Нарисованные шрамы - Нева Алтай

когда он подписывал бумаги о разводе. Думаю, что до того момента он верил, что ты в конце концов вернешься. Но после подписания этих бумаг… он просто сломался. Две недели спустя он отправил ребят перехватить одну из итальянских поставок. И поехал с ними.

– Он сделал что?..

– Он сказал, причина в том, что ему нужно было присмотреть за Сергеем, и я решила, что это будет исключением. Это не стало исключением.

– Я думала, что пахану следует управлять организацией, заниматься сделками или еще чем, а не играть роль бойца.

– Кажется, ему все равно, деточка. Ты знаешь, насколько важно в нашем мире, если у бойца получается убить пахана? Тот, кто это сделает, становится героем среди равных себе. Когда на поле битвы одни бойцы, то это обычный бизнес. Но если там пахан, то он становится главной мишенью.

– Варя, я… я не знаю, чего ты от меня ждешь. Позвонить ему и попросить перестать вести себя как идиот?

– Мне нужно, чтобы ты вернулась. Если ты будешь там, он не будет таким безрассудным. Он бы не захотел, чтобы ты беспокоилась.

– Он взрослый мужчина, Варя. Я не нужна ему, чтобы быть его выключателем.

– Роман любит тебя, Нина. Не думаю, что ты понимаешь насколько.

– Из-за меня умер человек. Я говорила Роману, что не смогу с этим жить, но он все равно его убил. Если бы он действительно любил меня, то никогда бы так со мной не поступил.

– Ты знаешь, как Роман стал паханом, деточка? – спрашивает Варя, и я мотаю головой. – Позволь мне рассказать тебе эту историю. Возможно, она поможет тебе лучше все понять.

Она смотрит на свою чашку и начинает мешать жидкость ложкой.

– Мать Романа вышла за его отца, когда ей было всего восемнадцать. Лев был на двадцать лет старше нее, и он был по-настоящему плохим мужчиной, куколка. Я пришла в тот дом с Настей. Я знала ее с младенчества, и мне было ненавистно видеть, как плохо Лев с ней обращался с того момента, как она приехала. Он бил ее, даже когда она была беременна Романом. Когда Роману было пять, он стал специально не подчиняться отцу, чтобы Лев вымещал зло на нем вместо Насти. Эта схема работала несколько месяцев. Затем перестала. За несколько дней до шестого дня рождения Романа Лев ударил Настю так сильно, что она упала с лестницы. Роман все видел.

– Он убил ее?

– Да. Шея была сломана. Я тогда стала заботиться о Романе. Через несколько лет Лев опять женился, но Марина смогла сбежать. Не знаю точно, что с ней случилось, но мы никогда больше о ней ничего не слышали.

– Ты думаешь, что ее он тоже убил?

– Возможно. Когда Роман вырос, я начала работать экономкой и старалась держаться как можно дальше от пахана. Я занималась персоналом, и у меня не было никаких причин, чтобы перейти Льву дорогу. Пока он однажды меня не позвал. Когда я пришла в библиотеку, он схватил меня за шею, придавил к стене и начал душить. Он был зол, потому что горничная не поменяла простыни в то утро, как он просил. Когда Роман вошел, я уже была полужива. Роман убил его, и если бы он этого не сделал, Лев задушил бы меня до смерти.

Я гляжу на Варю: она внимательно смотрит на руку, которую я подняла в какой-то момент и неосознанно положила себе на шею.

– У каждого из нас есть свой триггер, дочка. Роман рассматривал того мужчину как угрозу для тебя, и он ее нейтрализовал. Я не говорю, что он поступил правильно. Я просто пытаюсь помочь тебе понять. Теперь он знает, что причинил тебе боль, и поверь мне: он бы никогда не сделал намеренно то, от чего тебе было бы больно. Он безумно в тебя влюблен, и я думаю, что, когда ты ушла, в нем что-то сломалось. Ему уже ни до чего нет дела. Я думаю, что он творит все эти безрассудства специально. Его… его ранили в прошлом месяце.

– Что? – шепчу я, и слезы, которые я сдерживала, вырываются наружу.

– В плечо. Ему повезло: пуля прошла насквозь, ничего серьезного. На этот раз. Пожалуйста, хотя бы поговори с ним. Его убьют, Нина. Это лишь вопрос времени.

– О, я поговорю с ним. – Я встаю из-за стола и спешу взять куртку и кошелек, по дороге смахивая слезы рукавом рубашки. – Я вызову нам такси.

– Вова может отвезти нас. Думаю, сейчас его смена, – замечает Варя как бы между прочим.

– Он где-то поблизости?

– Можно и так сказать. Он на другой стороне улицы.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на нее, затем иду к окну и выглядываю наружу. Как она и сказала, там стоит неприметная машина.

– Он установил за мной слежку?

– Он прикрепил агента по безопасности следить за тобой. Они здесь уже несколько месяцев.

– Я убью его.

Когда мы выходим из здания, я шагаю прямо через улицу к машине и стучу в окно. Вова вскидывает голову, таращится на меня и быстро опускает стекло.

– Нина Петрова?

Я стискиваю зубы, но не поправляю его, только киваю на Варю, которая приближается к нам.

– Нас нужно отвезти.

– Конечно. – Он открывает дверь, и мы садимся сзади. – Куда вам надо ехать?

– Хочу навестить пахана, – говорю я и откидываюсь на спинку сиденья.

* * *

У нас уходит примерно час на то, чтобы добраться до дома. В тот момент, когда машина останавливается на подъездной дорожке, я выхожу и бросаюсь по каменным ступеням к парадной двери. Охранник, который стоит на страже, с удивлением смотрит на меня, затем кивает и открывает дверь.

– Где он, Коля?

– Думаю, пахан у себя в кабинете, – отвечает он.

Я лечу через холл и поворачиваю налево к коридору в западное крыло, ведущему в кабинет Романа. Чем ближе я к его двери, тем быстрее храбрость покидает меня. К моменту, когда я добираюсь до двери, превращаюсь в комок нервов и беспокойства. Я снова его увижу спустя все это время, я и взволнована и напугана. Я хочу войти, но в то же время хочу развернуться и удрать. Теперь нет пути назад: слишком поздно.

Положив ладонь на ручку двери, я делаю глубокий вдох, надеваю на лицо бесстрастную маску и вхожу без стука.

Роман сидит за письменным столом, смотря на бумаги в руках и на монитор ноутбука. Дверь за мной закрывается, я прислоняюсь к ней спиной и смотрю на него несколько секунд. Боже, я так скучала по нему, что мне больно даже просто смотреть на него.

– Я слышала, что тебя ранили, – говорю я и сама удивляюсь, насколько обыденным голосом мне удается это сказать: без дрожи, хотя внутри бушует ураган.

Роман вскидывает голову, его взгляд сталкивается с моим, и он смотрит на меня так пристально, что, если бы за мной не было двери, я бы отшатнулась назад. Так много отображается в его глазах: разные эмоции вспыхивают и замещаются другими настолько быстро, что я не могу их все уловить. Там есть удивление, но оно смешано с болью и таким сильным гневом, что я не могу не вздрогнуть.

– А тебя как это касается, Нина? – Спокойные, злые слова, каждое пронзает мое уже разорванное сердце. Он меня ненавидит.

– Я только хотела убедиться, что ты в порядке.

Он откидывается на спинку стула и скрещивает на груди руки.

– Почему?

Почему? Такой простой вопрос. И так много ответов. Потому что я испугалась за него. Потому что я скучала по нему и хотела его видеть, даже если всего на минуту. Потому что я люблю его. Но вместо ответа я стою там и пытаюсь контролировать дыхание, потому что вдруг возникло ощущение, будто в кабинете не хватает воздуха.

Роман встает, тянется за тростью, держась за стол, и идет ко мне. Он довольно сильно опирается на трость, но его шаги уверенные и достаточно быстрые. Одна слеза вытекает из уголка моего глаза. Он сделал это. Я знала, что он сможет.

Роман подходит, встает передо мной, поднимает руку и кладет ее на дверь рядом с моей головой, загоняя меня в ловушку. Он опускает