День другой – кошмар все тот же - Евгений Меньшенин

– Я хотела поискать. А в чем проблема? – она скрестила руки на груди.

– Ты говори мне, что тебе нужно, чтобы избежать казусов. Окей? Всякое может быть. Потому что туалет, конечно, есть на первом этаже, но он не работает уже неделю. Боюсь, может возникнуть неприятность, если я тебя не предупрежу. Чтобы его починить, нужно вызвать сантехников, а у нас все как-то не получается, можно, кстати, сразу вместе с ремонтом дома заказать починку. На втором этаже есть другой туалет. Поднимешься – и сразу налево. Не пропустишь.

Она кивнула и стала подниматься. Она взялась за перила и заметила, что на них лежит толстый слой пыли.

– Кажется, тут давно не убирались.

– А, да-а-а-а, – протянул Адам. – На прошлой неделе уборщица уволилась, сейчас я как раз собираюсь нанять другую. Просто сегодня не до этого было.

Катя поднялась на второй этаж. Тут были еще комнаты. Она повернула налево и оказалась в просторном туалете с джакузи. Джакузи она видела впервые и долго разглядывала его. Включала и выключала воду и диву давалась, что за чудеса происходят в этом мире.

Она сходила в туалет и простояла у зеркала добрых минут пятнадцать, разглядывая свое лицо. Под глазами набухли мешки, лоб прорезали морщины. Волосы на висках и челке поседели. Катя выглядела лучше, чем ее бабушка, она так думала, что возраст должен быть примерно одинаковый. Но все же постоянные стрессы сказались на ней негативно. Шея слегка подергивалась. Катя подумала, что лучше ей не видеть вообще себя в зеркало.

Вернулась головная боль. Катя открыла шкафчик справа от зеркала, поискать что-нибудь от головы. Нашла только шампуни в маленьких бутылочках и принадлежности для маникюра: пилочку для ногтей и ножницы.

Снизу позвали.

Боится, наверное, что сбегу, подумала Катя и вышла из туалета.

– Иду, – крикнула она.

– Я уж забеспокоился, – сказал Адам. – Давай я покажу тебе гостиную.

В комнате на стене в рамках висело несколько фотографий: на одной папа, еще молодой, на другой мама, папа и Катя, ей было примерно лет тринадцать. Еще на одной фотографии была запечатлена девушка, лет тридцати. Катя с трудом узнала себя. Странная прическа, толстые разноцветные косы, на щеках макияж в виде звезд, как будто она участвовала в каком-то конкурсе сказочных персонажей. На фотографии она улыбалась так широко, будто бы ее жизнь не рассыпалась на сотни разных жизней, связанных только прошлым.

На следующей фотографии Катя была в компании Адама. На вид им было лет по сорок. Адам уже тогда был лысым. Они позировали фотографу в студии. Адам обнимал ее сзади. Она улыбалась, смотря в камеру. Как она могла выбрать в мужья лысого мужика, она никак не понимала.

Катя присмотрелась к фотографии. Она казалась самой свежей из всех остальных фото. Оно и понятно, ведь остальные фотографии пришли сюда из далекого прошлого.

Но была еще одна причина, по которой Кате показалось, что фотография новоя. На рамке не было пыли.

Катя протянула руку и провела пальцем по верхней части рамки.

– Смотри, а это твои работы, – сказал Адам, и Катя обернулась к нему. Он указывал на стену напротив, где висели еще фотографии.

Катя подошла и взглянула. Ее внимание привлекло черно-белое фото, на нем было видно лишь половину лица девушки. Голые плечи, веснушки, волосы в косичку, взгляд направлен вниз, очень приятное и чистое лицо, а на заднем фоне луг скошенной травы и стог сена. На этой рамке лежал такой же слой пыли, как и на перилах на лестнице и на остальных фотографиях. Кроме одной.

– Красиво, – сказала Катя.

– Конечно, – сказал Адам. – Твои фотографии много раз становились обложками журналов «Люди», «Космополитен», «Бизнес», «Предприниматель», еще каких-то там. Всех не упомнишь.

– Надо же, – прошептала Катя. – А ведь я всегда мечтала стать фотографом. Помню, как папа проявлял фотографии в ванной в темноте, под красной лампой, это было как таинственный обряд или как колдовство – смотреть, как на бумаге появляется картинка, появляются лица, руки, глаза, улыбки. Меня завораживал этот процесс.

– Сейчас все намного проще, – сказал Адам. – Щелкнул один раз, и фотография уже на компьютере, в телефоне, в часах и доступна любому количеству людей в любой точке мира.

– Удивительно, – сказала Катя.

Она обратила внимание на мольберт в углу комнаты. На нем стояло полотно, где совсем недавно кто-то начал писать картину.

– А это чье? – спросила Катя.

– Это ты рисуешь. Раньше ты много рисовала, но последнее время у тебя сильно устают руки, поэтому ты редко берешься за кисть. В доме есть целая галерея твоих картин, а еще на выставке в Питере, ты рисовала под псевдонимом Кейт Квин. Ты очень популярна, поскольку ты загадка. Чем меньше о тебе информации в интернете, тем больше интерес к твоим картинам.

Катя подошла к мольберту. На картине была изображена тропинка в лесу. Лес был закончен только наполовину.

– Держи, – сказал Адам.

Катя обернулась к нему. Он передал пульт управления.

– Нажмешь сюда, видео запустится. Это пауза. Это громкость.

Катя кивнула.

– Дневники я оставил здесь, – он указал на журнальный столик у дивана. – Ну, а я пока на кухне сделаю поесть. Приготовлю кофе. И да, еще подготовлю документы, чтобы нам не затягивать ремонт дома, а то работы там полно, а в этом доме, знаешь ли, зиму не протянуть.

И опять она почувствовала в его голосе обвинительные нотки. Ей было это неприятно. Но она молча кивнула.

Он вышел из комнаты. Она прикрыла дверь и уселась на очень мягкое, удобное кресло, в подлокотник которого были встроены кнопки.

– Будущее все на управлении, – сказала она вслух. – Интересно, а люди тут