Комбриг (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Отличия, ну, во-первых, длина ствола пушки. У одного больше, у другого меньше, но даже у того, у которого стоит на сегодняшний день самая длинноствольная пушка в мире, всё одно она короткая. Во-вторых, всех этих присобаченных с обеих сторон башни труб и прочей хренотени, как на Т-14, не было. Чистые треугольники, и от этого смотрелись танки просто фантастически для 1938 года. И в-третьих, танки были заметно меньше. Иван Яковлевич в Москве на параде Арматы видел. Здоровенные дуры. Эти раза в полтора меньше.

Брехт огляделся, эта часть цеха смотрелась как-то заброшенно. Словно её специально народ стороной обходит. Тут, наверное, паранормальные явления происходят, люди пропадают, пришельцы из будущего шастают без спроса, вот народ и сторонится проклятого места.

А нет, вон кто-то бежит, какой-то рваной трусцой. Бежал молодой парнишка. Лет шестнадцати, наверное, и весь худой и бледный. Ага, он из Освенцима перенёсся, и сейчас бежит, сам не зная куда. Парнишка увидел Брехта, до этого в пол смотрел и хотел зигзаг противолодочный заложить, но комбриг, успел руку вытянуть и «пришельца» за шиворот ухватить.

— Стоять! Бояться! — Бабах. Это огромная гайка, что подросток нёс в руках, упала на кусок железного листа, что в этом место лежал, мятый и ржавый, но грохот получился отменный.

— Мне Василич сказал… — заверещал попаданец из Освенцима.

— Стоять, говорю. Ты кто? — Брехт развернул дистрофика к себе моськой.

— Ванька я!

— Жуков?

— Жиров. Мне Василич велел …

— Да, стой ты, не съем. — Брехт встряхнул дёргающегося парнишку. — Скажи мне Ванька Жиров, что это за цех и что это за танки, — мотнул головой на два … две Арматки.

— А вы дяденька военный, танкист?

— А что по форме не видно?

— Это мой папка сделал.

— Да, ну, нахрен! И где твой папка?

— …

— Да не молчи, — Брехт повертел парнишку, задрал ему рукав, проверяя, нет ли номера. Нет, не был в концлагере, просто тощий, да ещё кость видно тонкая, ну и «папка», что сделал маленькие Арматы, был не богатырь, должно быть.

— Под следствием …

— Новый поворот. — Брехт присел чуть, нет, теперь парень на него сверху вниз смотрел. Для контакта нужно глаза в глаза смотреть. Осмотрелся. Вон два ящика перевёрнутых, явно использовались, как стулья из дворца.

— Дяденька танкист мне гайку нужно Василичу отдать.

— Перетопчется. Как ты только тяжесть такую нёс? — Брехт приподнял гайку, килограмм семь, а то и больше. Куда такую наворачивать? Как болт должен выглядеть? — Так, Ванька Жиров, — усадил Иван Яковлевич пацана на ящик, — А ты про отца не сочиняешь? Как один человек мог сделать два танка?

— Так он не сам делал, один. У нас было опытное Конструкторское бюро. Мы по приказу мар… Ну, в общем, делали танк специальный «проект 111». В КБ пятнадцать человек, да рабочих два десятка. Да, мы ещё с Сашкой.

— И где все?

— Так, когда мар…

— Стой. Ну-ка, тише давай и у стен есть уши. Вы делали эти танки по распоряжению маршала Тухачевского?

— Да, — прошептал Ванька, — а когда маршала арестовали, то через месяц примерно, отца забрали и дядьку Сергея, ну, Сашкиного батю. Матюшенко. Потом папку выпустили и работы продолжились, а месяц назад, папку опять ночью увезли, а потом и мамку, а я в это время у деда был. Его не тронули.

— И что ты тут делаешь, где всё КБ? — Брехт почувствовал вкус железа во рту. Сволочи, ну зачем трогать конструкторов?!!

— Так расформировали. Почти всех тоже арестовали, а рабочих по разным участкам распихали. У меня-то фамилия мамки, я не родной сын, числился подсобным рабочим. Летом, а теперь из школы меня выгнали, из комсомола исключили и в детдом хотели забрать, но дед не дал. Вот, на завод к себе в бригаду устроил, учеником слесаря. Дяденька меня выгонят, если Василич пожалуется мастеру.

— Ладно, беги. Стой. А как у отца фамилия.

— Владимир Маркович Дорошенко.

— Понял. Беги. Если, что, то я — комбриг Брехт Иван Яковлевич. Скажешь, я задержал.

Прежде чем что-то предпринимать Брехт ещё раз обошёл танки. Он понял, что это такое. И эти танки точно изготовлены с участием попаданца. И он даже знает фамилию этого попаданца. Более того, он и жену этого попаданца знает и детей и родных и приёмных. И даже бестолковку его время от времени почёсывал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Это он нарисовал маршалу Тухачевскому эти танки, ну или, вернее, этот танк, когда был у него в Москве, перед тем, как получить назначение — отправляться военным советником в Туву. Они ещё тогда пошли к Павлову, но тот особой заинтересованности не проявил. А вот маршал, видимо, загорелся, создал на Харьковском тракторном Экспериментальное конструкторское бюро, и всё, что ему Брехт наговорил, повторил Главному конструктору и проект внешнего вида — рисунок брехтовский, передал. Одно но. Брехт рисовал скорее Т-95, без этого хвоста от Арматы, ну, мысль конструктора понятно, там можно хранить боекомплект. Тем более, что у собираемого здесь Т-18 тоже нарост сзади на башне есть. Скомпоновал рисунок Брехта с действительностью, по аналогии с выпускаемым танком.

Ну, с этим разобрался. Теперь вопрос. Вопросы. Что делать с танками? Как вытащить конструктора и весь его КБ из цепких рук НКВД? И самое, наверное, главное, а где документация на Арматы?

Событие пятьдесят девятое

Телефонный звонок:

— Мама! Мама! Помоги! Я в полиции и с меня требуют денег!

— Успокойся, Серёжа. Ты бухгалтер в УВД, а сегодня зарплата.

К Брехту с приличной скоростью приближались два милиционера. Он встал с ящика, на который опять уселся, обдумывая ситуацию. Как всё это вернуть в первоначальное состояние, как вызволить арестованных конструкторов, проектировщиков, инженеров? Как возродить участок по выпуску танков? Что там внутри этих Армат ещё нужно разбираться, что за пушки, какой двигатель? Дизель это или бензиновый, карбюраторный? А если дизель, то, что за воздушный фильтр там стоит? Вопросы множились и множились, и Брехт достал блокнот и стал их туда записывать, и вдруг из дверей в это помещение, чуть ли ни бегом к нему устремляются милиционеры. Уж точно не поинтересоваться, сколько сейчас градусов ниже нуля или как пройти в библиотеку.

— Ваши документы, гражданин! — Не козырнул сержант, два кубаря в петлицах. Должен был. Человек в форме, с двумя орденами «Ленина» на груди и форма, можно сказать, генеральская. Когда в 1940 году вернут в армию генеральские звания, но многие комбриги станут генерал-майорами. А тут простой сержант. И не козырнул. Точно, плохо.

— Я член комиссии Наркомата Обороны комбриг Брехт Иван Яковлевич. Вот справка, выданная первым отделом НКВД, а теперь представьтесь. И предъявите ваши документы. — Это инициатива местных, решили ребятки галочку заработать. Не выйдет. И петлицы не краповые. Просто милиционеры.

— Что вы, гражданин Брехт, здесь делаете? — забрал справку и в карман сунул.

— А вы что? Я-то работаю. Выполняю приказ Наркома Обороны Ворошилова Климента Ефремовича. А вы что делаете на секретном объекте? У вас допуск есть, тут находиться, и наконец, представьтесь. Я Михаилу Петровичу Фриновскому лично доложу о вашем поведении.

Бамс. Брехт зашёл с козыря и сразу сработало. Подтянулись.

— Сержант Саенко, это — сержант Кривуля, нам доложили, что по секретному объекту ходит посторонний. А чем вы, товарищ комбриг, можете доказать, что вы член комиссии Наркомата Обороны.

— На самом деле. Чем доказать? (Не про хвост же говорить. Не поймут). Я отстал от общей группы, и меня, должно быть, уже хватились. Боясь совсем заблудиться, решил здесь провожатого подождать, а тут пустыня. Только танка два, так у них не спросишь.

— А что вы записывали в блокнот, покажите. — Сурьёзный товарищ, с наскока не взять.

— Мысли по поводу этих танков. Вот смотрите. — Брехт протянул блокнот. Почти вырвал из рук синюю книжицу этот Саенко. Начал читать и вдруг рожица с усиками гитлеровскими расцвела победной улыбкой.