День другой – кошмар все тот же - Евгений Меньшенин

все, что попадает в интернет, остается в интернете. Поэтому невозможно до конца очистить его от грязи. Все равно остаются телеграм-каналы или в даркнете дурацкие псевдожурналисты, пишущие мусор. Видимо, вы на такого и натолкнулись.

– Не понимаю, – прошептала Катя.

Ее глаза бегали по салону.

Что все это значит? То, что они прочитали, вранье? А что тогда правда?

– А почему в интернете ничего нет про меня? – спросила Катя.

– Вот это очень хороший вопрос, – сказал Адам. – Отвечаю. Твой отец оберегал тебя и прятал от общественного внимания. Он понимал уязвимость твоего положения. Он знал, как легко будет тебя обмануть, если с ним что-нибудь случится. Именно поэтому мы с ним очень активно защищали тебя, удаляли все статьи, что находили. Чистили соцсети. Мы следили, чтобы никакой информации о твоей амнезии не было. Но, как я уже говорил, это невозможно скрыть до конца. Кто ищет, тот всегда найдет. Но ты не переживай, я со своей стороны не дам тебя в обиду. Я о тебе позабочусь.

Она смотрела в его глаза через зеркало, пока он не отвернулся к дороге.

– Но на папу были нападения? – спросила она.

– Несколько было. Думаю, просто какие-то недобандиты, которые хотели нажиться. У нас, знаешь, время было довольно трудное тогда. Много отморозков было. Сейчас совсем не так.

– Но на меня ведь тоже напали сегодня! – сказала Катя.

– Ну, наверное… Хотя кто знает…

– В смысле? – удивилась Катя.

– Ну я не знаю, меня же там не было. Может, эти парни, как ты говоришь, бандиты, просто время у тебя спросили. Ты ведь помнишь себя утром? Ты была напугана, да так сильно, что сбежала из собственного дома, думая, что я тебя похитил, или что там ты себе надумала. Наверное, и эти парни так же напугали тебя.

Катя была в шоке от его слов. Она хлопала глазами, не в силах хоть что-нибудь возразить.

– Да, покушения на твоего папу были, но давно, я вас тогда даже не знал. При мне ничего такого не было. Все спокойно. Михаил Витальевич работал, вышел на пенсию, вел дела – и вот дожил до преклонного возраста, когда всякое может случиться. Ничего не вижу в этом странного, и заговоров тоже не вижу. А эти парни тебя просто напугали. Как говорится, у страха глаза велики.

Катя промолчала, но уж очень ей хотелось сказать Адаму, что он ведет себя как последний мудак.

– О, вот мы уже почти приехали, – сказал Адам слишком веселым голосом, будто дома их ждали гости, торт и дорогие подарки.

Дорога пошла вниз. Через несколько витков кольцевой трассы они оказались на первом уровне и поехали по обычной наземной дороге. Катя только сейчас поняла, как сильно была напряжена из-за поездки по многоуровневой магистрали. Она всегда немного боялась высоты. И когда бывала в гостях у папиного друга Григория Аркадьевича, который жил на пятом этаже, выходила на балкон и смотрела вниз, у нее кружилась голова и она буквально прилипала к перилам. Пятый этаж казался ей чуть ли не крышей небоскреба. Поэтому поездка по третьему уровню магистрали показалась ей полетом на вертолете. Но на земле она расслабилась. Настолько, насколько могла, рядом с этим Адамом.

– Сразу скажу, дома ужасно пахнет горелым. Можем переехать в летний домик, я, в принципе, так и планировал. Это на время ремонта. Кстати, надо будет сразу решить вопрос по ремонту. Я уже звонил в одну фирму, они прислали документы, которые надо подписать. После этого они сразу приступят к восстановлению. Это надо успеть до осени, а то в летнем домике осенью будет не очень уютно. Согласна?

– Наверно, – сказала Катя. Вопрос с ремонтом беспокоил ее меньше всего. Ведь ей оставалось всего несколько часов, а потом на ее место придет другая она, все еще пятнадцатилетняя. Какая ей разница, успеют ли рабочие сделать ремонт? Ведь новая она также может поджечь дом, или что похуже.

– Просто нам надо вдвоем подписать документы, – сказал Адам. – Такие правила.

– Ясно, – сказала Катя.

23

Они проехали по улице, где еще сегодня утром Катя брела в одиночестве, испуганная, растерянная. Сейчас она чувствовала себя уже не такой уязвимой.

Перед тем, как Катя покинула больницу, медсестра дала ей половину таблетки транквилизатора. Лекарство начало действовать. По телу будто пробегали волны – мышцы рук, шеи, груди, спины расслаблялись. Дышать становилось легче. Кате даже захотелось улыбнуться, и она не стала себя сдерживать. Она смотрела в окно на проплывающие мимо дворцы и особняки и улыбалась. Спина больше не болела, как утром.

Но стоило ей только подумать о том, что в мире будущего она осталась одна, как улыбка тут же пропала. Да, у нее была Ника, но завтра Катя о ней забудет. Оставалось надеяться, что Ника про нее не забудет. Кате очень хотелось с ней дружить. Ника была милая, бережная в общении, не то что дети в ее реальности, Надя и Лия курили, матерились и одевались вульгарно. Но Ника была другой. Вежливой, отзывчивой. Она не осталась в стороне, когда на Катю напал этот мерзкий человек с мягким голосом по имени Кот.

По спине пробежал холодок. Что, если завтра Катя выйдет прогуляться и наткнется на Кота? Она ведь даже не узнает его. А вот он ее узнает. От этой мысли ее бросило в дрожь.

Надо оставить себе сообщение, напоминание, чтобы она никуда не ходила одна. Лучший способ – это прямо с утра связаться с Никой и уже потом решать, что делать, как действовать. Отправиться в полицию или в больницу, куда привезли папу на скорой. Вполне возможно, что она уже это делала и результаты есть в дневнике! Возможно, Катя даже сегодня себе