Кулинар - Александр Варго

– Нет, не знаю, – покачал он головой, когда Чинарский спросил про мантауру.

Чинарский даже не потрудился достать пакет с запахом.

Он вышел на свежий воздух, возбужденный острыми парами мексиканской кухни.

– Пошли ко мне, – предложил Чинарский Антонову, вспомнив, что, кроме гамбургера, купленного на деньги майора, он сегодня еще ничего не ел и почти ничего не пил.

Антонов не отказался.

Взяли в мини-маркете бутылку водки, в качестве закуски прихватили пару банок пива, кусок колбасы и полбуханки ржаного хлеба.

Добавив на пиво, которым заливался целый день, Антонов быстро захмелел. Разоткровенничавшись за столом, он признался Чинарскому, что питал к Надьке симпатию, если не сказать больше, но она взаимностью не отвечала.

Антонов страдал, но сделать ничего не мог. Потом у Надьки появился Березкин… Сашка стал еще больше страдать, много пил, но этим только усугублял свое безрадостное положение.

– Я поэтому и таскаюсь за тобой, – чуть не плача произнес он. – Хочу увидеть, как ты найдешь этого гада, который ей… который ее… Ты меня понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Чинарский, опрокидывая очередной стакан водки и запивая его пивом.

К колбасе и хлебу он почему-то почти не притрагивался. На них налегал страдалец Антонов.

В конце концов вечер плавно перетек в ночь. Сашка, размазывая по щекам слезы и сопли, полез к Чинарскому с поцелуями.

– Давай спать. – Чинарский расцепил руки, сомкнутые на его шее, и повел Антонова в спальню.

– Найди его, Серж, – бормотал Антонов, с которого Чинарский стаскивал кроссовки.

– Найду. – Он толкнул Сашку на свое ложе и прикрыл пледом.

Сам вернулся на кухню. Допив водку в одиночестве, Чинарский умылся, разделся и тоже повалился на кровать.

* * *

Александр давно не готовил тортов. И теперь ему было интересно попрактиковать в этой области. Тем более что и случай блеснуть своим искусством должен был скоро представиться.

Приготовление тортов было для него процессом одновременно радостным и болезненным. Он перепробовал за свою жизнь множество тортов, кексов, печенья, пирожных, кремов, муссов, мороженого, желе и конфитюров. И, как в случае с закусками или горячими блюдами из мяса и рыбы, хотел и здесь достигнуть совершенства, исповедуя те же принципы простоты и изящества.

Он экспериментировал с кремами, стараясь придумать новые сочетания продуктов. Крем из каштанов, ванильный крем, шоколадный, кофейный, сливочный, кефирный, слоеный, крем-брюле – все это казалось обыденным, традиционным. Если он и брал какие-то устоявшиеся компоненты известных рецептов – молоко, сахар, сливки, яйца, сливочное масло, желатин, какао, орехи, лимонную кислоту, шоколад, фрукты, – то пытался расширить спектр кремов, добавляя специи, травы, экзотические фрукты, вина, коньяки.

Более всего его интересовали гармонии фруктов и трав. Изготавливая отдельный крем, он старался максимально точно подобрать состав коржей для торта. Так, чтобы между кремом и коржами установилась определенная гармония. Крем должен был или усиливать вкусовые качества коржа, дополняя их родственными компонентами, или контрастировать с ним. И тогда корж, приготовленный с добавлением какао, обретал особенное звучание, когда его сладкий вкус оттенял лимонный или вишневый крем. В настоящее время он отдавал предпочтение легким кремам на фруктовой и овощной основе.

Вот и теперь в раковине размораживалась клюква, а на столе стоял фужер с «Шардоне». Сам Александр, в белом фартуке и взбитом чепце, растирал яичные желтки в кастрюле, установленной на горячей водяной бане. Он добавил в кастрюлю сахару и принялся тонкой струйкой вливать вино. Потом он положит в смесь измельченную клюкву, цедру лимона, а под конец вольет желатин.

Пока остывало содержимое кастрюли, Александр приступил к приготовлению другого крема. Он очистил лимон, апельсин, два мандарина и лайм от кожуры, потом от цедры. На огонь поставил кастрюлю, куда влил жидкого меда, добавил сахара, затем положил очищенные цитрусовые. Припорошил тимьяном. Довел до кипения. Добавил полстакана горячего молока и столовую ложку лимонной кислоты.

К вечеру он имел возможность продегустировать приготовленные крема. Первым он остался вполне доволен. Крем получился легким, кисловатым, воздушным и великолепно подходил к сдобным коржам. Клюква охлаждающе свежила жирную молочно-яичную консистенцию. Лимонная цедра придавала тонкий пикантный вкус.

Крем из цитрусовых его разочаровал. Живого вкуса не получилось. Тимьян отяжелял крем своим терпким дыханием.

Александр вывалил содержимое кастрюли в унитаз и стал экспериментировать дальше. Он очистил от кожуры новую порцию цитрусовых и, пропустив их через соковыжималку, разлил сок по нескольким рюмкам. Потом принялся сыпать в рюмки специи – мускатный орех, розмарин, кориандр, шафран, гвоздику, майоран, лепестки розы. Каждую рюмку он затем долго нюхал, пытаясь уловить тонкие вибрации вкусовых гармоний. Не придя ни к какому заключению, он снял и швырнул фартук на стол. На его лбу выступила испарина. Не хватало какой-то важной ноты. Ни одна рюмка его не удовлетворяла.

Он вспомнил о грейпфруте. Оделся, спустился в супермаркет. Грейпфрутов там не оказалось, и он отправился в другой магазин. Там их тоже не было. Разозлившись, Александр пнул носком туфли пустую банку из-под пива. Он чувствовал себя в плену злого рока. Словно кто-то издевался над ним. Демон прошлого? Плевать на торт, он может сосредоточить свои усилия на какой-нибудь экзотической закуске.

Нет, упрямо думал Александр, вышагивая по проспекту, запруженному не догадывающимися о его мучениях людьми. Если он отступит, не состоится красота, не состоится изысканное вкусовое ощущение. Он воскрешал в своей памяти запахи специй, пытаясь найти сочетания между ними и фруктами. То есть мысленно делал то, чем занимались его язык и нос полчаса назад, когда он склонялся над рюмками.

А ведь он намеренно не использовал имбирь. Александр столько экспериментировал с этой специей, ее вкус казался настолько подходящим ко вкусу цитрусовых, что он отверг эту специю, ибо не искал легких путей. Его привлекали задачи посложнее. Имбирь усиливал вкус цитрусовых, привносил в их кислоту каплю пикантной горечи. Он идеально будет сочетаться с медом, уравновешивая его клейкую сладость… Ничего, вздохнул Александр, завтра он купит грейпфрут, добавит в крем имбиря…

* * *

«Все, хватит! – решил утром Чинарский. – Если так пойдет дальше, то ни о каком расследовании не может идти речи».

Антонов храпел рядом на постели.

– Вставай, – толкнул его Чинарский.

Тот с трудом продрал глаза и с недоумением воззрился на Чинарского.

– Чего?

– Подъем, – сухо сказал Чинарский.

– Не ожидал такого приема. – Антонов поднялся и сел на постели.

– Это не от меня зависит. – Чинарский покачал головой. – Нужно дело делать.

Загашник был пуст. А на дворе – воскресенье. Если раздобыть две-три сотки, можно было бы двинуть на ипподром.

Антонов копался в карманах. Обнаружив там немного денег, он просиял.

– На пару банок хватит, – растянул он рот в ухмылке. – Блин. – Он взглянул на часы. – Мне ж в редакцию!

– Пивом голову не обманешь, – резюмировал Чинарский.

Антонов засуетился.

– Надо двигать на ипподром, – зевнул Чинарский, – только нужны деньги. У меня есть одна идейка…

Антонов пожал плечами.

– Пошли. – Чинарский зашел на минуту в ванную.

Когда он вышел в прихожую, Антонов приглаживал перед зеркалом свои пегие волосы.

– Черт, денег как раз в обрез – на пиво. А хотелось бы еще жвачки жевнуть. Если в редакции учуют…

– Да уж. – Чинарский вспомнил холодную леди-секретаршу. – Ты как насчет трех сотен?

– Пас, – невесело усмехнулся Антонов.

– Ну ладно, пошли.

Они вышли из подъезда и наткнулись на бухого дядю Саню. Чинарскому казалось, что тот вообще не заходит домой, а круглосуточно дежурит у забегаловки в поисках средств и компании. Чинарский резко пресек далекоидущие жалобы последнего, сославшись на отсутствие финансов и времени.

– Заеб он меня, – ругнулся Чинарский.

Они без происшествий дошли до Центрального рынка. Чинарский нашел Вальку. Та уже стояла за прилавком. Густо наложенный грим не мог скрыть большого синяка под ее правым глазом. Увидев Чинарского, она сделала недовольное лицо.

– Привет, – улыбнулся он. – Что это с тобой, упала?

– Хва прикалываться, – грубо отозвалась она, – это я из-за тебя пострадала.

– Хахаль приложился?

Заметив, что Чинарский не один, Валька выразила еще большее недовольство. Поджала губы и принялась перекладывать мороженые «ножки Буша».

– Это мой дружан, свой парень, – представил Чинарский Антонова. – Я вот чего… Рублей двести-триста до вечера не одолжишь?

– Откуда! – Валька сделала такую гримасу, словно Чинарский клещами тащил из ее утробы плод.