

– День только начался, – вздохнула Валька, – а своих денег у меня нет. Да если б и были, не дала бы, – сухо подытожила она.

– Вот ты как, – почесал в затылке Чинарский. – Не понял, чем это я заслужил такое обращение.

– Ничем. Я порядочная женщина…

– В этом я ни минуты не сомневался, – с ехидцей отозвался Чинарский. – Пошли, Саш, – кивнул он Антонову.

Он резко развернулся и двинулся на выход. Антонов – за ним.

– Это катастрофа, – бубнил по дороге Чинарский.

– Ты куда?

– А хрен его знает. Без денег очень трудно сориентироваться.

– Тебе зачем деньги? – с интересом посмотрел на Чинарского Антонов.

– Сегодня – бега, – с тоской ответил Чинарский. – Деньги нужны на ставку.

– А ты умеешь?

– Нюх у меня есть, – гордо сказал Чинарский. – А в этом деле – это самое главное. Так что если найдешь деньги, получишь к обеду все назад да еще с процентами.

Антонов задумался.

– Можно попробовать, – после долгих размышлений ответил он. – Айда со мной в редакцию.

– Пятьдесят на пятьдесят, – растолковывал Чинарский, – все по-честному.

– Никогда не ошибался?

– Ошибался, но большей частью – выигрывал. – В голосе Чинарского чувствовался оптимизм. – Тем и живу!

Он остался дожидаться Антонова на улице. Пока тот утрясал финансовый вопрос, размышлял о том, что может дать ему название специи, которую в случае с Кулагиной употребил маньяк. Ему не удалось ничего узнать об этом растении, кроме того, что оно очень ценное и родина его – далекая Африка или Мадагаскар. Потратив день на поиски и расспросы, он пришел к тому, с чего начал. А именно – к полной неясности. Если поначалу его грела кое-какая надежда, если он рассматривал специю как зацепку, которая могла его куда-то вывести, то теперь краски сгустились. Осколок мертвым грузом покоился в кармане, а он, Чинарский, стоял на залитом светом тротуаре, и все дороги были перед ним открыты.

Он достал последнюю сигарету из пачки, скомкал хрустящий пакетик и выбросил в урну. Конечно, он мог бы все бросить и вернуться к своему полному непредсказуемости и алкоголя существованию, но было что-то, не дававшее ему покоя. Он не спрашивал себя, как поступил бы, если бы не был должен Кулагиной сотку. Его мозг работал лихорадочно и вхолостую. Нужна была точка отсчета, а таковой у него не было.

Порывистый ветер полоснул его по плохо выбритой щеке. День выдался солнечный, но ветреный.

Чинарский поежился и стал медленно раздражаться. Антонов все не появлялся, и вынужденное безделье тяготило его. То ли дело, когда на душе легкость, в кармане – деньги или бутылка шнапса! Но стоять вот так, с больной головой, сухой глоткой и неразберихой в мозгу – это не могло не злить Чинарского.

Наконец появился Антонов. По его улыбающейся физиономии Чинарский понял, что тому удалось раздобыть денег.

– Двести, – сказал он. – Я иду с тобой.

– Не доверяешь?

– Взял отгул.

– Лояльная у вас организация, – усмехнулся Чинарский.

– Главный в командировке, – пожал плечами Антонов.

– А вы и пользуетесь…

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Глава XXI

КРЕМ ИЗ ЦИТРУСОВЫХ. Один лимон, один лайм, три средних мандарина, один грейпфрут, один апельсин. Полстакана молока, две столовые ложки липового меда, полстакана сахара, имбирь.

Вылить в сотейник мед и молоко, добавить сахар. Поставить на маленький огонь. Помешивать в течение десяти минут. Влить сок с кусочками очищенных от цедры фруктов. Когда слегка загустеет, добавить имбирь и остатки свежевыжатого сока. Кипятить пять минут. Охладить.

КЛЮКВЕННЫЙ КРЕМ. Три яйца, полкило клюквы, стакан белого вина, полстакана сахара, желатин, цедра одного лимона.

Растереть желтки в сотейнике на водяной бане. Пропустить через мясорубку клюкву, развести в воде желатин. Положить в сотейник с желтками клюкву, тонкой струйкой влить вино. Перед готовностью добавить распущенный в воде желатин и лимонную цедру. Охладить.

КРЕМ ИЗ ПОРТУЛАКА И ФИСТАШЕК. Полстакана сливок, триста грамм портулака, два огурца, полстакана сахара, две столовые ложки липового меда, измельченные фисташки, корица, двести грамм сливочного масла.

Влить в сотейник и поставить на огонь сливки, мед, свежевыжатый сок из огурца и портулака, добавить сахар, фисташки и корицу. Вскипятить. За пять минут до готовности влить свежевыжатый сок из портулака. Охладить. Перемешать с размягченным сливочным маслом. Охладить.

* * *

На ипподроме была открыта сельскохозяйственная выставка. Пахло навозом. Мощный владимирский тяжеловоз соседствовал с тонконогим орловским рысаком.

Из интереса Чинарский взглянул на табличку с показателями. Двадцать девять! – покачал он головой. Двадцать девять сантиметров, когда у породистых беговых лошадей обхват ноги был не больше двадцати двух сантиметров. Тяжеловозу что-то не нравилось, он рвал уздечку, едва не выламывая из земли бревенчатую коновязь.

Рядом располагались загоны с овцами и козами. Горбоносые, цыгайской породы овцы неторопливо перебирали ногами рядом со ставропольцами. Куттиневские овцематки лениво давали вымя молодым кудрявым ягнятам. По соседству с ними, с кольцом в носу, томился племенной бык симментальской породы. Он переступал задними ногами, перекатывая свои семенные яйца.

Следующий загон занимали двугорбые верблюды, лениво жующие жвачку, а рядом топтались ослы и пони.

В деревянных клетках, прижатые сверху толстыми прутьями, еле двигались пестрые павлины. Их длинные хвосты не могли развернуться, чтобы показаться во всей своей красе.

Цесаркам в клетках было свободнее. Черно-белые и рыжие, они ходили внутри деревянных ящиков, сверкая фиолетово-оранжевыми крапинками.

Индюки трясли красно-розовыми соплями, не обращая ни на кого внимания.

Гуси, вытянув крепкие шеи, горделиво поводили головами.

Антонов ни на шаг не отставал от Чинарского, уверенно шедшего вдоль клеток с птицей и загонов.

В конце загонов была разбита круглая казахская юрта с деревянной дверью, возле которой сгрудились бесформенные ботинки. Заглянув внутрь, Чинарский понял, что люди время зря не теряют… На пестром ковре стояли блюда с закусками и бутылки водки.

– Зайдем? – кивнул он Антонову.

– Можно попробовать, – неуверенно пожал плечами Антонов и почесал седую бороду. – Давай сперва по пиву. – Он показал на зеленую палатку, возле которой толстощекая баба в белом халате торговала раками в пластиковых ведерках.

Пиво оказалось на редкость дешевым. Вдвое дешевле, чем бутылочное на оптовом рынке в центре города. У Антонова как раз набралось мелочи на два стакана. На раков пришлось только посмотреть.

– Погоди. – Чинарский с удовольствием отпил почти полстакана. – Сейчас бега начнутся.

Чинарский купил программку, допил пиво и бросил пластиковый стаканчик на траву. Тут же к нему подлетел букмекер – коренастый плешивый мужичонка лет сорока в синей потертой бейсболке.

– Привет, Родригес, – спокойно поздоровался с ним Чинарский. – Обожди, дай взглянуть.

Чинарский открыл программку.

– Согласен на треть. Скажу, кто более-менее…

– Хватит балаболить, – процедил Чинарский, – не первый год замужем.

– Серьезно настроился? – нервно хихикнул Родригес.

– Та-ак. – Чинарский изучал программу бегов. – Один к пяти. Давай на этого рысака. – Он ткнул пальцем в страницу.

– Ты чего? – поднял тот голову. – У него же связки потянуты. Поэтому и ставки такие.

Чинарский об этом знал. Но это было в конце прошлого сезона. А побывав на ипподроме задолго до открытия, он видел, что жеребца хорошо подлечили за зиму. Поэтому решил рискнуть.

– Я сказал – на Альта, – твердо произнес он.

Родригес понимающе кивнул, но, увидев сотку, разочарованно выпятил нижнюю губу.

– Я-то думал, ты по-крупному сегодня…

– Подожди, еще разойдусь, – ухмыльнулся Чинарский.

– Вообще-то этот гнедой – не ахти… Давай треть – подскажу, кто будет в финале…

– Я ставлю на Альта – и точка, – с решительным видом заявил Чинарский.

Родригес еще раз судорожно хохотнул, то ли прикрывая таким образом свое замешательство, то ли выражая пренебрежение, и затерялся в толпе.

– Если б все двести поставить, можно было бы срубить шестьсот чистоганом. Я недавно пришел с пятихаткой. Походил, поглядел и все деньги на одну кобылку поставил. Не проиграл! Потом оставил заначку и ставку сделал поменьше – для подстраховки. Снова выиграл. Больше трех штук заработал. Но удача – скверная баба: может отвернуться, одного опыта и глаза мало.

Между тем объявили начало заезда. Чинарский прорвался к самым перилам.

– А! – неожиданно громко заорал он. – Как идет!

Антонов с любопытством смотрел на стартовавших лошадей.

– Когда эти твари стартуют, – возбужденно говорил Чинарский, – я аж подпрыгиваю. Сам бы побежал, да здоровье не позволяет, – рассмеялся он. – Давай, давай, гаденыш! – заорал он так, что Антонов невольно отшатнулся.