Комбриг (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

— И? — Брехт старался выудить из памяти название фильтра, что поставят уже во время войны и резко поднимут моторесурс Т-34.

— Будем работать.

Так ведь не пойдёт дело. В книге было написано, что толком и не справились с этой проблемой, даже во время войны в Корее, когда попал наш, уже гораздо более усовершенствованный, танк в руки пиндосам, и американцы, разобрав его, сделали вывод, что поставить на танк такой воздухоочиститель мог только вредитель. Это сделано умышленно, чтобы превратить, в общем-то, неплохой танк в вечную проблему. И что можно придумать? Вот в воздушных фильтрах для танков Брехт точно не разбирался, как и в командирских башенках. И раз уж весь СССР не смог сделать нормальных фильтров за десяток лет, то это на самом деле проблема. Американцы свои «Шерманы» с дизельными двигателями ещё даже изобретать не начали, тут СССР их на пару лет опережает. Но сами двигатели уже есть точно. Может быть, попробовать их купить?

— Дмитрий Григорьевич, — повернулся Брехт к смолящему уже вторую сигарету комкору Павлову, — а можем мы у американцев купить их современный дизельный двигатель и посмотреть что там у них с воздухоочистителем.

— Ну, оказывается не ты самый умный, комбриг! Закуплены давно, даже получили уже на днях дизельные двигатели GM 6046 производитель General Motors Corporation. Это 420 сильный дизельный двигатель жидкостного охлаждения. Думаем, брать ли на него лицензию, хотели попробовать его на танках Т-28. Пока решение не принято. Копаются в нём на Ленинградском заводе № 185.

— Здорово же! И что там с фильтрами, они в комплекте? — обрадовался Тимошенко.

— Да, есть воздухоочиститель? — подал голос и конструктор Чапухин

— Спросите чего полегче. Позвоню вечером, узнаю.

— Почему вечером?! — не выдержал Брехт. — Что тут на заводе нет связи с Ленинградом?

— Ох, и неугомонный ты тип, Брехт, как тебя только жена терпит. Да, ладно жена, как тебя там в вашей Тмутаракани Блюхер терпит, я бы давно меры принял.

— Так позвоните? — собака лает, Брехт идёт.

— Пошли, позвоню. — Рукой махнул, ну, типа, легче сделать, чтобы отстал, или прихлопнуть как комара.

Глава 20

Событие пятьдесят седьмое

В каталоге советских игрушек идеально описано моё похмелье: "Голова изготовлена из древесно-опилочной массы способом горячего прессования и оклеена искусственным мехом. Туловище и лапы изготовлены из искусственного меха, мягконабивные. Крепление головы и лап шарнирное. Глаза стеклянные".

Утром все члены комиссии были с глубочайшего похмелья. В шесть вечера директор завода Паровозостроительного зазвал всех «комиссионеров» отужинать опять в вип столовую, а там уже и столы накрыты, и водочка с белыми сургучными головками на столах стоит. Брехт, как шпиону и положено, во всех книжках, водку не пил, а в фикус её выливал. Шутка. Просто не пил и даже фужер, что ему поставили, перевернул, чтобы снующие официантки не наполнили.

— А ты чего не пьёшь? — первым делом пристал сосед по купе бывший — полковник Катуков, что оказался по правую руку от Брехта.

— Язва. — Ну, что-то же надо сказать.

Мать его за ногу и об коромысло, как там звучит «малый Петровский загиб»? Все следующие два часа Иван Яковлевич со всех сторон выслушивал рецепты, как язву вылечить. Нашлось даже два подвижника из местных руководителей, что обещали сегодня же принести ему в гостиницу бабушкино средство, один что-то говорил про лопухи, хотя уже довольно бессвязно, а второй уверял, что лопухи это херня, у него из такой отравы сделано, что там за минуту всё зарастёт, даже дырка в заднице. Сделано это чудодейственное средство из Аконита, цветка импортного.

Иван Яковлевич уже и не рад был. Хотел, не выделяться, а то знал за собой грешок, как лишку примет, так хвастаться начинает, рассказывает, что носки у него турецкие, всем кому можно и даже кому нельзя. Но это ещё полбеды, потом вообще на подвиги тянет. Вон, чем кончилось в Марселе питиё, немцев за что-то побили? Да, пусть даже и за дело, но ведь могли в полиции оказаться. Вот и хотел не пить, посидеть закуски подегустировать, разносолы разные разносолить, и в результате на весь банкет оказался в центре внимания, и опять одеяло на себя перетянул, причём чуть не полностью. Даже про танки никто не вспоминал. Все Брехта лечили.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Выбрал возможность и, изобразив, совсем больного, что было почти правдой, объелся, отвык от нормальной еды с этим вечным ралли на машинах по Германии, Польше и СССР, сбежал в гостиницу. Она прямо недалеко от Паровозостроительного завода. Пешком дошёл. Номер на четверых. В полночь выгрузили на кровати, разбудив Брехта, соседей. И дальше сон, как отрезало. Один из Автобронетанкового управления РККА товарищ полковник храпел так, что стёкла в окне дрожали. Должно быть, дизель на больших оборотах изображал. А потом ещё и Катуков насвистывать начал. Не в такт к дизелисту.

Иван Яковлевич честно пытался уснуть, даже голову под подушку совал. Без толку. Храп полковника, фамилию которого Брехт не запомнил, то ли Иванков, то ли Иванцов, или даже Иванкин, храпел на таких частотах, что подушка их почти не глушила. Пришлось, встать, одеться и выйти в холл. Там дежурный дремал на диване. Рыкнул на него Иван Яковлевич, мол, в рабочее время лёжа лежать недопустимо, и сам на маленький скрипящий пружинами диван из потёртой до невозможности кожи улёгся. Заснул не сразу, слушал, как дежурный газетами шуршит, хотел снова гаркнуть на «читателя», но передумал. Только, кажется, заснул, и уже за плечо его «читатель» трясёт. И радость на добродушной украинской физиономии.

— Без пятнадцати восемь, товарищ командир, сейчас персонал придёт. Вставайте.

Встал. Пошёл соседей будить. Мать же ж, твою же ж, ужас, дышать в комнате нечем, перегаром просто с ног валит. Вынырнул Иван Яковлевич из смрадного амбре в коридор, вдохнул полной грудью, нырнул в комнату, открыл оба два окна настежь, приступил к побудке. Растолкал еле-еле трёх полковников и, умывшись и побрившись, спустился в ресторан на завтрак. Народу почти не было. Все решили завтрак пропустить. Тимошенко был, Павлов и ещё пару человек. В десять за ними приехал автобусик непонятный малюсенький и две эмки для больших многоромбных начальников.

На сегодня было запланировано обследование производства танков Т-18 на ХТЗ — Харьковском Тракторном. Ничего интересного и нового Брехт там не увидел. Т-18 это пятитонная устаревшая игрушка. Ну, хорошо — шеститонная. Вроде бы её даже сняли с производства и вот опять начали клепать. Клепать — в прямом смысле. Танк не сварной и не литой, на клёпках. Для своих шести тонн он очень высокий, прямо так и представляешь себе, как на приличном склоне, при попытке спуститься под углом, он заваливается на бок. Жуть. И пушечка кургузая, понятно.

Совсем уже разочаровавшись в танках знаменитого завода, Брехт чуть отстал от общей массы проверяющих и хозяев завода, засмотрелся на установку пушки в башню. Принялся догонять и тут взгляд зацепился за непонятную конструкцию. Вернее, не за саму конструкцию, а за то, что под ней. В каком-то сарае дырчатом из ржавых листов стоял низенький танк. Брехт низких танков в этом времени ещё не видел и свернул к сараюшке. Там за первым танком стоял второй. Отличались немного, у второго пушка была чуть длиннее. Вот если чуть увеличить эти танки, то можно подумать, что это Т-14 Армата.

Брехт встал, как вкопанный и рот открыл. Этого не могло быть!

Событие пятьдесят восьмое

Прилетевшие в понедельник гуманоиды были после вчерашнего совсем зеленые и явно не в своей тарелке.

Брехт с ощутимым усилием рот закрыл. Чуть приглядевшись и проморгавшись, он увидел массу отличий от танка Армата, но то, что человек, который их спроектировал, видел российский танк из далёкого будущего, было однозначно. Характерная башня, с хвостом и сама башня, словно из треугольников сваренная. А ещё закрытые почти листами железа гусеницы. Ну и то, что башня, в отличие от современных танков, очень низкая.