Любовь с первого клика - Дарья Владиславовна Сойфер

институт.

– Извини, у меня такого не случалось уже лет десять. Ну, чтобы я ничего не помнил. – Томский осторожно коснулся ее ноги, и даже плед не спас Фетисову от волны мурашек.

А вдруг он решит повторить? Ну, у мужчин ведь принято похмеляться наутро после бурных возлияний, так, может, это и с сексом работает? От этой мысли паника железной рукой схватила Лену за горло. Она вчера не успела принять душ! А депиляция? Фетисова не помнила даже, есть ли у нее в ванной бритвенный станок. В последний раз она наводила интимный марафет прошлым летом перед поездкой в Турцию и, кажется, забыла бритву в отеле. А зачем покупать новую, если в личной жизни такая пустыня, что разве только перекати-поле не летают? И еще эти дурацкие трусы с торчащими нитками… Как бы незаметно переодеться? Господи, а если он прямо сейчас решит ее поцеловать? И момент испортить жалко, и во рту жуткая дрянь. Один бокал накануне, а язык уже шершаво скребется о небо, и привкус какой-то… Как будто сухое молоко жевала.

– Слушай, мне тоже неловко. – Ян по-своему понял Ленино молчание. – Я вроде на митапе шампанского выпил, а потом… Провал. На меня накатывает иногда… Ну, я мог быть слегка, знаешь, грубоват… В этом деле. – Он кивком указал на диван.

– Нет-нет, вы… то есть ты… Все было чудесно, – пробормотала Фетисова, стараясь не дышать на своего псевдолюбовника.

– А как это вообще случилось? – Он огляделся по сторонам. – И где моя одежда?

– Ну… – Лена наморщила лоб, силясь вспомнить сценарий Кобзева. Черт, и ведь гладко он там все продумал! – Мы обсуждали работу на митапе… Ты злился на меня, думал, что я хочу перейти в «Goomble»…

– Да-да, что-то такое припоминаю, – рассеянно кивнул Томский и вдруг напрягся. – Подожди, он еще говорил про расследование, обвинял меня…

– Не уверена, – торопливо перебила Лена, пока разговор не принял опасного оборота. – В общем, я убедила тебя, что никуда уходить не собиралась…

– Правда? – прищурился Томский. – И для пущей убедительности ты, видимо, и переспала со мной?

Лену частенько упрекали. И родители, и учителя, и преподаватели в институте, да тот же Вайц за каждый косяк в коде обрушивал на Фетисову поток критики. Но вот обвинения в корыстном сексе, фактически в торговле своим телом… Такого Лена в свой адрес не слышала еще ни разу. И в ней вдруг ожил древнейший женский инстинкт: она обиделась. Впервые в жизни ощутила эту ядовитую, прожигающую все внутренности обиду, от которой хотелось кусаться и царапаться дикой кошкой.

– Я?! – ледяным тоном переспросила Лена, а затем отбросила плед и встала. Праведный гнев был в ней сейчас куда сильнее девичьего стыда. – Ты сам сюда приехал, я тебя не звала, – отчеканила она и сама вдруг на мгновение поверила в легенду Кобзева. – И это ты, а не я, говорил по телефону своей… Как там ее… Свете, что она тебе больше не нужна.

– Я – что?! – опешил Томский.

– А ведь ты всегда был для меня… Не знаю, кумиром. Божеством, если хочешь, – напирала Лена, не моргнув глазом. Высказать ему наконец всю правду было жутко приятно. Это дарило свободу, а вместе с ней – крылья. – Я уважала тебя… Несмотря на то что ты выгнал меня, а я продолжала надеяться и верить. Хотела поддержать…

– Только не говори, что ты в меня влюбилась. – Томский тоже встал, придирчиво вглядываясь в Ленины глаза.

Раньше бы она растерялась, занервничала, покрылась румянцем от ушей до пяток, начала заикаться и мямлить. Но не теперь. Да, с Томским у нее не было ничего, кроме случайных объятий, о которых он сам не подозревал. И все же внутри у Фетисовой что-то изменилось. Она легла на этот старый диван влюбленной напуганной девочкой, а поднялась ведьмой. Нагой и наглой.

– Еще чего! – усмехнулась она прямо в лицо Яна. – Я говорю об уважении. И да, вчера мы выпили лишнего, но ты же не будешь раздувать из этого целую историю? Мы оба взрослые люди, с каждым может случиться.

– Слушай, ты… Ты извини, я не хотел тебя обидеть…

– И все же у тебя это отлично получилось. – Лена расправила плечи и гордо прошлепала босиком в сторону ванной, а Томский, озадаченный внезапной отповедью, поплелся следом как послушный щенок.

– Пойми, я тоже отношусь к тебе с уважением, – бормотал он по дороге. И, надо сказать, слушать, как мямлит кто-то другой, оказалось первосортным развлечением. – Вообще не представляю, что на меня нашло… В смысле… Ну, ты… Не совсем в моем вкусе… – Томский осекся, осознав, какую чудовищную глупость сморозил, но было уже поздно.

Лена медленно обернулась и смерила его взглядом, способным любого обратить в кучку пепла. Не то чтобы она обиделась, скорее вошла во вкус. Слишком уж приятно было ощущать у себя в кулаке ниточки, на которых беспомощно дергается бывший босс. Может, зря она не прислушалась к Никите и не соврала насчет харассмента? Ох, как извивался бы сейчас Ян, ползая перед ней на своем плоском загорелом пузике!

– Прости! – выпалил Томский, схватив ее за запястье. Лена изогнула бровь, взглянула на пальцы Яна, будто это были и не пальцы вовсе, а пригоршня опарышей, а потом подняла голову. Томский тут же стушевался, потупился и отдернул руку.

Выдержав паузу, чтобы Ян вдоволь пошкворчал в уготованном ему котле, Фетисова соблазнительно нагнулась к стиральной машинке. Пусть смотрит. Может, она и не первая модель и не какая-нибудь мисс Вселенная, зато в социальной сети родной компании провела столько часов, сколько не каждый блогер выдержит, и знала, какие позы нынче в тренде, и как изгибаются королевы всея Рунета, чтобы набрать максимум лайков. Да, вряд ли Томский ткнул бы в нее большим пальцем, демонстрируя симпатию, но шанс поразмыслить о фразе «не в моем вкусе» у него появился точно.

Услышав за спиной характерный булькающий звук, которым обычно сопровождается сглатывание обильной порции слюны, Лена достала из стиральной машинки сморщенный костюм Томского, обернулась и ткнула ему мокрым комом в грудь. Ян отступил, расправил то, что некогда было его пиджаком, и окинул печальным взглядом. Окажись сейчас в тесном Ленином коридоре итальянский модельер, создавший это чудо мужской моды, бедолага пал бы на колени, заламывая руки и взывая к Пресвятой