Нарисованные шрамы - Нева Алтай

как он продолжает уничтожать мою киску и меня, скользя туда-сюда, а мое сердцебиение резко учащается.

– Сильнее, – выдавливаю я и выгибаю спину.

Рука Романа оставляет мою киску и следует по моему бедру, затем, обхватывая пальцами мое колено, он тянет мою ногу вверх и к себе на плечо. Когда он резко входит в меня снова, я ахаю. Ощущение его члена, полностью наполняющего меня, приводит в замешательство мой мозг. Роман наклоняет голову, чтобы оставить поцелуй на моих губах, затем толчками ударяется в меня так сильно, что мне приходится использовать изголовье кровати, чтобы взять себя в руки. Кровать подо мной качается в такт его толчкам, и стоны сходят с моих губ. Мои мышцы сокращаются, но он продолжает напирать на мое тело сильнее и сильнее, пока я не кончаю с воплем.

Роман

Я люблю, когда она играет с моими волосами. Конечно, я бы никогда в этом не сознался. Это бы не выглядело по-пахански, как любит говорить Нина.

– Думаю, мне придется перенести примерку, – делится она и продолжает перебирать пальцами мои волосы. – Мы опоздали на три часа, и я уверена, что у них уже все время расписано. Они никак не смогут впихнуть меня.

– Конечно, смогут. – Я распахиваю одно веко и смотрю на нее. – Никто не откажет моей жене.

– Ну, технически, я пока не твоя жена. Или следует сказать больше – пока не жена? – Ее рука замирает, и я рычу с неудовольствием. – Думаю, что мы находимся между браками. Это странная ситуация.

– Мы довольно скоро ее исправим. – Я пожимаю плечами и снова закрываю глаза.

– Роман?

– М-м-м?

– У меня есть для тебя новости. Я не знаю, как ты отреагируешь, но, пожалуйста, не паникуй. Ты обещаешь не паниковать?

– Нина, милая, я никогда не паникую. Я – чрезвычайно спокойный человек. Ты знаешь это. Что такое?

Я чувствую, как ее волосы покалывают мое плечо, когда она наклоняется и шепчет мне на ухо.

– Я беременна.

Я резко открываю глаза. Я чувствую, как будто меня сбил поезд, и тяжесть давит мне на грудь, затрудняя дыхание. Я обнимаю ее и прижимаю к себе, положив подбородок на ее голову.

– Ты уверена? Пожалуйста, скажи мне, что ты уверена.

– Я уверена. Сегодня утром я сделала тест, потому что меня рвало после завтрака в течение примерно недели. И к тому же моя грудь меня убивает. Я не принимала противозачаточные после того, как вернулась.

Я закрываю глаза и держу ее несколько секунд, переваривая услышанное.

– Я не позволю тебе скрыться у меня из вида, – шепчу я ей на ухо. – Ты не выйдешь из дома без меня. Я скажу горничным, чтобы перенесли мои вещи из кабинета. С сегодняшнего дня я буду работать из гостиной.

– Роман! Ты с ума сошел, черт возьми?

– Возможно. Я без ума от счастья и чертовски напуган одновременно. И ты не захочешь волновать сумасшедшего человека, Нина. Поверь в это.

– Что, черт побери, случилось с этим чрезвычайно спокойным человеком, которым, по твоим словам, ты был?

– Исчез. – Я целую ее в макушку. – Мы отменяем примерку и едем к врачу на осмотр прямо сейчас.

– Я знала, что ты запаникуешь. – Она вздыхает в мою шею. – Боже, я надеюсь, что это будет мальчик.

– Почему? – спрашиваю я. – Мне бы хотелось девочку.

– У нее никогда не будет парня при таком сумасшедшем отце, Роман.

– Конечно, будет. Когда ей будет пятьдесят. – Я передвигаю руку между нашими телами и кладу ладонь на живот Нины. – Я так сильно тебя люблю.

– Я тоже люблю тебя, мой опасный котик.

Бонусная глава. Папочка Роман

Роман

Ольга и Валентина ставят последние тарелки с едой в середине стола и поспешно покидают столовую. Я смотрю на наручные часы, затем бросаю взгляд на пустой стул рядом со мной и поворачиваюсь к жене.

– Где она? – спрашиваю я сквозь зубы.

– О, она, наверное, с друзьями, котик. – Нина улыбается и передает мне пюре. – Вот, попробуй. Это рецепт Бьянки, с большим количеством масла.

Я очень хорошо знаю мою жену, и как бы хороша она ни была в своем притворстве, я вижу ее насквозь.

– Где. Наша. Дочь?

– Роман, пожалуйста. Ей восемнадцать. Ты знаешь, какими бывают девочки в этом возрасте: они всегда немного бунтуют. Это просто ужин.

– Она бунтует с тех пор, когда еще не могла выговорить целое предложение, – рявкаю я. – Я сказал ей, что хочу, чтобы мы хотя бы поужинали вместе, и она согласилась.

Нина только улыбается и кладет большую ложку пюре на мою тарелку.

– Я уверена, что она скоро будет здесь.

– Может быть, она со своим парнем, – добавляет Юлия, моя вторая дочь.

Я вскидываю голову.

– С кем?

– С парнем, – хихикает Юлия. – Я слышала, как они говорили по телефону.

Я хватаюсь за край стола и сжимаю его деревянную поверхность.

– Нина?

– Да, любимый? – щебечет она и кладет кусок мяса себе в рот.

– У Васи есть… парень?

– Конечно нет, котик. Наша дочь очень хорошо знает, что ей не разрешается иметь парня до сорока лет. – Она поднимает на меня глаза. – Или до пятидесяти?

Я наклоняюсь вперед.

– Кто он? Я его знаю? Почему ты мне не сказала?

Нина вздыхает и закатывает глаза.

– Он прикасался к ней? – продолжаю я. – Ты видела, как они целуются?

Она закрывает лицо руками и качает головой.

– Роман, ради бога. Ей восемнадцать.

Мое давление резко подскакивает.

– О, я его придушу. Скажи мне его имя. Сейчас же, Нина.

– Тебе надо успокоиться, Роман. Твое поведение ненормально. – Она кладет руку мне на щеку. – Василиса уже не маленькая девочка. Она молодая девушка, и было ожидаемо, что у нее появится парень. Большинство ее подруг встречаются с шестнадцати лет. Ты слишком строг.

– Я слишком строг? – Я поднимаю бровь. – Пожалуйста, напомни мне, сколько ей было, когда она впервые сбежала из дома.

– Пятнадцать. – Нина съеживается. – И она просто ушла к подруге. Она сбежала не по-настоящему.

– Вся чертова Братва искала мою дочь два чертовых дня! Ты была вне себя, малыш.

– О, я погорячилась. – Она притягивает меня к себе и целует. – Давай поскорее закончим этот ужин, чтобы пойти наверх и провести время наедине.

– Ты пытаешься меня отвлечь, – говорю я в ее губы, проводя пальцами сквозь ее пряди.

– Не-а. Никогда.

Звуки закрывающейся парадной двери и топота ног эхом отдаются от стен. Я отпускаю волосы Нины и смотрю в направлении фойе, которое видно за порогом столовой. Пятно темных волос дочери обращает на себя мое внимание, когда она бросается к лестнице.

– Василиса! – кричу я.

Она останавливается на первой ступеньке и бросает на меня раздраженный взгляд. Я замечаю рваные джинсы и черный топ, которые на ней надеты. Меня до сих пор поражает, насколько сильно она похожа на Нину. Вася унаследовала только внешность Нины. Характером она в меня. К сожалению. Я хватаю трость и направляюсь к ней.

– У тебя есть парень? – рявкаю я, когда дохожу до нее.

– Что? – Она напрягается. – Нет!

Я наклоняюсь, приближаясь к ее лицу.

– Уверена?

– Нет у меня парня. Клянусь.

– А где ты была?

– Я была с дядей Сергеем. – Она широко улыбается.

– О боже. – Я сжимаю виски. – Он опять учил тебя метать ножи?

– Нет. – Ее улыбка становится еще шире.

Я прищурившись смотрю на нее. Мне не нравится эта улыбка.

– Ты врешь мне, Василиса?

– Папа! Не вру я. – Она встает на цыпочки и оставляет поцелуй на моем подбородке. – Я пойду к себе в комнату переодеться и сразу спущусь.

Ее голос звучит искренне. Но когда я смотрю, как она поднимается по лестнице, у меня в подсознании возникает ощущение, что она о чем-то недоговаривает. Я слишком хорошо знаю свою дочь. И я знаю своего брата.

– Сергей еще чему-то тебя учил сегодня? – спрашиваю я.

Василиса останавливается на вершине лестницы. Она смотрит на меня через плечо, подмигивает и исчезает из вида.

Она подмигнула. Почему она это сделала? О! О боже мой! Я на мгновение закрываю глаза, затем достаю из кармана телефон и набираю брата.

– Я заживо сдеру с тебя шкуру! – рявкаю я в телефон, как только Сергей отвечает на звонок.

– Что я сделал на этот раз? – спрашивает он.

Я сжимаю