Семь лет между нами - Эшли Постон

одной или подождать?

Я честно старалась не подслушивать. Правда старалась. Но стены в квартире были тонкие, а спальня находилась всего в нескольких шагах от кухни.

— Да, я все еще ищу жилье… Нет, со мной все в порядке, правда, — он рассмеялся. — Перестань так волноваться, ладно? Послушай, у меня тут подруга в гостях. Я тебе потом перезвоню? Обещаю.

Пауза.

— Дам знать. Люблю тебя. Спокойной ночи.

Я поспешно сделала вид, что занята — сложила салфетку, развернула ее обратно, взяла приборы, чтобы внимательно их рассмотреть (я даже не знала, что у тети есть металлические палочки для еды).

Когда он вернулся и сел обратно, он усмехнулся.

— У меня что, проблемы с мытьем посуды?

— Нет, нет, все идеально, — я быстро отложила палочки. — Просто… Эм… Свое отражение разглядывала в… В общем, стены тут тонкие, — призналась я.

Он фыркнул от смеха.

— Мама. Она переживает за меня до чертиков. Как и все матери, — добавил он с закатом глаз, вытирая руки салфеткой. — Кстати, передает тебе привет.

— Ты рассказывал ей обо мне? — удивилась я.

— Я сказал ей, что встретил девушку, — ответил он. — Так что, разумеется, она сразу решила, что мы сбежим в Вегас и поженимся.

— Ничего себе, как интересно работает ее логика.

— Это моя мама, — рассмеялся он. — Ну что, поедим?

— Bon appétit, — с невинным видом пожелала я, и он чуть не поперхнулся вином, закашлявшись от смеха.

Я сделала вид, что сосредоточена на еде, чтобы не выглядеть слишком довольной собой. Оказалось, что я страшно голодна. Лапша была вкуснейшая, а мясо таким нежным, что буквально таяло во рту.

— Хороший свиной окорок никогда меня не подводил, — заметил он. — И честно говоря, это что-то вроде еды для души. Неделя выдалась непростой.

— О! Твое собеседование! — ахнула я, только сейчас вспомнив. Теперь, когда я присмотрелась, он действительно выглядел немного потрепанным. Волосы засалились и были небрежно зачесаны назад, а белая футболка явно пережила многое за день — растянувшийся ворот обнажал родимое пятно на ключице. Я тут же отвела взгляд. — Ты получил работу?

Он прожевал, сделал глоток вина, а потом эффектно вскинул руки и заявил:

— Я официально новый посудомойщик. Просто забыл, насколько это тяжело.

Он протянул мне руки. Кожа уже была пересушена, потрескалась, и когда я дотронулась до его ладони, она оказалась шершавой на ощупь.

— Тебе нужен хороший крем, — сказала я, когда он убрал руки, и с сожалением посмотрела на его ногти. — Или хотя бы резиновые перчатки.

— Возможно…

— Все будет хорошо. Ты же не собираешься всю жизнь мыть посуду.

— Нет, конечно. И несмотря на треснувшую кожу, это невероятно круто. Я уже работал на кухнях, но в «Оливковой ветви» есть что-то…

— Это название ресторана? — спросила я, делая вид, что не знаю.

— О да! Я не рассказывал?

Я покачала головой, и он виновато улыбнулся.

— Тебе стоит как-нибудь зайти. Я лично прослежу, чтобы тарелки блестели.

— Я польщена, Айван.

Он ухмыльнулся, намотал лапшу на палочки и съел еще один кусок.

— Главный шеф просто потрясающий. Он умеет вытягивать из людей их лучшее. Держит кухню в ежовых рукавицах, но я с нетерпением жду, — почти с благоговением произнес он, а затем вдруг сморщил нос. — Ну, почти.

Я приподняла бровь.

— Просто скоро освободится место линейного повара, и я хочу попробовать податься, но…

— Но что? Давай же! Жилье здесь стоит безумных денег.

— Знаю, но меня только что взяли на работу, и я не уверен, что должен. Я еще не заслужил этого, да и другой парень уже подал заявку. Он сейчас на овощных заготовках, все думают, что он и получит место.

— Поэтому, — предположила я, — ты даже не собираешься пытаться.

— Я просто… не уверен? А вдруг я окажусь недостаточно хорош? А вдруг выставлю себя дураком перед шефом? Мне выпал такой шанс поработать под руководством кумира моего деда. Дед никогда не получал кулинарного образования, а я… Я этого очень хочу. Хочу, чтобы он мной гордился, понимаешь? И я не знаю, если честно…

Я накрыла его руку своей.

Он тут же замолчал, удивленно взглянул вниз, потом снова на меня.

Я мягко провела пальцем по его коже.

— Джеймс Айван Эштон, — сказала я, глядя ему прямо в глаза, — ты талантливый, ты не знаешь усталости, и ты заслуживаешь это место не меньше, чем кто-либо другой.

— Я еще не выплатил свой долг…

— А кто вообще решает, сколько ты кому должен? Если хочешь чего-то, нужно идти за этим. Никто не будет больше на твоей стороне, чем ты сам.

Он колебался. Я сжала его ладонь крепче.

— Будь безжалостен к своим мечтам, Айван.

Он чуть передвинул руку, переплетая наши пальцы. Его кожа — шершавая и потрескавшаяся, моя — гладкая и бледная.

— Ладно, — наконец согласился он и снова поднял на меня эти прекрасные серые глаза. — Хотя, по-моему, я никогда не говорил тебе свое полное имя.

— Конечно, говорил, — быстро ответила я, выдергивая руку и возвращаясь к еде. — Помнишь? В самую первую ночь. — Я постучала пальцем по виску. — У меня память, как стальная ловушка.

Он рассмеялся.

— Верю, верю.

Немного подумал и спросил:

— А я тебе когда-нибудь рассказывал про ресторан, который хочу открыть?

Это меня заинтересовало, и я подалась вперед.

— Нет?

Он воодушевился, будто я протянула ему косточку.

— Неужели? Ладно, ладно, представь: длинные столы, как для семейных ужинов. Красные стены. Все уютно, кресла из мягкой кожи, уже немного потертые. Я бы нанял местного художника, чтобы он сделал люстры, пригласил работать только лучших людей… повесил твои картины на стены, — добавил он с подмигиванием. — Это будет место, где люди будут чувствовать себя как дома, понимаешь?

Я вспомнила блюда из его кулинарной книги — лапшу на сухом льду, пельмени, требующие промышленного пароварочного аппарата, острый соус, в котором использовались редкие африканские перцы Orange Bird…

Я просто не могла себе представить этот ресторан.

— Звучит как место, где бы я с удовольствием поужинала, хотя я ненавижу есть в ресторанах, — ответила я. — А как он будет называться?

— Не знаю. Я никогда не задумывался над названием. — Он улыбнулся медленно, мягко, как растаявшее масло. — Думаю, у меня есть еще несколько лет, чтобы придумать.

Семь, если быть точной.

Он допил вино, а я отложила палочки. В тарелке еще оставалась лапша, но доесть я уже не могла. Айван указал на миску, и я кивнула:

— О, да, пожалуйста, доедай.

— Я — живая гастрономическая черная дыра, если что, — сказал он, ставя мою миску поверх своей.

Я взяла бокал и откинулась на спинку стула, наблюдая, как он