Комбриг (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Обещания надо выполнять. Даже если они даны пройдохе портному Парамоше.

Особенно, если они даны пройдохе портному. Ему, вон, теперь в красивую форму Светлова одевать, Сашек ещё — Якимушкина и Скоробогатого.

Событие пятьдесят третье

Охрипший, но ответственный петух по утрам бросает камни в окна.

День всего оставался у Ивана Яковлевича, чтобы осуществить задумку с документами, что ему достались от старшего Бжезинского. Комиссия на Харьковский тракторный отбывает в среду десятого мая.

Тимошенко Семён Константинович, недавно назначенный командующим войсками Киевского особого военного округа, когда они на следующий день встретились у Ворошилова, смотрел на Брехта косо, выскочка типа, навязали на его голову.

Брехт же наоборот, старался проявлять уважение, хотя командарм нёс про танки иногда откровенную пургу. Интересно получается, Сталин, словно специально, перед войной уничтожит всех талантливых полководцев и оставит в живых и приблизит к себе «своих» из Первой Конной. Всех маршалов будет трое. Будённый, Ворошилов и Тимошенко, которого Сталин будет считать великим стратегом. И в результате грандиозный провал в начале войны, а ведь министром обороны будет Тимошенко, потом не менее грандиозный провал в Харьковской наступательной операции, Ну, там они вместе с Хрущёвым сделают всё, что бы угробить сотни тысяч подготовленных солдат и офицеров. Брехт читал, что сложись по-другому та операция, и война была бы на год короче и обошлась бы СССР на десять минимум миллионов жизней дешевле. В результате после ещё нескольких провалов, Сталин, наконец, уберёт Тимошенко с командования фронтов и назначит, по существу, посыльным Ставки. И не будет ни одной Звезды Героя у Семёна Константиновича за Великую Отечественную, первая будет за Финляндию, за прорыв линии Маннергейма. В лоб. Положив десятки тысяч жизней. Вторая будет подарком на семидесятилетие.

И что это знание даёт, да ничего, не убивать же и этого полководца вместе с Хрущёвым. Он, кстати, есть в списках Ежова и Сталин его лично из этого списка вычеркнул. Как же — комдив легендарной Первой Конной.

Отправлялись они из Москвы все вместе, Тимошенко и ещё двое комкоров — в штабном вагоне, а Брехт с остальными членами комиссии — в прицепленном к нему вагоне СВ.

День этот оставшийся Брехт посвятил исправлению пишущей машинки. Не верил, что в НКВД есть оттиски всех пишущих машинок СССР, но решил подстраховаться. Васька упилил сдавать первый экзамен в Академии Жуковского, а Брехт, вооружившись ножиком и напильником, приступил к вандализму. Ножик карябал буквы, напильником пытался тоже уголки сточить. Сначала напечатал просто несколько строк абракадабры с использованием всех букв, потом «улучшил» шрифт и ту же абракадабру напечатал. Сравнил. Изюминки не хватало. И мысль родил тут же. Взял нож и молоток и угробил букву «О» полностью. Напечатал несколько слов, взял ручку и чёрные чернила и пропуски в тексте, где теперь это «О» отсутствовало, вписал буквы от руки. Вот теперь получилось классно.

Сходил, попил чайку на кухню, где столкнулся с одетой в ночнушку неизвестной высокой девицей. Развёл Васька шалман. Девица даже не ойкнула, неизвестного комбрига увидав, просто порснула вниз по лестнице. После чаепития в гордом одиночестве Брехт надел гражданскую одежду, сложил бумаги в портфель, добавив к ним, специально чуть состаренную расписку Галушки, что деньги Н. С. Хрущёву или «Якорю» за комплект документов по экспериментальному танку он передал. Состарил просто, взял, согнул пару раз туда-сюда, капнул в самый уголок капельку чая, и потом забрался на табурет, и повозил листок обоими сторона по скопившейся на книжном шкафу пыли. Осмотрел шедевр. Так себе. Но новым точно не смотрелся, чувствовалось, что с документом «работали».

План был простой.

Вышел Иван Яковлевич из Васькиного дома и набрал вокруг него камней. Загрузил всё это в портфель. Получилось килограмм пять. Нормально, пойдёт для задумки. После этого Брехт направился к отделению милиции в Марьиной роще. Двухэтажное здание находилось недалеко, ещё вчера его оглядел издалека. Там в одном месте забор ИВС подходил к соседнему дому. Удачно. Иван Яковлевич прошёл в этот двор, и попробовал забраться на забор. Нормально. Прицелился, раскачал тяжёлый портфель и швырнул со всей силы в окно второго этажа. Наверное, там следователи допрашивали подозреваемых и свидетелей. Попал, портфель разбил первое, наружное, стекло в раме и свалился на подоконник жестяной. Чуть не упал на землю, покачавшись, но удержался. Всё. Дело сделано, куча документов на предателей Родины должна оказаться в нужных руках. Теперь быстро отступать. Маршрут тоже вчера наметил. Там росли кусты черёмухи, уже зацветать начали, а за ними сортир уличный, потом узкий проход между домом и забором кирпичным, и всё, ты уже на другой улице. До сортира домчался, так в него не все степенно идут, многие бегают. Потом перешёл на шаг, и размеренной походкой уже, никуда не торопящегося прохожего, выйдя на параллельную улицу, пошёл к дому Васьки, нужно было переодеться и идти на примерку второго мундира к известному теперь даже Сталину лучшему портному Арбата Либерману Парамону Моисеевичу. Там его и Светлов с Якимушкиным и Скоробогатовым должны ждать. Что это он один в Спасск будет такой парадный возвращаться?! Пусть и у ребят будет форма достойная Героев Советского Союза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Событие пятьдесят четвёртое

Детский садик:

— Здравствуйте, я дедушка Ленин.

— Господи, псих!

— Не надо грубить. Я пришёл за внучкой Леночкой.

Все знают про Серго Орджоникидзе. Тот самый знаменитый Народный комиссар тяжёлой промышленности СССР. Не репрессирован. Умер от инфаркта, сгорел на работе. Повезло, наверное, потом всех братьев родных и двоюродных вместе с семьями кого посадят, кого расстреляют. Или уже сажают? Не об этом речь.

Тимошенко обмолвился, что сильно сейчас не хватает Григория Константиновича Орджоникидзе, затормозились работы по созданию нового танка в Харькове. Уже совсем было хотел спросить Брехт, кто это, но вовремя язык прикусил. Досидел до конца совещания в штабном вагоне и пошёл в свой. Больше про Орджоникидзе разговора не было. Настолько уж хорошо историю этого времени Брехт не знал, выходит, после смерти Серго, танком занимался какой-то Григорий, наверное, один из братьев. Их там много было. И где сейчас этот Григорий, раз его тоже не хватает. Уже арестовали брата?

Но мысль засела. Нужно у кого-то спросить. И вообще, у него иногда появлялось чувство, что он не в своей реальности. Иногда факты не сходилось с тем, что говорилось в его времени по ящику, писалось в книгах и снималось в фильмах. Но как проверить?! И вот реальный шанс. Если Тяжёлой промышленностью руководил в этой реальности после Серго Орджоникидзе его брат Григорий, а не Каганович Лазарь Моисеевич, то это точно не его мир.

Так бы можно было сходить в библиотеку и взять подшивку «Правды» или «Труда», но не в поезде же. Тут не просто всё с библиотеками.

Эта непонятка серьёзно выбила Ивана Яковлевича из колеи, он даже проиграл партию соседу по купе. До этого легко побеждал, один раз даже с детским матом, а тут после совещания всё думал больше о том, а в своём ли он мире и всё искал несоответствия. Полно было, но теперь как определить, это уже из-за него, либо он просто недостоверной информацией в будущем пользовался. Наконец, зевнул лодью и проиграл вчистую партию. Сосед и противник по боям на чёрно-белых клетках был товарищ интересный. Брехт даже когда узнал, кто с ним делит купе, хотел сразу предложить соседу к нему перебираться в Спасск-Дальний. И тут понял, что не получится, наверное. Там у него сейчас исполняет обязанности командира отдельного полка будущий маршал, а сейчас полковник Баграмян. Со дня на день Блюхер начнёт по приказу Ворошилова для комбрига Брехта Отдельную мото-бронетанково-зенитную бригаду формировать и Баграмяна нужно ставить начальником штабы этой бригады. А то полковник Баграмян может и застояться, а возможно и заберут, куда, на повышение.