Сон и явь. Перепутье (СИ) - Лин Брук

Мама говорит, что сон может быть неким знаком. Так может, когда я попрощалась с Лукасом на кладбище, сделав выбор в пользу Итана — это знак? Может в подсознании я давно хотела изменить наши отношения, и сейчас самое время? Уверена, поговорив и объяснив всё Лукасу, он поймёт и согласится сделать наши отношения чуть ярче и станет более внимательно относится к моим просьбам. Ведь проблема не только в нём, но и во мне — я никогда ни о чём у него не просила и принимала всё так, как есть, без попыток сделать что-то лучше.

Пару дней я прокручиваю и анализирую наши отношения с Лукасом. И прихожу к чёткому понимаю того, что хочу изменить в нас. И надеюсь, что он поддержит мою инициативу. Папу с сестрой сегодня выписывают, и я решила, что могу себе позволить поехать к Лукасу с ночёвкой на пару дней. Нам необходимо побыть вдвоём.

— Доброе утро, — войдя на кухню, приветствую маму.

Подхожу к ней сзади, целую в щёку и обвиваю её шею руками.

— Вкусно пахнет, — говорю с наслаждением, смотря на плиту, за которой она стоит и готовит.

— Доброе утро, — целует в ответ. — Папа с Лианой уже в дороге, скоро приедут.

— Наконец-то, мы скоро будем все вместе, — отпустив её, я встаю рядом с ней и кладу голову ей на плечо.

Я не могу ей насладиться. Постоянно ищу возможность обнять и поцеловать её, так как страх потерять её в любую минуту с корнями врос в меня.

Она кладёт свою мягкую ладонь на мою щёку, притягивает к себе и целует в висок, окутав меня нежностью. Ещё с полминуты я стою рядом с ней, расплываясь в улыбке, а после принимаюсь сервировать стол.

Вскоре папа с сестрой приезжают. Увидев их на пороге дома, моё сердце начинает биться сильнее. Я их видела после аварии пару раз, после выписки мне не разрешали их навещать, только маме. И вот они стоят передо мной, живые и здоровые. И счастье начинает растекаться по венам. Я заключаю их в свои объятия. Радуюсь нашей встречи, как маленький ребёнок, только что получивший желанный подарок. В такие секунды всё равно, что происходит в личной жизни, на душе — покой.

Минут через тридцать мы садимся за стол, и за долгое время все вместе завтракаем, как в старые добрые времена. Я смотрю на них, слушаю, о чём говорят, как смеются, и понимаю, что не хочу ещё выходить замуж и уходить из этого дома. Мне здесь так хорошо. Я всегда думала о том, что выйду замуж и больше времени буду проводить с Лукасом, но не думала о том, что стану меньше времени проводить со своей семьёй. И эта мысль заставляет внутри меня всё сжаться.

— Не поверишь, — обращается папа к маме. — Отец звонил и узнавал о состоянии нашего здоровья.

Раньше, до сна, я бы пропустила эти слова мимо ушей, так как до аварии относилась к этим людям, как к посторонним, и разговоры о них были для меня тоже посторонними. Но сейчас... я испытываю жгучее желание познакомиться с ними и узнать их.

Я внимательно вслушиваюсь в их разговор, но делаю вид, что увлечена едой.

— Звонил? Тебе? — замечаю, как мама даже выпрямляется в спине и смотрит на него с неким блеском в глазах.

Я знаю, как она тяжело переживает эту тему. Она часто делится со мной и Лианой своими переживаниями и говорит, что из-за неё папа стал тоже сиротой, как она. И её это тяготит.

— Ты веришь, что он мог мне позвонить? — папа усмехается её вопросу. — Нет, врачу.

— Всё равно, хорошо, что позвонил. Значит, беспокоится.

Папа пожимает плечами, делая вид, что ему это безразлично. Но мы, переглянувшись с мамой и Лианой, прекрасно знаем, как это его беспокоит.

— Может, стоит позвонить ему? — вдруг неожиданно вырывается из моих уст.

Удивляются сказанному не только родители, но и я. Не верю, что решилась подобное произнести вслух. Смотрю на папу испуганно, ожидая его реакции.

— Ты хочешь, чтобы я позвонил ему? — переспрашивает он.

— Кто-то же должен сделать первый шаг? Возможно, его звонок — это знак, что пора?

— Марианна права, — неуверенно произносит мама.

Обычно, она на папиной стороне, поэтому сейчас чувствует себя неловко.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— После стольких лет, мне не о чём говорить с этим человеком, — отвечает мне, а потом переводит взгляд на маму. — Мы уже это обсуждали.

— Хорошо, прости, — произношу я виновато, и мы закрываем этот разговор.

Но внутри меня он остаётся открытым. Я твёрдо решаю для себя, что сделаю всё возможное, чтобы папа поговорил с дедушкой. А там — будь что будет. И я искренне надеюсь, что хотя бы часть того, что мне приснилось с дедушкой, окажется правдой. Тогда уверена, папа станет более счастливым, а мы вместе с ним. Ведь теперь я знаю, какого это — резко терять родителей. И уверена, эта боль остаётся с тобой до последнего твоего вздоха.

Мама заводит разговор с папой о моём желании попробовать профессию фотографа. Папа удивляется, но кажется, ему эта идея нравится больше, чем я ожидала.

— Что ты думаешь? — спрашиваю я его с толикой опаски и надежды на поддержку.

— Почему бы и нет? Я постараюсь в ближайшее время купить тебе фотоаппарат, — отвечает он коротко и по делу, но его слова снимают гору с моих плеч, и я выдыхаю с облегчением и радостью.

— Елена предложила попользоваться её старой камерой, пока мы не купим ей новый. Как ты на это смотришь? — присоединяется к разговору мама.

— Чур, я буду твоей моделью для опыта, — поднимает руку Лиана, наконец, включившись в разговор.

— Разве могло быть иначе? — улыбаюсь ей.

— Значит, мне тоже нравится эта идея, — она улыбается в ответ и довольно кивает.

— Насчёт Елены, — продолжает папа. — Хорошая идея. Пусть потренируется и решит для себя, нравится ли ей эта работа.

— Спасибо, — расплываюсь в улыбке, встаю с места и подбегаю поцеловать его в щёку.

Я безумно рада и благодарна, что они с мамой так спокойно отреагировали и приняли моё желание. Я совсем не ожидала такого понимания с их стороны.

— Это пока просто желание, — обращаюсь я к родителям. — Но спасибо вам за такую поддержку.

— Мы с мамой верим в вас двоих, кем бы вы не захотели стать.

— Ну не нужно таких громких слов, — начинает смеяться мама. — Я бы не хотела видеть своих дочерей в сфере ночных бабочек.

— Мама, — хором произносим мы с Лианой.

— Агата, ты неисправимая, -— широко улыбается папа и смотрит на маму таким нежным взглядом, что мурашки бегут по коже.

Я невольно вспоминаю взгляд Итана в его квартире. Вспоминаю свои чувства. Мне казалось, что я лучшее, что было создано природой. Меня пробирает до дрожи от воспоминаний этого мгновения. Я вдруг понимаю, откуда в маме столько силы и жизни — её любимый мужчина смотрит на неё так, словно она единственная на всей планете. И с этим осознанием и чувством любая женщина способна свернуть горы.

Я сажусь обратно за стол, беру вилку, отламываю ломтик омлета, чтобы положить его в рот, но застываю с прибором в руках, услышав слова папы:

— Помнишь Диану — жену моего покойного друга? — обращается он к маме. — Когда я познакомился с ней, она была простым фотографом, а сейчас одна из востребованных фотографов страны и член союза фотохудожников.

Меня пронзает молния в самое сердце. Я смотрю на папу с ужасом и хочу расспросить у него о Диане, но не могу совладать с голосом. Вихрь самых страшных мыслей сносит всё в моей голове.

Что происходит? Разве может быть столько совпадений — погибший друг, его жена, член союза фотографов? Но как мне мог присниться человек, которого я ранее не знала? Впрочем, как и места, в которых я никогда не бывала...

Меня лихорадит. А если они существуют? Если Итан настоящий? Если сейчас он ходит где-то по городу? Дышит тем же воздухом, что и я?

Я вскакиваю с места. Нервно иду в сторону семейного компьютера, чтобы найти информацию об Итане Майере. Ведь если он существует, поисковая сеть выдаст мне всё о нём.

Итан Майер. Я вся трясусь от мысли, что он может существовать. Тело предательски покрывается мурашками, когда мои губы невольно начинают полыхать от воспоминаний нашего поцелуя.