Сборник «Глобус» - Марина Светлоокая

несколько тысяч лет назад. Сейчас же урожай увеличился в десятки раз, появилась синтетическая еда, автоматизированные способы производства одежды и прочее. Каждый из нас мог бы работать только час или два в день на работе, которая нужна для выживания, а всё остальное время тратить на то, что захочет. Так хоть кто-то не просто прожигал бы жизнь, – Кейт с грустью рассматривала дверной косяк за спиной своего босса, в окне позади неё потихоньку начинали зажигаться звезды, – но вместо этого мы работаем ещё больше, чем раньше, заменяя возможность сделать что-то стоящее на несколько часов быстрых удовольствий… У меня нет времени на нормальную жизнь, но я не хочу забывать об этом.

– М-да, – снисходительно протянул мужчина, а потом, разочарованно вздохнув, передразнил её: – «Сэр, наши взгляды… я не хочу терять работу…» Заканчивай и иди домой.

Кейт нагнала интриги, за которой оказался лишь пустой пшик. Всё сказанное девушкой прозвучало как пустой набор напыщенных штампов, которым любят тешить себя недалекие люди в попытке показаться умнее. Через час, направляясь к выходу из офиса, с ощущением тягучей тоски Робертсон отметил, что девушки уже не было на месте, вокруг царил только прозрачный полумрак. В этот момент ему почему-то почудилось одиночество.

Энтони закончил вечер, как и множество вечеров до этого. Один из престижных клубов раскрыл свои двери, встречая гостей нескончаемой тягучей мелодией. В клубах всё просто и однозначно. Всё происходит легко и быстро в тёмных уголках, небольших комнатках, частных VIP-кабинах. Без алкоголя, без последствий, без обязательств. Иногда девушки рожали детей, но почти никогда не воспитывали их, чаще всего детей выращивали в специальных бутылях, и этот процесс был поставлен на поток. Людям не нужно было думать ни о чем, кроме бесконечной и бессмысленной работы. Человечество оплачивало лишь одно – существование «Статуса». Для сильных мира сего отказаться от возможности получить больше, чем уже есть, было немыслимо.

В клубе Робертсон огляделся и заприметил темнокожую девушку, которая лениво потягивала лимонад с шипучкой. Увидев Энтони, она улыбнулась ему, как старому знакомому. Пальцы брюнетки застыли у ноздрей. Робертсон кивнул, и они синхронно избавились от своих вкладышей. В клубе пахло. Как же там пахло! Концентрированный и лучший аромат разврата кружил голову и решал все вопросы за них. Мужчина стукнул запястьем по стойке, оплачивая себе уголок, и, не долго ожидая, вцепился в губы незнакомки поцелуем, та ответила жадно и порывисто. Вот и всё, они вскочили на поезд, с которого уже не спрыгнуть, а ведь её голос он услышал только в сплетении лёгких стонов. Ночь была жаркой.

И вот снова очередной рабочий день за сведением цифр и в целом бесполезным делом в области, существовавшей лишь потому, что современная экономика была слишком сложной. Раньше это удавалось как-то игнорировать. Часы тикали медленно, словно бы нехотя. Но пришло время, и золотого цвета облака стали приметой окончания летнего рабочего дня, приметой, что люди уже уходят домой, покидая рабочие места. Робинсон послал в личный чат Кейт просьбу зайти к нему в кабинет. Как это иногда бывает, ее слова в голове мужчины переварились и обрели свой настоящий смысл лишь после того, как он прожил ещё один круг своей жизни:

– Вот вы говорите, что отказались от операции. И что вам это дало? – спросил он, вспоминая дурман прошедшей ночи. – Ради чего можно было отказаться от этого?

– Чувство одиночества, чувство, словно я заперта в клетке, из которой нет пути на волю. Бессилие, – она вздохнула и развела руками.

– А зачем? – он с интересом смотрел на девушку, втайне надеясь услышать какую-то глупость. Он хотел успокоиться, понять, что ничего не пропустил, – Зачем Вам это всё чувствовать? Вы надеетесь что-то получить, или это как-то должно изменить весь мир? Жертва ради людей?

– Я не могу сказать – «зачем». Вряд ли так я изменю мир или ещё что-то, я чувствую себя немного особенной, вот и всё. Хотя, знаете, нас таких «особенных» достаточно много, – она снова развела руками и уронила их по швам.

Обаятельная девушка с аккуратной прической, чувственными губками и стройными ножками. Природная красота Кейт была обрамлена в со вкусом подобранный наряд. Бесполезный протест… Потому что иначе не может… В этом было что-то болезненно гордое.

– Это тяжело осознавать, – он встал со своего кресла и уселся на край стола, глядя вдаль на бесконечные облачные поля.

Похлопав рукой около себя, Энтони пригласил Кейт присесть рядом.

– А вы бываете в клубах?

– Нет. В смысле – у нас свои клубы, там меньше народу, и всё то же самое… Немного сложнее… За один вечер может даже знакомство не завязаться…

Она устроилась рядом с ним. На душе у Энтони было довольно мерзко от осознания, что завтра они снова встретятся на этой треклятой работе и послезавтра опять, и так повторится много раз, почти до самой смерти. И в то же время впервые за многие дни, где-то внутри у него появилось невнятное тёплое ощущение. Мужчина усмехнулся сам себе:

– Знаете, вы ведь выбили меня из привычного цикла.

Почему-то здесь, с нею, стало спокойно, уютно. Может, она сказала то, что он и сам давно знал, но в чём боялся себе признаться?

– Я не думала, что мои слова могут на кого-то повлиять, – мягкая и настоящая улыбка осветила ее лицо.

– Оказывается, могут, – пожал он плечами, – Мы могли бы…

– Не надо, – прервала она, – мы из разных миров, и…

– …это не изменить? – Энтони усмехнулся.

Опять она всё портила. Поднявшись на ноги, он тоскливо смотрел на девушку сверху вниз. Сегодня работы было не так уж много, и он мог бы уже закончить этот вечер, как вчера.

– Хотите убежать домой?

Кейт опустила взгляд, рассматривая свои пальцы. Она почувствовала обвинение в его словах и легкий неприятный привкус вины. «Она где-то даже милая», – отстранённо подумал мужчина. Хотя большего, чем разговоров с ней как с занимательным собеседником он не хотел. Девушка была забавной. И всё. Слишком много проблем, чтобы затащить её в постель. Да и зачем? Лёгкое общение в тёплом свете заходящего дня было редкостью. А вот «потанцевать» ночью было легко. И Энтони хотелось верить, что девушку тоже привлекает простая беседа. Если они только болтают, то зачем городить огород и грустить о неизменности пути, по которому несётся этот проклятый мир?

– Сейчас я бы хотела быть здесь, но потом… – она довольно долго подбирала слова, для окончания фразы. – Вы меня пугаете.

Робертсон поднял брови.

– Серьёзно? Чем это? – он сложил руки на груди, – Ну же, неужели ты до сих пор думаешь, что я уволю тебя просто потому, что ты взбесишь меня неосторожным словом?

Девушка покачала головой, ещё сильнее зажимаясь. Прижала плечи, ссутулила спину, словно стремясь превратиться