Гелен Аму. Тайга. Пионерлагерь. Книга первая - Ира Зима

— Егорова протеже подросла, смотри какая, хотел еще в том году склеить, так она дикая, врезала мне! — держит меня крепко и парню какому-то все это рассказывает, словно я тряпичная.

— Так и сейчас врежу, отвали! — пытаюсь освободиться, но он по-настоящему меня не отпускает, и я уже приготовилась в замахе, развернула кулак так, чтобы нос сломать ему на хрен, все равно юбка от крови уже не отстирается; и какой же он противный, этот «волейболист», никогда раньше не замечала!

— Капков, сам тебе вломлю, еще раз такое замечу, оборву уши и прослежу, чтобы тебя из команды выкинули! — Егор скрутил ему ухо, хватка парня ослабилась, и я вскочила, но кулак не расслабила. Егор взял меня за плечи и отвел в сторону. — Ты чего здесь шляешься, кругом пьяные озабоченные парни, не соображают ни хрена уже!

— Надо значит! Викуша где? Там травма в «шестом» отряде, в город парня надо отправлять, — вот нужны мне Егоровы нотации, смотрю мимо него.

Тут сама заметила королевну и сразу пошла к ней. Егор от меня не отстает, и пока иду, вскользь вижу, как Надька меня презрительно разглядывает, словно от меня несет помоями или того хуже: носик она собрала в морщинистую горку, глазки сузила, руки скрутила в замок, подняв свою выдающуюся грудь на размер больше, и ногой в глянцевой туфле нервно стучит. Решит в меня «плюнуть» хотя бы словом, я ей нос разобью вместо носа этого «волейболиста» Капкова, злые бабы меня достали даже больше, чем охреневшие парни — терпеть не могу слабаков! Викуша, в платье крепдешиновом в мелкие цветочки, наряженная, мило растаяла в обществе тренера Щедрина, видимо карьера Антона все-таки получила продолжение, и королевна воздыхает от трудных мирских дел, а тут я — она не рада меня видеть:

— Виктория Павловна, Сазонова из «шестого» отряда срочно надо в город отправлять, у него, скорее всего, нога сломана, и рана открытая, и крови он много потерял, пока я пришла…

— Что опять случилось… — королевна мучительно не хочет отрываться от симпатяги Щедрина.

— Кровать сорвалась, а шпала из металла, он наверно в туалет пошел и… — вру, что угодно, еще не хватало, чтобы она обвинила его, парнишке и так досталось.

— Так я и поверила… бесились все, наказать этот «шестой» пора в полном составе! — но Викуша так и не поднялась, так и стоит, привалившись задом к столу, вот стерва, говорю же, пацан крови много потерял, а тут пилить до города черт-те-сколько!

— Вика, я все сделаю, расслабься, ну мы пошли, — Егор уже тянул меня за локоть с веранды, ну надо же, королевна для него «Вика»! Мегера бывает Викой? Прям, потрясена, в таком качестве ни разу о нашей королевне не думала, что она где-то еще человек и с нормальным именем!

— Могла мне сразу все рассказать, чего к «этой» лезть!? — мы уже идем по проулку между корпусами, и, может, мне безопаснее остаться с этим «волейболистом»? Врезала бы и все дела, а с Егором что делать?

— «Вика», — ты хотел сказать?

Егор пытался взять меня за руку, я от него отмахивалась, и тут нас догнала Полина.

— Егор, ты куда? — а сама идет рядом туда же, куда и он, и вообще Полина мне нравится, она веселая и не злая.

— Да парня в город отправлю и вернусь, подожди тут, я вернусь, — он убыстряет шаг, запихивает руки в карманы. Полина берет его под руку вся такая смешливая, стройнячая, в каком-то зашибенном платье, глаза светящиеся, и идет с нами.

— Да не нравиться мне там, ты же знаешь, я не пью. Что мне среди них всех делать? Саш, ты на нас сильно обиделась, ну, что мы «сценку» такую поставили? Но это и правда главный скандал сезона, сама понимаешь… — она смотрит на меня не виновато, но обидеть точно не хотела.

— Нет, конечно, разодрались две лучшие подруги — как такое пропустить, только меня завтрашний «капитанский зачет» беспокоит больше, вашу шутку я даже не сразу просекла, так меня трясет, хоть не просыпайся — так мне страшно, — я снова вся скрутилась, стресс нагоняет, к утру, к выступлению вообще закостенею!

— Ты выступать боишься? Я тоже страшно боялась… ты знаешь, я интроверт, все из себя клещами вытащила, так хотела быть «капитаном», что готова была на все, и вот, могу с полпинка с кем угодно общаться! — я открыла рот. Полина — «интроверт», сумасшедшая, вечно прыгающая, улыбающаяся Полина?

— С ума сойти, никогда бы не поверила! Ну, у меня та же история, но моя «заставлялка», кажется, сломалась, и я всех завтра подведу! — взять и сбежать сейчас в город вместе с мальчишкой, так и Егор будет доволен, что я уехала.

— Все будет отлично, только ты должна перевоплотиться, обязательно внешне; нужно одеть себя и вести так, как тот, кто по-твоему умеет делать то, что тебе нужно, это как играешь роль, только глубже, надо чувствовать как «герой», который владеет нужным тебе качеством! Открою секрет, сама я все тот же интроверт, в «одиночной камере» вряд ли сойду с ума, я до сих пор «играю».

«Слегка переигрывает», — подумала я про себя, но если знать подоплеку, то все домыслы бледнеют, это очень круто!

— Надо же, ты такого никогда не рассказывала! — Егор удивлен, смотрит на Полину иначе, вот и славно, а то эта Надька противная.

— Полинка, ты такая классная, не зря я за тебя всегда болела! Спасибо, спасибо!

Сразу почувствовала, теперь у меня все получится; если это буду не я, а какой-нибудь очень классный «квнщик», то все совсем не страшно, это весело! Помахала Полинке с Егором и почти счастливая, насколько это вообще возможно, побежала к Наташке, к двенадцатому корпусу, малышовые вожатые вряд ли скоро вернутся, там такая гульба в разгаре.

На следующий день ко времени «завтрака» подъехали автобусы команд из «нижних» лагерей, и наша задача сегодня — радушно принять гостей, водить их по лагерю, развлекать, периодически отводить в «столовую» и вкусно кормить, а часа в четыре начнется игра, и мой приговор будет приведен в действие. Конечно, я просто уповаю на Полинкин совет, но поутру все перестало видеться таким уж однозначным и простым. Наташке я рассказала Полинкин метод «смены натуры», она от этой идеи тоже очень вдохновилась; мы перебрали ее гардероб — в моем, понятно, и «нарыть» нечего — и решили, что черная узкая юбка, рубашка строгая в полоску и туфли-лодочки то, что нужно! И никогда еще я не видела себя такой: эта «училка», что из меня получилась, такая вся «киношная», еще и с бантиком-бабочкой под воротником, отчего «играть» мне ее будет еще легче, — ну я так думаю. И чтобы уж добить ситуацию до конца, Наташка взялась за ножницы, и через мой неконтролируемый разумом стон отрезала мою косу, не расплетая, та шмякнулась на пол с тяжелым звуком, а голову даже чуть шатнуло от сдерживающей ее тяжести. Но посмотрела я на эту веревку-косищу, лежащую мертвой змейкой под ногами, без сожаления; в теле легкость, и волос все равно осталось много, они все еще длинные, ниже лопаток, и спадают пшенично-русыми волнами, умело подвитыми Наташкой. Сейчас это все «не мое» я спрячу, а потом, когда нужно будет выйти на «суд», в зал выйду уже не я, а эта светлокудрая девица, которую я знать не знаю.

Переоделась в свое «привычное» я все же с облегчением, и мы с Наташкой пошли, наконец, общаться с нашими конкурентами, но на самом деле нам ребята давно хорошие приятели, почти все по десять лет в свои лагеря катаются. Валера и Костя из «Факела» вообще с Валевским в группе играют и приезжают к нам чаще всех. Встретили парней на нашей веранде, возможно, они кого-то и ждали, но передумали и устремились за нами в костюмерные. Мы сегодня «хозяева», принимающая сторона, и понятно: всем командам надо помочь с костюмами и реквизитом, и что Пенки-Горелки-Бабочки точно ничего не сделают — тоже вывод очевидный, еще ни разу не застала их за каким-нибудь полезным делом, хорошо хотя бы в командной игре не халявят. Так выступать им нравится, они же «звезды», а на чем их «звездность» держится — девиц и не интересует. Вот меня такое положение вообще не устраивает, я сама должна видеть весь процесс «от края до края», чтобы понять, где была порвана «цепь», если что пошло не так; мне надо, чтобы «система» работала, чтоб надежно все было, по-настоящему, а что это за «звезда», которая ничем не владеет, так только — «пыльный выхлоп» с того получается, и никакого тепла. Костя и Валера, музыканты Валевского, знатные трудяги, всю свою команду на себе тянут; со смешливой готовностью, явно кокетничая с нами, они тоже стали мастеровито таскать коробки, упаковки и развешивать костюмы по кронштейнам. Мы много шутили и смеялись вместе, а потом, устав, валялись на картонках, кидались снежками, собранными из мусорных бумажек, и услышав такое шумное веселье, к нам присоединились ребята из разных лагерей, и вскоре мы уже рубились команда на команду! Совершенно довольные жизнью все вместе, человек двадцать, завалились в столовую, и уж тут поварешки не смели нас прогонять — гости в лагере едят, когда захотят!