Властелин колец - Джон Толкин

Саруман поднялся и с удивлением уставился на Фродо. В его глазах читались уважение и ненависть.

– А ты стал взрослым, невеличек, – промолвил он. – Да, да, по–настоящему взрослым. Ты мудр и жесток. Ты обобрал меня, лишив мое отмщение сладости, и я ухожу с горечью в сердце, потому что своим поступком ты превратил меня в должника. Ненавижу – и тебя, и твое великодушие! Но делать нечего. Я уйду и больше не потревожу тебя. Но не жди, что я пожелаю тебе здоровья и долгих лет жизни! Ни того ни другого у тебя не будет – но уже не по моей вине. Я только предсказываю.

Он побрел прочь, и хоббиты дали ему пройти – но так крепко сжали оружие, что у них побелели костяшки пальцев.

Червеуст, немного поколебавшись, двинулся за своим хозяином.

– Червеуст! – позвал его Фродо. – Тебе вовсе не обязательно идти вместе с ним! Ты не сделал мне никакого зла. Оставайся! Отдохнешь, поправишься – а потом сам решай, что тебе делать.

Червеуст остановился и взглянул на Фродо; казалось, ему хотелось остаться. Саруман обернулся.

– Никакого зла? – проскрипел он. – О, что это я, конечно же, никакого! Когда он выбирался из своей конуры по ночам, он, без сомнения, просто любовался звездами. Мне, кстати, послышалось, будто кто–то спрашивал, где скрывается несчастный Лотто. Ты ведь можешь им показать, а, Червяк? Не стесняйся!..

Червеуст согнулся в три погибели и завыл:

– Нет, нет!

– Ну тогда я сам, – вздохнул Саруман. – К сожалению, Червяк зарезал его – зарезал вашего бедного маленького друга, вашего драгоценного Шефа и Начальника. Или я ошибаюсь, а, Червяк? Я полагаю, что он убил его, когда тот мирно спал[673]. Надеюсь, что тело предано земле. Хотя тут могут возникнуть сомнения. В то время Червяк сильно голодал… Нет, нет, он далеко не такая невинная овечка, как вы думаете. Для вас же лучше будет, если вы оставите его мне.

В налитых кровью глазах Червеуста зажглась бешеная ненависть.

– Это ты мне велел! Ты заставил меня это сделать! – прошипел он.

– Конечно! Ты ведь всегда слушаешься Шарки, правда, Червяк? – недобро засмеялся Саруман. – Так вот, на этот раз Шарки велит тебе следовать за ним.

Он пнул припавшего к земле Червеуста ногой в лицо, повернулся и зашагал прочь. Но тут случилось непредвиденное. Выхватив откуда–то припрятанный нож, Червеуст взвился с земли, подобно дикому псу бросился на Сарумана и, откинув назад голову чародея, полоснул его ножом по горлу. Затем, отпрыгнув, убийца с воплем помчался вниз по дороге. Прежде чем Фродо успел прийти в себя и промолвить хоть слово, зазвенели три тетивы и Червеуст упал мертвым.

К удивлению и ужасу всех, кто находился рядом, тело Сарумана начал обволакивать сероватый туман[674]; медленно, словно дым от костра, туман этот поднялся высоко в небо и образовал в воздухе над Холмом подобие бледной, размытой фигуры. Фигура с мгновение повисела над головами хоббитов, повернувшись лицом к западу; но с запада дохнуло холодным ветром, туманная фигура изогнулась – и со вздохом рассеялась.

Фродо смотрел на распростертое у его ног тело с жалостью и ужасом. В убитом внезапно проступили следы разложения, словно смерть настигла его уже много дней назад. Тело на глазах съежилось; лицо сморщилось и превратилось в лоскутья кожи, легко отстающие от жутко оскалившегося черепа. Фродо поднял валявшийся рядом грязный плащ, накрыл им останки чародея и отвернулся.

– Вот и все, – сказал Сэм. – Скверный конец… Я предпочел бы этого не видеть. Но хорошо все–таки, что мы избавились от этой парочки!

– И Войне конец. Самый последний конец и, надеюсь, настоящий! – прибавил Мерри.

– Я тоже на это надеюсь, – отозвался Фродо и вздохнул. – Это был последний удар. Но кто бы мог подумать, что он настигнет нас именно тут, у дверей Котомки! Многого я чаял, многого страшился – но такого не ожидал!

– Я бы это концом называть не стал, – мрачно заметил Сэм. – Надо сперва расчистить все здешнее безобразие, а потом радоваться. А времени мы на это ухлопаем уйму, и попотеть придется, как никогда в жизни…

Глава девятая.

СЕРАЯ ГАВАНЬ

Чтобы привести Заселье в прежний вид, хоббитам действительно пришлось попотеть – но времени на обустройство ушло гораздо меньше, чем думал Сэм. На следующий день после битвы Фродо поехал в Мичел Делвинг освобождать узников, томившихся в Подвалах. Среди первых он обнаружил там несчастного Фредегара Булджера, которому прозвище Пончик теперь уже никак не подходило. Разбойникам удалось выкурить из–под земли руководимый Пончиком отряд мятежников, засевший в норах между Барсучьими Ямами и Скари[675].

– Эх, бедолага! Уж лучше бы ты отправился тогда с нами! – вырвалось у Пиппина, когда Булджера вынесли на свет.

Сам Фредегар так ослаб, что не мог сделать и шагу. Услышав голос Пиппина, он открыл один глаз и попытался изобразить на лице бодрую улыбку.

– Это что еще за юный великан с луженой глоткой? – прошептал он одними губами. – Неужели малютка Пиппин?! Слушай, какого размера у тебя теперь шляпа, а?

Нашли и Лобелию. Бедняжка! Ее вызволили из темной, узкой камеры, и стало видно, что она превратилась в старуху – вконец исхудала, одряхлела… Тем не менее гордая страдалица захотела выйти из Подвалов сама, без посторонней помощи. Когда она появилась на пороге, опираясь на руку Фродо и крепко сжимая знаменитый зонтик, – толпа так дружно завопила и зааплодировала, что Лобелия даже прослезилась. Впервые в жизни ей довелось испытать, что такое всеобщие любовь и признание. Но известия о гибели Лотто она перенести не смогла и в Котомку возвращаться не стала. Усадьба была возвращена Фродо, а сама Лобелия поселилась у своих родственников Перестегинсов на хуторе Выдолбы.

На следующий год весной бедняжка умерла – как–никак, ей было больше ста лет! Ее завещание донельзя удивило и тронуло Фродо: Лобелия отказала ему все свое состояние и в придачу состояние Лотто, с тем чтобы Фродо потратил деньги на помощь хоббитам, лишившимся крова за минувший беспокойный год. Многолетний семейный раскол закончился миром.

Старый Уилл Белоног попал в Подвалы самым первым, поэтому теперь, несмотря на то что его обижали меньше других, ему прежде всего требовалось усиленное питание – облик Бургомистра должен был соответствовать занимаемой должности! А пока господин Белоног восстанавливал форму, Фродо дал согласие выступать его полномочным представителем. Сделал он в этой роли только одно заметное дело – ограничил обязанности шерифов и уменьшил их отряды.

Мериадок и Перегрин взяли на себя труд выследить всех чужаков, оставшихся в Заселье, и вскоре вернулись с победой. Узнав о битве в Приречье, большинство южан бежало, и отряды Тана не встретили почти никакого сопротивления. К Новому Году последние разбойники, укрывшиеся в лесу, были окружены, и те из них, кто сдался сам, были помилованы; хоббиты проводили их до границ и выдворили за пределы страны.