Не родись красивой, или Точка опоры - Карина Тихонова

Машинально допила оставшуюся воду, вернула чашку на место.

Я стояла молча, ожидая истерики.

Но истерики не последовало.

Элла посмотрела на меня абсолютно сухими глазами и рассудительно сказала:

– Тогда нужно подниматься…

– Нужно, – согласилась я, не смея поверить в такое везение. Обошлось!

– И одеваться.

– И одеваться, – согласилась я, чуть ли ни радостно.

– Встаю.

– А я пойду к себе. Умоюсь, – ответила я и направилась к двери.

Элла спросила вслед:

– Максим знает?

– Марья Гавриловна отправилась его будить, – ответила я на ходу.

Вышла из спальни приятельницы и пошла в свою.

Предстоит долгий и, видимо, неприятный разговор со следователем. Нужно хотя бы для приличия зубы почистить. Да и умыться не помешало бы.

Я открыла дверь своей комнаты и остолбенела.

В спальне царил ужасающий разгром. Ящики комода были вытащены, их содержимое разбросано по всей комнате.

Тот же кошмарный бардак творился и в гардеробе.

Спортивная сумка, в которую я запихала часть своих шмоток, стояла посреди комнаты. Ее содержимое небрежно свалили рядом.

– Ничего себе! – сказала я вслух.

Перешагнула через порог и остановилась.

Наверное, здесь ничего нельзя трогать. Я и не буду. Возьму только зубную щетку.

Я сделала один шаг вдоль стены, и нога моя наткнулась на что-то твердое.

Я шарахнулась в сторону.

У стены валялся обычный одноразовый шприц, наполненный каким-то лекарством.

Впрочем, возможно, это было не лекарство.

Возможно, это был яд.

Мне-то откуда знать? Это не мое!

* * *

– Я этот шприц впервые в глаза видела, – повторила я следователю, приехавшему из города.

Верить в то, что этот мальчик работает следователем, получалось с трудом. Он был едва ли старше меня, но я обращалась к нему по имени-отчеству – «Николай Сергеевич». И это было единственное, что придавало ему некоторую солидность.

– То есть у вас при себе аптечки не было? – уточнил мальчик дотошно.

– Не было.

– А у хозяев дома?

– Не знаю. Спросите сами.

Мы беседовали, сидя в гостиной Стефана. Наверху работали эксперты, или как они называются…

Не помню.

Впрочем, с ними нам еще предстоит тесное знакомство.

Сразу после того, как закончился осмотр спальни убитого хозяина дома, начнется не менее тщательный осмотр мой разгромленной комнаты.

О наличии в ней шприца я следователю сообщила сразу. Поднимать его не стала, не тронула в комнате вообще ничего. На носочках пробралась в ванную комнату и забрала оттуда зубную щетку.

И даже зубы почистила в ванной Эллы, а не в своей, за что удостоилась следовательской похвалы.

– А паспорт у вас с собой?

– С собой, – ответила я и протянула следователю документ.

Тот небрежно изучил содержание этой короткой, но исчерпывающей книжицы.

– Саратов? – спросил он, поднимая на меня глаза.

– Саратов, – подтвердила я.

– В Москве, значит, проездом?

– Не совсем, – ответила я неловко. – Хочу купить здесь квартиру.

– А-а-а, – с уважением протянул мальчик, которого я называла «Николай Сергеевич». – Это хорошо. Уже выбрали?

– Еще нет.

– А у Волоховых вы гостите?

– Ну, да, – ответила я расплывчато.

– Давно?

– С конца февраля. Точную дату не помню, спросите у них.

Честно говоря, я ощущала некоторый дискомфорт, рассказывая о себе. Я до сих пор не решила, нужно ли начинать повествование о моей нелегкой судьбе и частичной потере памяти.

Подумала, и пришла к выводу, что это не имеет никакого отношения к происходящему. А значит, не стоит загружать мальчика Николая Сергеевича ненужной информацией.

У него и так забот хватает.

Поэтому, говоря о себе, я проявляла прямо-таки нечеловеческую скромность.

Следователь еще раз изучил мою фотографию в паспорте.

– У вас тут волосы темнее. Кажется, – уточнил он нерешительно.

– Темнее, – сухо подтвердила я. – Женщины имеют дурную привычку менять цвет волос.

Мальчик Николай Сергеевич недоверчиво посмотрел на меня. Не убедила.

Я наклонила голову, подвинулась ближе к нему и пригласила:

– Посмотрите сами.

– Куда? – не понял он.

– Сюда!

И я поворошила пробор. Слава богу, о существовании перхоти мне известно только из рекламы лечебных шампуней.

– Видите? Корни темные…

Он наклонился ко мне.

– Да, действительно…

Я подняла голову и отодвинулась. «Пора закрашивать корни», – подумала я мимоходом.

– Значит, сегодня вы ночевали в этом доме?

– В этом.

– Из-за того, что заболела горничная.

– Именно.

Он недоверчиво посмотрел на меня. В его глазах я была «барыня», а барыни, опять-таки на его взгляд, не ухаживают за служанками. Все обстоит противоположным образом.

– А хозяина дома вы давно знаете? – спросил следователь.

Ясно. Он думает, что мы со Стефаном любовники. Ха-ха!

– Я познакомилась с ним две недели назад, – сказала я мягко. – Или чуть больше.

– Ясно, – ответил мальчик Николай Сергеевич.

Что тебе ясно? Отсутствие у меня моральных принципов? Моя поспешная сексуальная неразборчивость?

Глупый! Ой, глупый!

Но ничего этого я вслух, разумеется, не произнесла.

Молча смотрела на собеседника и ждала вопросов.

– Давайте поднимемся наверх, – предложил мальчик Николай Сергеевич.

– Зачем? – удивилась я.

– Покажете, как вы вошли в комнату. Где стояли, и вообще… Все с самого начала.

– Ладно, – покладисто согласилась я.

– Трупа не боитесь? – на всякий случай уточнил следователь.

– Не боюсь, – ответила я, пряча улыбку.

Марийка, с которой десять минут назад следователь решил провести эксперимент, устроила в спальне хозяина очередную истерику.

– А то эта барышня такая…

Следователь поискал слово.

– …слабонервная…

– Она опасается неопределенности своего положения, – объяснила я.

– То есть? – не понял следователь. – Можно не так витиевато?

– Человек без работы остался! – перевела я сердито.

– А-а-а…

Мы поднялись на второй этаж. В спальне Стефана копошились незнакомые мне люди. Наверное, следственная бригада.

– Нашли? – спросил следователь, намекая на что-то неизвестное мне.

Пожилой дяденька в сильных бифокальных очках молча кивнул на тумбочку. Там в прозрачном пакетике лежал один-единственный ключ.

Надо полагать, ключ от спальни Стефана, где деньги лежат.

И какие деньги!

Я вспомнила содержимое кейса, стоявшего возле кровати, и тихо улыбнулась.

Мужчина в сильных очках отвел следователя в сторону и принялся что-то объяснять. В комнате стоял ровный гул от присутствия и движения нескольких человек, но мне удалось уловить кое-что из их разговора.

– От этого замка? – спрашивал мальчик Николай Сергеевич. – Проверили?

– Проверили, – флегматично ответил собеседник. – От этого.

– Отпечатки?

– Только одного человека. Причем, отпечатки не смазаны. Думаю, что дверь открыл и закрыл покойник.

– Почему?

– Потому, что замок недавно смазали. Масло совсем свежее. И это свежее масло есть на ключе.

– Понятно.

Следователь оглянулся на труп, все еще лежавший поперек кровати.

– Самоубийство?

– Похоже. Дверь заперта изнутри, ключ в кармане покойника, под окном никаких следов… Да и невозможно через это окно влезть и вылезти, видишь, как оно открывается…

Эксперт взялся за ручку и приоткрыл окно. Причем, открылось оно не сбоку, а сверху. Образовалась достаточно широкая щель, чтобы проветрить помещение, но недостаточно широкая, чтобы в нее влез даже ребенок.

– Шире не открывается?

– Нет. Тут регулятор не позволяет.

– Понятно.

– Стрелял он стоя, – продолжал эксперт. – Брызги на покрывало упали, видишь?

– Угу.

– И упал логично: колени подогнулись естественно, по сгибу матраса. Если бы его втащили на кровать, то колени были бы выше, и покрывало помялось.

– Гильза?

– В порядке. Отлетела куда положено… Эй! Дамочка! – перебил вдруг эксперт самого себя. – Сюда нельзя! Выйдите!

Я быстро обернулась.

На пороге стояла Виктория. Не обращая никакого внимания на окрик эксперта, она, как зачарованная, приблизилась к постели и впилась взглядом в лежащего на ней мужчину.

– Вы кто? – строго спросил следователь.

Вика, не отвечая, продолжала смотреть в лицо бывшего любовника.

Потом вдруг расхохоталась и беспечно сказала:

– Вот сволочь! Сбежал-таки, не заплатив!

– Кто вы?! – повторил следователь уже на повышенных тонах.

Вика соблаговолила нас заметить.

– Привет, – сказала она мне.

– Привет.

– И ты тут?

– Как видишь…

– Неплохое начало дня.