Молодость - Михаил Сегал

Пойду вперед. Зная, что идти пару километров в полной темноте под дождем, буду тупо, по-городскому, рад приключению. Но через пять минут пойму, что дождь нешуточный. Достану зонтик… И вот тут услышу шаги сзади – раньше их заглушал привокзальный шум.

Остановлюсь и подниму зонтик так, чтобы она, поравнявшись, под зонтом и оказалась бы… Мгновение помолчит, посмотрит под купол, сделает смешно глазами и скажет:

– Спасибо… Вы, наверное, тоже в пансионат?

Я помедлю и загадочно… А, нет! Какой зонт! Мы же так сухими останемся! Промокаем до нитки! На дороге разговора не происходит! Начинаем бежать, но – у нее каблуки, и вообще – в эту ночь не стоит задачи «не промокнуть»! Успокаиваемся и идем. Дождь теплый. Входим в упругое пространство Середины Дороги. Огней еще не видно. Но вот уже и огни.

4

Туфли, футболка, юбка, пиджак. Ткань такая… Немного тяжелая, хорошо мокнет. Заходим по старым, почемуто деревянным тротуарам на территорию пансионата и вместе с мотыльками отыскиваем светлое окошко.

Женщина, которой уже ничего не нужно в жизни и очень много – по хозяйству, смотрит на нас доброжелательно.

– Приехали, – говорит она, – молодцы. Хорошо, что семейная пара, а то остался последний домик на двоих – и все. Одиночек уже не селим.

Формулировка отличная. Спасибо, женщина! Я и моя спутница сразу соображаем: не надо ни в чем признаваться! Кому охота ругаться или идти обратно под дождь? А поскольку спутнице неудобно в активной форме благословлять ситуацию, я возьму все на себя.

– Да, – скажу устало, – хорошо. А то сами видите – промокли.

– Вот вам ключи, – скажет женщина, – пятый домик.

И это будет только 00.10!!!

2000

Акула

1

Странный, необъяснимый наукой случай произошел недавно в одном из районов города, где состоятельные горожане возводят свои особняки. А именно: купаясь в бассейне, один из таких горожан был съеден непонятно откуда взявшейся акулой-кархарадон, белой масти, средних размеров.

Приехавшая милиция не растерялась, но оттого что она не растерялась, толку было ровно столько, как если бы она растерялась, ведь теряйся не теряйся, а акулу живьем никто никогда не видел. Итак, милиция приехала и увидела картину, персонажем которой стала в скорости сама: несколько человек обступили бассейн и наблюдали, как довольный завтраком кархарадон плещется в голубой воде.

– Итак, – начал следователь, – мы должны ответить на два вопроса: Откуда и Как! Откуда сюда попала акула? Как она это сделала? Откуда и Как! В первую голову! А уж потом будем выяснять мотивы преступления и все, что полагается.

Испуганные предстоящим разбирательством больше, чем окончанием зрелища, соседи разбрелись по домам. У бассейна остались только работники милиции и вдова покойного.

– Не волнуйтесь, тело вашего супруга уже в морге, – успокоил женщину следователь, – а нам нужно поговорить, чтобы установить истинных виновников случившегося. Помните, что чистосердечное признание смягчает сердце и учитывается судом. Скажите, Мария, – он взглянул в блокнот, – Петровна. А как поступает в бассейн вода?

Мария Петровна была женщиной меланхолического склада и в силу этого никогда не интересовалась делами мужа и устройством бассейна. Она ответила следователю:

– Право же, гражданин начальник…

Сопровождавший следователя сержант быстро уловил в этом неспособность дать точный ответ и сказал:

– Если рассуждать по формальной логике, то попасть в бассейн тем же путем, что и вода, акула не смогла бы по двум причинам: во-первых, она слишком большая, во-вторых, у акул нет плавательного пузыря, и они должны постоянно, безостановочно двигаться. В условиях же водопровода это совершенно невозможно.

Следователь принял информацию и немного помолчал. Затем сказал:

– Тогда Откуда и Как? Откуда попала акула в бассейн и Как? В первую голову! А, сержант?

– В первую голову, товарищ майор, я думаю, что ее сюда подбросили враги покойного, – он подмигнул, – с недвусмысленной целью!

– Э нет, брат сержант, ты мне ответил на вопрос «Кто и Зачем», а это – уже второй этап работы. Нас же интересует в первую голову «Откуда и Как»! Ну! Или что?

Сержант растерялся.

– Постойте, – вмешалась Мария Петровна, – я вспомнила! Воду нам привозят в цистерне.

Водитель водовозной машины оказался одним из соседей несчастных супругов и через несколько минут уже был вовлечен в разбирательство.

– Э! – сказал он в ответ на сообщение об аресте. – Обижаете! Я Бориса Борисовича уважал, да и алиби у меня есть. Если говорить в частности, я даже был любовником его жены… Здравствуйте, Мария Петровна! Как поживаете?.. Вот, какое же тут убийство? Помню, еще в молодости мы с ней…

– Стойте! – перебил водовоза сержант – Это не алиби! Это – смягчающее и без того недоказанную вину обстоятельство! А алиби? Оно у вас есть?

– Конечно, – ответил водовоз, – я вожу воду пресную, а акула, как широко известно, зверь морской, соленый, в наших водах умирает. Так что извините!

Следователь опустил руку в бассейн и попробовал воду на вкус. Действительно, она была пресной. Но тогда Кто? И Зачем?

2

«Откуда и Как», – повторял он вот уже вторую неделю, и это не являлось капризом ограниченного человека. «Кто» и «Зачем», вопросы действительно вторичные, его не волновали. Кто? Ну как, кто? Тот или иной. Зачем? Да мало ли! Затем или засем.

Это же не покоянедающие вопросы, а просто пункты, двери, в которые надо зайти, пока идешь по коридору. Но по какому коридору? Откуда и Как?

Проходили дни. Каждый вечер после работы, оглохнув сердцем от ласкового шепота обворованных старушек, он проходил мимо дома с бассейном и думал: «Заброска с дельтаплана исключается» или «Не проще было бы задушить где-то в подворотне? Что за вызывающий, ничего не доказывающий, никому не нужный поступок?»

Шумели деревья, и окраины птиц опадали черно-белым пейзажем на холодную реку, в дальние поля, за стройные маяки громоотводов и телевизионных антенн – туда, откуда в один из уже невыносимых дней, узнав о загадочном происшествии, пришел брат покойного Бориса Борисовича и сообщил следователю, что одним из немногих откровений в общем-то замкнутого брата было: «Ты знаешь, движущийся поверх волн плавник акулы является для меня символом смерти, зрительным образом, вызывающим чувство животного страха».

– Эта акула материализовалась из его старых грехов, – сказал брат, – и просто из нелепостей.

– Но погодите, – не понял следователь, – разве такое может быть?

Брат ответил:

– Конечно, не может. Но вот – материализовалась.

1991

Пари

Я лежу в своем рабочем кабинете ногами к камину. «Вот ведь, – думаю, – пятки греются, а на носки дует». Думаю далее: «Это я думаю, как экзистенциалист. И это пошло. Пошлее может быть только то, что я обе эти мысли запишу в отдельную тетрадочку».

Офицер поднялся со старомодного кожаного дивана, подошел к столу и записал в отдельную тетрадочку обе мысли. Стыд за собственную неисключительность и безволие охватил все его существо. Он походил по кабинету, посмотрел через окошко на тюремный двор и возвратился к столу.

«Заключаю с собой пари, – написал он, – что если еще хоть один раз подумаю о чем-нибудь, как экзистенциалист, то пущу себе пулю в лоб или повешусь».

Ему стало легче. Он спустился во двор. Солнце, несмотря на ранний час, успело нагреть камни.

Двое арестантов, один толстый, другой старый, стояли у стены и смотрели сквозь туман, как солдаты суетятся у пулемета. Толстый подошел к старому и спросил:

– Как дела?

– Нормально, – ответил старый, – а у тебя?

Толстый зашептал:

– Я предлагаю смягчить сердца наших палачей непринужденным разговором. Они смутятся, в них проснется что-то человеческое, и нас не расстреляют.

– Хорошо! Да, ага, вот это хорошо!

– И если нас не расстреляют, ты мне будешь должен тысячу австралийских долларов. Это же моя идея.

– То есть мы заключаем пари? Отлично, давай разговаривать.

Они стали разговаривать громко. Так громко, что их отлично слышали и солдаты, и офицер. Толстый задавал тон:

– Я слышал, что в России одна парашютистка прыгнула из самолета и у нее начались роды. А поскольку прыжок был затяжной, ребенка принял прямо в воздухе военный кинооператор, снимавший все это для телевидения.

– Да? Очень интересно!

– Но ребенок оказался негром, а трансляция была прямая. Не выдержав нервного шока, директор русского телевидения принял яд и умер. Началась война с Угандой.

– Это еще что! Я читал в газете, что погоды в этом году не будет. Это подтвердили ведущие метеорологи Уганды, но все это еще неизвестно.