День другой – кошмар все тот же - Евгений Меньшенин

этом не вспомню.

– Но они будут тебя искать. Они знают, где ты живешь. Надо что-то с этим делать.

– Как думаешь? – спросила Катя, не обращая внимания на слова Ники. – А этот парень, который меня сегодня называл мандой и старухой, в черных очках и с зубочисткой, может… Это он отравил моего папу? Может быть такое?

– Кто знает, – сказала Ника, – я помню, когда была маленькой, отравили посла Франции… или Италии? Не помню точно. Тогда чуть международный скандал не начался. Потом кто-то взял вину на себя, какой-то козел отпущения. Он сейчас сидит, но вроде как сидит с привилегиями. Тогда тоже не могли доказать факт отравления, хотя признаки были налицо. Просто человека держали в карантине в коме несколько недель, и когда вывезли во Францию… или Италию… то никаких следов яда не нашли. Возможно, патологоанатом, о котором говорится в статье про твоего папу, получил от кого-то взятку и написал в отчете, что нет никаких следов.

– Такое возможно?

– Я лишь предполагаю.

– И вообще, возможно, они же и убили мою маму. А если так, то… то я должна что-то с этим сделать? Должна?

Ника кивнула.

– Но что я могу? – спросила Катя устало. – Что я могу одна в незнакомом мире, одинокая пятнадцатилетка, запертая в теле старухи.

– Ты не старуха, – сказала Ника. – Немножко преклонного возраста, но ты очень даже хорошо выглядишь. И соображаешь хорошо, а по поводу того, что ты одна, ты не одна. У тебя есть я.

Катя с благодарностью пожала ладонь подруги.

– Я помогу тебе, – сказала Ника. – Знаешь… мне кажется, надо заявить в полицию.

– Они уже приходили, – сказала Катя.

– Ну значит, полицейские найдут преступников. У нас на районе столько камер, что там просто никуда не спрячешься. Так что если есть заявление, значит, его отработают. Полиция у нас ответственная, там только самые лучшие люди работают. Папа говорит, что раньше полиция только на власть работала, но потом все изменилось.

– Но… Допустим, их найдут, разве им можно что-то предъявить? – спросила Катя. – Разве что нападение на старуху. А ведь они могут быть причастны к убийству папы и мамы. Но как это доказать, если даже журналисты пишут о том, что следствие закрывает глаза на улики?

– Да, тоже верно… – сказала Ника, потом задумчиво постучала указательным пальцем по подбородку. – Надо поговорить со свидетелем смерти твоего папы. Кто у нас свидетель?

– Я, – сказала Катя, – но я хреновый свидетель.

– Ты и еще один человек.

Катя скривилась.

– Да-да, твой муж.

– Не называй его так, пожалуйста, – прошептала Катя.

– Ладно, прости, не буду. Буду просто говорить «мужик, который вертится вокруг тебя».

Они похихикали.

– А вообще, – сказала Ника, – с твоими финансами, думаю, ты можешь позволить себе детектива, армию, ну или хотя бы батальон охраны. Ну и мою поддержку, которая, скорее всего, тебе не по карману, но, так уж и быть, я сделаю скидку.

Они улыбнулись друг другу.

– Кажется, у меня появилась цель, – сказала Катя. – Я не опущу руки, пока причастные к убийству папы и мамы не сядут в тюрьму. И первое, что мне нужно сделать, – это добраться до дневников и все это задокументировать, свои мысли и цель. И мне кажется, в дневниках наверняка что-то должно быть, какая-то инфа… А еще дома должны быть папины вещи, документы, какие-нибудь зацепки. Как думаешь?

– Я уверена, что это так, – сказала Ника. – Если тебе нужна моя помощь, я всегда рада помочь. Ты звони. Вот только… – Ника посмотрела на часы. – Прости, но мне уже пора, сегодня мы с мамой идем на представление в театр драмы, билеты купили за несколько месяцев.

– Конечно, ты мне и так помогла!

– Ну, и я бы на твоем месте поговорила с тем мужиком, что вертится вокруг тебя, ведь он главный свидетель… Может, он не такой уж и плохой, как показал себя сегодня.

Катя кивнула.

– Может, ты и права, но у меня от него мурашки по коже.

– Ты не обязана его любить. Ты ничего ему не должна. Он для тебя ничего не сделал. Может, для кого-то другого в прошлом и сделал, но это уже не ты. У тебя, можно сказать, было много маленьких жизней, и ты не обязана быть ему женой в каждой. Сердцу не прикажешь. Тем более для тебя он и правда никто, только запись в паспорте и медрегистраторе. Но этот мужик наверняка знает больше, чем гугл.

Катя посмотрела на подругу с вопросом в глазах.

– Гугл – это поисковик, ищет информацию в интернете.

Катя подумала и согласилась, что поговорить с мужем будет хорошей идеей.

– Я могу к тебе завтра прийти? – спросила Ника.

– Я была бы очень рада.

– Тогда давай запишем видео и расскажем тебе в будущем, что мы друзья.

– У тебя есть камера? – спросила Катя удивленно.

– У всех есть камеры, и у тебя тоже.

Они записали видео на камеру, встроенную в часы Ники. Рассказали, как познакомились и к какому плану пришли в больнице.

– До встречи, Катя, выздоравливай, – сказала Ника, вставая с кровати.

– Пока, подруга. Ты очень хорошая.

– И ты тоже.

Когда Ника собиралась выйти, Катя окликнула ее:

– Подожди, а как я могу связаться с тобой? Вдруг мне понадобится помощь.

– Давай я забью тебе в медрегистратор номер. Странно, конечно, видеть человека, у которого в 2037 году нет ни