Нарисованные шрамы - Нева Алтай

она и возвращается на свое место на моей груди. – Только, пожалуйста, не убивай больше никого из-за меня.

Я слушаю, как ее дыхание выравнивается. Когда я уверен, что она крепко спит, то беру ее маленькую руку с моей груди и оставляю поцелуи на кончиках ее пальцев.

– Я убью любого, кто осмелится причинить тебе боль, – шепчу я. – Просто проконтролирую, чтобы в следующий раз ты об этом не узнала.

Эпилог

Два месяца спустя

Нина

– Ты не поедешь со мной покупать свадебное платье, Роман. – Я раздраженно смотрю на него с другого конца кухни, уперев руки в бока.

– Я буду у примерочной. Я не буду смотреть, но ябуду там.

– Нет, – говорю я.

– Да.

– Это нелепо.

– Нет ничего нелепого в моем страхе за твою безопасность. Я все еще не могу забыть тот день, когда ублюдок, которого нанял Леонид, пытался убить тебя. Ты понятия не имеешь, что сделал со мной тот единственный час, когда я не знал, ранена ты или мертва. Я не пройду через это снова.

Он встает передо мной, подхватывает рукой за талию и помещает на стойку. Она стала моим любимым местом.

– Позер. – Я протягиваю руки и сжимаю его твердые, как камень, бицепсы.

– Ты любишь, когда я это делаю, – говорит он и встает между моими ногами. – И это спасает меня от напряжения шеи.

Я чувствую его руку под моим коленом, затем она перемещается вверх по бедру до трусиков. Он кладет трость на стойку, и затем другая его рука проскальзывает мне под юбку.

– Я опоздаю на примерку.

– Они подождут, – шепчет он мне на ухо, и я вдруг слышу, как рвется ткань моих трусиков. – Мне надо найти архитектора, который рассчитал высоту этой стойки. – Он тянется к своему ремню, расстегивает его и начинает снимать брюки, – и я дам ему хорошие чаевые.

– Насколько хорошие? – Я улыбаюсь, цепляюсь ногами за его талию и хватаюсь за край стойки.

– Невероятно. – Он сжимает мои ягодицы и погружается в меня одним рывком.

* * *

– Роман, – говорю я час спустя, – хочу попробовать еще раз.

Его рука замирает на моей спине.

– Нет.

Мы пытались побороть мои страхи и, кажется, к чему-то пришли. Когда он держит меня за запястья, то это больше не вызывает отторжение. Сначала мы попробовали так. Но когда я легла на спину, то мы зашли в тупик. Когда бы Роман ни пытался лечь на меня, даже не придавливая своим телом, я паникую. Это разрывало меня изнутри. Я так хотела чувствовать, как его тело покрывает мое, но мой мозг всегда истолковывал ситуацию неправильно. Я не знаю, что сделать, чтобы мой раздолбанный мозг «передолбал» себя.

Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза.

– Пожалуйста?

Рука Романа обхватывает мое лицо, его взгляд прожигает меня, и я вижу в его глазах: его тоже это волнует.

– Ты вообще представляешь, что это делает со мной: чувствовать, как ты замираешь от страха подо мной, видеть панику в твоих глазах? Это терзает меня каждый раз. Пожалуйста, не проси меня продолжать причинять тебе боль. Я не могу это вынести.

– Всего лишь одна попытка, – умоляю я, сдерживая слезы. Я так сильно его люблю, почему мой глупый мозг не может понять, что он никогда не причинит мне вреда?

Роман вздыхает и целует меня в лоб.

– Хорошо.

Я поворачиваюсь и ложусь на спину, беру его руку и кладу ее себе на живот, где он начинает ласкать мою кожу. Роман осторожно перемещает свою правую ногу на мою и придвигается ближе, пока его грудь и живот не прилегают к моему боку.

– Все хорошо? – шепчет он, и я киваю.

Он медленно поднимается на локте и кладет другую руку на другой мой бок. Я делаю глубокий вдох и смотрю на него: как он переходит в положение надо мной, удерживая свой вес на локтях. Мое дыхание ускоряется, и я вижу, что он замирает. Он отстранится. Я вижу это на его лице. Нет. Я больше не позволю этому абсурдному страху повелевать мной.

Я протягиваю руку, замечая, как дрожат мои пальцы, и прикасаюсь к его щеке.

– Мне нужно, чтобы ты со мной поговорил, любимый. – Я должна заставить свой мозг понять, что это Роман.

– Я люблю тебя, милая. Очень, очень сильно, – шепчет он, не прерывая наш зрительный контакт. – Я думаю, что влюбился в тебя, когда мы впервые встретились. Ты была такая задира, в том черном эмо-наряде и с кольцом в носу, и стояла передо мной такая спокойная и такая злая.

Мое дыхание все еще чаще нормального, и рука по-прежнему дрожит, и я чувствую стремление убежать, но стискиваю зубы и концентрируюсь на голосе Романа.

– Ты околдовала меня, мой цветочек. В ту ночь, на вечеринке, где, как предполагается, мы встретились, я хотел поцеловать тебя в тот момент, когда ты сказала, что ты не пудель.

Я кладу другую руку на его грудь, чувствуя его сердцебиение под своей ладонью. Мое тяжелое дыхание немного замедляется.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда, малыш? – спрашивает он, и его голова опускается на несколько дюймов. – Я всегда считал это полнейшей ерундой. Я ошибался. Так ошибался.

Его голова еще больше опускается, так что его нос почти касается моего, эти лукавые глаза впиваются взглядом в мои.

– Я тебя так сильно люблю, я бы спалил этот проклятый мир. – Наши губы почти соприкасаются. – Ты создала монстра, Нина, потому что нет ничего, чего бы я ни сделал. Тебе стоит только попросить.

Мои руки почти перестают дрожать, а мое дыхание возвращается к нормальному. Я медленно обхватываю руками его шею и притягиваю его, чтобы исчезли эти последние несколько дюймов, пока наконец его рот не касается моего.

– Пожалуйста, не сожги ничего сегодня, любимый, – говорю я в его губы.

Я чувствую, как его рот расширяется, и вижу, как морщатся уголки его глаз.

– Я подумаю об этом, – шепчет он и целует меня.

Небольшая тяжесть давит на мою грудь. Роман все еще держится на локтях, но его грудь почти примыкает к моей. У меня возникает момент паники, когда я замечаю положение его тела, но затем мой мозг концентрируется на его губах, и мои мышцы расслабляются. Боже, этот мужчина умеет целоваться.

– Еще, любимый, – бормочу я в его губы, и он немного сильнее опускается на меня.

– Так хорошо?

Не просто хорошо. Отлично. А теперь самая сложная часть.

– Руку мне на шею, Роман.

– Нина.

– Пожалуйста.

Его правая рука медленно перемещается по моей груди, затем выше, пока его ладонь не касается моей шеи. Мое дыхание прекращается. Мои руки замирают на его плечах, и я закрываю глаза.

– Это всего лишь я, – шепчет его голос мне на ухо, в то время как его пальцы ласкают кожу на моей шее. – Я никогда не причиню тебе никакого вреда. Я скорее отрублю себе руку. Пожалуйста, вернись ко мне. Ты знаешь, насколько я жалок без тебя, малыш.

Скатывается слеза, когда я открываю глаза и смотрю на него: на моего большого и злого мужа, который смотрит на меня с беспокойством.

– Я люблю тебя настолько охренительно сильно, что это просто нездоро́во, – говорю я, затем впиваюсь своим ртом в его и обвиваю ногами его талию.

Роман медленно входит в меня, он все еще боится, что я могу сорваться, но я знаю, что не сорвусь. Я никогда не боялась, что он причинит мне боль, и, кажется, до моего долбаного мозга наконец дошло. Я передвигаю губы к его уху.

– Хочу, чтобы ты трахнул меня до потери сознания, Роман, – произношу я. – А если после этого я смогу ходить, то тебе придется столкнуться с последствиями.

Он рычит, медленно выскальзывает из меня, затем опять входит, заставляя меня стонать. Я никогда не думала, что мне понравится ощущение огромного мужского тела, так сильно навалившегося на меня. Рука Романа очерчивает мою грудь и живот и доходит до места, где соединяются наши тела. Нажимая на мой клитор, его искусные пальцы делают круги, дразнят. Я хватаюсь за его плечи, задыхаясь, в то время