Ожерелье княжны Гальшки - Алесь Мартинович

Ни слова не говоря, она тащила его за собой все дальше, пока не отошли далеко от реки и не очутились на небольшой поляне, где стояла пожелтевшая густая трава.

— Здесь, — даже если бы и не сказал он этих слов, и так было понятно, что лучшего места не найти.

Марыся опустилась в траву и повлекла за собой отца Антонио.

…Приводили себя в порядок спешно, опасаясь, чтобы никого не оказалось поблизости. Правда, больше волновался отец Антонио, а Марыся, если бы появилась такая возможность, еще не скоро отпустила бы его от себя.

Не удержался:

— Ты такая ненасытная!

Это было сказано без осуждения, и Марыся сразу все поняла. Она посмотрела на него влюбленными глазами и искренне призналась:

— Ничего не могу поделать, когда ты рядом.

Если раньше подобная искренность отцу Антонио не нравилась, то теперь ему стало очень приятно. Тем не менее, напомнил:

— Однако все равно надо спешить.

Вскоре они снова были на берегу реки. Отец Антонио чувствовал себя несколько неловко. Но не от того, что осуждал себя за близость с Марысей. Он не знал, как сообщить, что совсем не ради этого назначал встречу. Боялся, чтобы не обиделась, узнав правду. Но горничная сама помогла ему.

— И ради этого ты меня приглашал? — хотя и улыбалась, можно было заметить, что ее вокруг пальца не обведешь.

Он также сначала все свел к шутке:

— Это самое приятное, что могло бы быть.

— Неужели?! — сделала изумленные глаза она.

— Думаю, что да!

— Не мог бы конкретнее?

Если бы в иной ситуации он вряд ли бы отважился на такую прямоту, то теперь не имело смысла играть в прятки. Поэтому вместо ответа спросил напрямую:

— Деньги любишь?

Вопрос этот для Марыси прозвучал неожиданно, она не знала, что и ответить. Только подумала, как это можно спрашивать о том, что у любого нормального человека, в чем она была убеждена, не вызывает сомнений. Но решила и дальше все сводить к шутке:

— И много можешь дать?

— Дадут другие, — серьезно сказал отец Антонио.

— Кто?

— Это не важно.

Марыся растерялась.

— Нашел время разыгрывать меня, — в ее голосе были слышны недоумение и недовольство.

— Я не разыгрываю.

Она все же обиделась, собралась уходить.

— Обожди! Деньги будут немалые. Но не столь важно от кого, а за что.

В глазах Марыси появилось любопытство:

— И за что?

— За Гальшку!

Она ничего не поняла, растерялась:

— Я что, выкрасть ее должна? Или, может… — не договорила.

— Все проще. Ты должна запоминать все, что касается выдачи ее замуж.

— Она замуж выходит?

— Еще не выходит. Но ее к этому готовят. У Беаты свои планы, у Острожского — свои. Но княгиня от меня ничего не скрывает, а вот Острожский… В общем, если узнаешь что-нибудь интересное, сразу сообщай. И помни: будешь неплохо отблагодарена.

Марыся любила отца Антонио. Но еще больше любила деньги. И вдруг у нее появилась редкая возможность совместить эти два удовольствия.

— Так ты согласна? — Чеккино хотел убедиться, что она выполнит его просьбу.

— Согласна, но…

— Какие еще «но»?

— Мы будем встречаться?

— Будем, — отец Антонио так жадно поцеловал ее, как некогда первую свою девушку, ответившую ему взаимностью.

Поцеловал и погрустнел. Ему никуда от Марыси не деться. Но она не заметила этого. Спешила в замок, уже не беспокоясь, видел ли кто-нибудь ее вместе с отцом Антонио или нет. Это не стоило особого внимания. Марыся видела перед собой деньги — много денег, которые она получит.

Глава 14

Веселье было в разгаре.

Не один десяток гостей приехал на празднование 14-летия Гальшки. А если добавить тех, кто постоянно проживал при замке и в замке, то количество измерялось не одной сотней. Князь Константин Константинович не пожалел денег, чтобы достойно отметить день рождения любимой племянницы.

Он и стал инициатором празднования. Поначалу думал, что Беата воспротивится, но та быстро согласилась. Понять ее было нетрудно. Гальшка успела превратиться в красавицу, слава о которой гремела далеко за пределами Острога. И уже неоднократно приезжали в замок сваты. Однако все они возвращались ни с чем.

Сама Гальшка и слышать не хотела о замужестве, считая, что делать это рано. Беата же очень придирчиво относилась к возможным женихам, поэтому сразу же получили от ворот поворот не только русский князь Губский да Дмитрий Вишновецкий с Николаем Молецким, чего и следовало ожидать, зная ее решительную настроенность против них, но и еще несколько человек, осмелившихся попытать счастья.

Одни из них были отвергнуты из-за того, что являлись православными, а Беате обязательно хотелось иметь зятем католика. Другие были католиками, но не могли похвастаться богатством. Да и мало какие причины можно отыскать, чтобы отказать, а находила их княгиня легко и быстро. Со стороны могло даже показаться, что она готовится не дочку замуж выдать, а себе жениха подыскивает.

Однажды, когда она была в хорошем настроении, Острожский заметил:

— А не кажется ли тебе, что ты чрезмерно требовательна?

— А что? Должна отдать Гальшку первому прибывшему?

— Поговаривают, что и сама не прочь замуж выйти.

Она отнеслась к этому вполне серьезно:

— А почему нет! Но только после дочери.

Константин Константинович и сам не был против такого варианта. Но для этого нужно было найти племяннице достойного жениха. Иначе все состояние, которое перешло Беате по наследству, уплывет на сторону. В то же время, если он окажется человеком случайным, теще это будет на руку.

Значит, и Острожского устраивало, что вопрос с замужеством затягивается. Поэтому и решил торжественно отметить ее день рождения, чтобы присмотреться, не окажется ли среди приглашенных подобающего претендента, хотя все больше приходил к мысли, что лучшей кандидатуры, чем Сангушко, не найти. Но навязывать свою волю не пытался, а позвал Дмитрия наравне с другими почетными гостями. Беата также поняла, что и для нее на торжестве появляется возможность лучше присмотреться, кто чего стоит, поэтому и не возражала.

Было людно и весело, каждый находил занятие по душе.

Кто с упоением слушал музыку в исполнении княжеского оркестра под управлением талантливого итальянского маэстро Скворца. Кто-то под эти чарующие звуки танцевал. Кто-то, найдя нового товарища, азартно обсуждал с ним последние новости.

Большинство, не успев насладиться едой и выпивкой, не вылезали из-за столов, обильно уставленных разнообразными закусками и винами.

Трудно сказать, чего здесь не было. Новые блюда, которые постоянно подавались, вызывали у гостей еще больший восторг. Когда же появился огромный вепрь, те, кто успел уже хорошо выпить, с изумлением таращили глаза. Не могли понять: чудится это, или на